Просто прелестно. Особенно прелестно, учитывая смысл только что услышанного. Что как-то по двойному трактовать невозможно: в переданном мною Маше позвоночнике оказалось достаточно информации, чтобы она смогла Рыбку воскресить. И более того, Маша смогла наладить перенос сознания на цифровые носители.
И, если я хочу, могу прямо сейчас предложением воспользоваться. Как и говорил мне герцог Медичи буквально час назад. Спрашивать его я тогда не стал, опасаясь спросить лишнего, но именно это я и подозревал. Подозревал, как только услышал, что Маша готова со мной встретиться.
И именно основываясь на этом подозрении, а также держа в уме слова Люцифера о выборе сразу трех путей, я создал артефакт, связав нож со ставшим моим перстнем и передал его Валере. Это, как я и предполагал и предполагаю, та самая возможность выбрать сразу несколько иных путей, чтобы избежать участи спасительной для этого мира жертвы. Как и говорил Люцифер.
Валера должен передать клинок, в котором отражается эхо биения моего сердца, Саманте. А Саманта, если увидит, что огонек моего сердцебиения погас, должна с помощью кукри сразу меня воскресить. Воскресить того меня — того самого Артура Волкова, который остался в круге ритуала сразу после Бала Дебютанток.
Именно поэтому Валера так разволновался — он понимал, что я создал еще один маяк, который может просто разорвать мою душу, отправив в астральную бездну. Но Валера не знал о том, что у меня — только руку протяни, уже есть возможность войти в узкий круг корпоративной элиты. И получить себе цифровой блок сохранения сознания. Причем блок этот я мог и могу получить или от Доминики, если завоюю ее доверие; или вот теперь от Маши, которая разобралась с наследством Рыбки, спрятанном в добытом мною позвоночнике.
И если Саманта успеет воскресить того, оставшегося на Балу Дебютанток Артура Волкова, до того момента, как огонек в клинке вновь начнет пульсировать, то есть вероятность, что в этом мире окажутся…. Я, Артур Волков как Драго Младич, и «тот я, тот Артур Волков», который остался в круге ритуала.
По крайней мере, именно так я понял намек Люцифера, наложившийся на появление на горизонте Маши с удивительным ко мне предложением, от которого невозможно отказаться. Тем более что возможность переноса своего сознания на цифровую копию я держал в уме еще в тот момент, как только прибыл на Занзибар. Не зря же Астерот как одно из условий моего сюда вояжа выставил полный отказ от дара. А то, что Эмили Дамьен ради получения цифрового бессмертия от дара владения также отказалась, я не забывал.
Идея моя, конечно… неоднозначная, так скажем. Но вот если все получится, мне действительно будет сложно воевать «с самим собой». Причем воевать с самим собой в буквальном смысле слова. И таким образом у меня получится пройти сразу два пути — получить возможность взять власть корпорациях, и после свадьбы «того Артура» с Самантой занять не последнее место в старом мире, сохранившем привычный государственный порядок Вестфальской системы.
— Не, ну дичь же, как есть, — даже вслух произнес я.
Я прекрасно понимал, что идея меня посетила, так скажем, не из разряда самых разумных. Но других, перед лицом поставленных архидемоном и ситуацией задач, пока нет. Тем более, что добавляет уверенности и оптимизма, у меня сейчас чувство, что я вижу на горизонте последствий своих решений настоящую возможность собрать флэш-рояль.
Похожее чувство у меня было, когда на заре карьеры я, на своем тогдашнем месте работы, оказался на пути дележки довольно крупных откатов. Тогда было весьма весело — самые разные люди из самых разных социальных групп меня хотели подчинить, посадить и даже убить. Решение я тогда тоже нашел довольно дикое, и при этом смог выйти совершенно сухим из воды — не считая потерянных нервов и веры в людей, конечно. И выйти с материальной прибылью еще.
Сейчас, несмотря на сопоставимый масштаб, внутри щекочет похоже ощущение предчувствие грядущей победы. Несмотря на очень опрометчивый план — в неординарности которого как раз и заключается главная сила. Удивлю, так удивлю.
Интересный в общем у меня сформировался план действий. В котором, несмотря на его отчаянную смелость и кажущиеся вдали брызги шампанского, я определенно что-то упускаю. Зудит вот что-то на задворках сознания. Словно писк комариный напоминания, которое никак не вычленить в мешанине мыслей.
— Да что я могу упустить? — спросил я вдруг вслух самого себя.
Я играю на одном поле с вечными архидемонами (или архангелами, кому как нравится), ведущими с начала времен свою игру в тысяче миров.
Мне целых тридцать пять лет, плюс пятнадцать от Олега, я этих дилетантов как два пальца об асфальт в стратегическом планировании уделаю. Кто они вообще против такого монстра геополитической игры? Пфф, сосунки. Что я упускаю, какой отличный вопрос. Который можно немного перекрасить в форму: «Что я вообще понимаю в происходящем?»
С такими мыслями я покинул задымленный кабинет с остовом манекена андроида, который уже в пепел превратился. И, переключаясь из задумчивости о будущем в восприятие настоящего, дошел до помещения двадцать-двадцать три.
Дверь была закрыта, на замке красный огонек, ключа не видно. Так что вошел я, просто выбив дверь ногой. С новыми усилениями оказалось несложно. Более того, переборщил даже — полотно двери перелетело через всю палату (камеру) и ударилось в противоположную стену.
— Степан! Май диа френд! — войдя, не удержался я от восклицания.
Степан был прикован широкими стяжками к больничной койке. Из одежды на нем лишь короткий, до середины бедер больничный халат без рукавов, напоминающий мешок с дыркой для головы.
На мое появление — когда выбитая дверь рухнула рядом с кроватью, Степан отреагировал, подняв голову. Ну, состояние действительности адекватно — оценил я его реакцию; веществами не накачан.
Степан настороженно за мной наблюдал, пытаясь сохранять спокойствие. Страшно ему было — я это хорошо чувствовал. Даже несмотря на почти полностью приглушенное восприятие. Очень уж густой у него страх.
— Дружище, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — сообщил я Степану, который после моих слов испугался еще больше.
— Да ты не бойся, — попробовал я его успокоить. — Корпорация Некромикон, отдел нравов… прости, оперативный отдел.
Когда я сообщил, что из Некромикона, у Степана мелькнула надежда. Но ее сопровождал и новый страх, который он пытался скрыть. Интересно, отчего это?
О! Вижу и догадываюсь, отчего.
— Так-так-так. Это что? — навелся я взглядом на очень заметно лежащую на прикроватном столе таблетку флэшки.
Степан замялся. На вопрос он отвечать не очень хотел. И из-за его волнения я уже уверенно догадался, что это именно за флэшка.
— Протокол допроса? — поинтересовался я.
Отвечать Степан не стал, только сглотнул.
— И что ты им рассказал?
— Все, что спрашивали, — неожиданно не стал отпираться Степан.
