— Ничего себе? — Я сразу узнал ее. — Маньячелло, наверное, на седьмом небе от счастья. — Мне стало страшно за судьбу бедной актрисы, которую ей мог приготовить серийный убийца.
— Давай погуляем здесь до ночи. Вдруг ему захочется полюбоваться актрисой. А еще я подхожу под примерное описание его предпочтений.
— Не самый романтичный повод для прогулок. Хотя, чего нам можно бояться, мы с тобой против отряда каратистов выстоим.
Иногда, оказавшись в привычной среде, я забывал о своих модификациях. Окружение автоматически пыталось вернуть мне настройки прежнего Гордея, которого оно помнило. Тем мстительнее было мое торжество, когда я вспоминал, что с тем человеком меня связывает генетический набор и внешность, но никак не внутреннее духовное наполнение. Именно оно определяло, как мне выглядеть в своих глазах и окружающих.
— Гордеээй? — Услышал я за спиной до боли знакомый голос.
Мы с Айрис обернулись.
— Та… Тамара Львовна? — Я не верил, что увижу ее на свободе.
— Удивлен? — Спросила она с вызовом.
— Немного. — Признался я.
— Не ожидала от тебя такого, Гордей, но зла не держу. Выкрутился, молодец, не таким ты лохом оказался, как мы думали.
— Спасибо. Как ваш родственник? Директор.
— Нормально. Возглавляет другую фирму.
— Надо же, решил испытать судьбу еще раз?
Тамара смотрела на меня с удивлением, будто сомневалась, а тот ли Гордей перед ней.
— Знаешь, кто за все ответил?
— Кто?
— Петрович.
— А он-то каким боком?
— Ну, не мне же за все отвечать. Петрович был удивлен, когда к нему появились вопросы. Мне его не жалко. У него жизнь такая серая, пусть немного раскрасится впечатлениями.
— Вы плохо кончите, Тамара Львовна.
— Не твоя забота. Главное чтобы вы хорошо кончали. — Поддела она нас с Айрис.
— Постараемся.
— Ладно, совет вам да любовь. — Тамара кого-то увидела и припустила в сторону фонтана.
— Тамара Джанбобовна. — Произнесла с чувством Айрис. — Из той же породы.
— Несмотря на то, что она считает подлость нормальной вещью, есть в ней некоторое чувство чести по отношению к сильным и умным.
— Это свойственно преступникам.
Общение с Тамарой оставило у меня какое-то приятное чувство. Во времена нашей совместной работы она не опускалась в общении со мной до уровня равного, а тут смотрела на меня иначе и разговаривала как с ровней. Неприязнь к ней, воспитанная во мне чувством собственной неполноценности, исчезла вместе с неполноценностью.
— Маньяк не появился? — Перескочил я с мыслей о бывшей начальнице к делам, ради которых мы слонялись по центру города.
— Видела парочку подходящих под описание.
— Может, подойти и спросить напрямую?
— Что именно? Вы убили девушек?
— Нет, назвать имя актрисы и посмотреть на реакцию.
— Хм, а это идея. Только надо сделать так, чтобы они не посчитали нас чокнутыми или пранкерами, иначе реакцию будет трудно определить.
Мы так и поступили. Подошли к лысому крепышу и спросили, что он думает об актрисе, которая приезжает в наш город с гастролями.
— Идите нахер, блогеры хреновы. — Ответил он, не раздумывая.
— Спасибо, шикарный ответ, смотрите нашу трансляцию на канале.
— Пошли нахер. — Добавил он еще раз, для убедительности.
— Не он. — Решила Айрис. — Ни одна мышца на лице не дернулась. Даже я не смогла бы выглядеть такой нейтральной.
— Давай у второго спросим и пойдем спать.
Второй лысый мужчина гулял с семьей, женой и двумя маленькими детьми. Отличное прикрытие для серийного убийцы.
— Извините, что отвлекаем вас, — влезла Айрис в круг семейного общения, — как вы относитесь к актрисе, которая приезжает к нам в город с гастролями?
— Стремная она актриса. Выскочила за престарелого режиссера, вот он ее и возит по городам, как макаку на показ. Игра деревянная, как Буратино. Вы, кто, ее пиарщики?
— Да, изучаем мнение горожан перед приездом.
— Скажите ей, пусть она лучше обеды на кухне мужу готовит, чем играет на сцене. Тоска.
— Спасибо, обязательно передадим.
— И еще передайте, чтобы за билеты не ломили такие цены. Куда столько дерут, два килограмма говядины можно купить и нормально поесть, чем смотреть на это.
— Спасибо.
Мы отошли от семьи.
— Не любят, но за разумные деньги пойдут. — Сделал я вывод из тирады главы семейства. — Не он.
— Точно не он. Простоват.
Мы купили по большому стакану кофе и медленно попивая, наслаждались прогулкой по центральной пешеходной улице города. Если бы не мысли об убийце, можно было бы реально представить, что мы попали в идеальное измерение, отпочковавшееся от основного. Нам было так хорошо и спокойно, а главное, ничего не хотелось. Было достаточно медленно брести, перекидываться редкими фразами и иногда брать Айрис за руку, чтобы убрать ее с пути камикадзе-электросамокатчика.
Мы поднялись до набережной, обогнули памятник знаменитому летчику, возвышающийся над городом, и пошли вниз, чтобы вызвать такси. Сюда, в пешую зону они не заезжали. Автобусы в это время уже ходили плохо или вообще не ходили. Дошли до драмтеатра и вызвали машину. Она могла остановиться у дороги вплотную к цепочкам, загораживающим въезд на парковку, не мешая движению.
Оказалось, что сегодня вечером огромный спрос на такси и свободная машина будет через пятнадцать минут. Мы простояли полчаса. Однажды, какой-то неадекватный водитель осветил нас с перекрестка дальним светом. Я отвернулся от него и увидел на стене под баннером про гастроли актрисы тень свою и Айрис. Водитель словно намеренно светил в нас, а потом, когда зажегся зеленый свет, с визгом тронулся с места.
— Как сказал один герой фильма, дураков у нас на сто лет вперед припасено. — Я проследил неадеквата взглядом, пока он не скрылся.
Глава 6
Айрис разбудила меня чуть свет. Ее глаза сияли. Свет, исходивший от них, мог запустить термоядерную реакцию в любом булыжнике.
— Что?
— У меня для тебя две новости. С какой начать? — Айрис смотрела на меня хитрющими глазами.
— Плохая и хорошая?
— Это вопрос твоего отношения, просто новости.
— Как мне выбрать с какой новости тебе начать?
— Начни с первой.
— Логично. И о чем же первая новость?
Айрис поднесла к моим глазам тест на беременность, на котором отчетливо проявились две полоски. Я, к своему стыду, забыл, что она собиралась с утра его сделать. Честно признаться, новость сбила меня с ног, как чугунное ядро. На секунду я выпал из реальности, так как мой мозг не готов был осознать себя в роли отца.
