Совершенное одеяние само расправилось по моей фигуре. Мужчина с бородой коснулся моего костюма и в этот же миг к моей голове примкнули отростки. По телу разлилась нега, словно в кровь впрыснули слоновью дозу эндорфина и серотонина.
— Вам сделают вживление в тело нейрочипа для коммуникации с сетью станции. В первые часы возможно головокружение и легкая головная боль из-за перестройки восприятия. Вы готовы?
Я кивнул, потому что был готов к чему угодно, лишь бы это чувство сладкой неги не покидало меня. Оказалось, что это нужно было вместо наркоза. Меня усадили на стул. Его механизм прижал мою голову к находящемуся на уровне верхнего отдела позвоночника устройству, которое принялось копошиться где-то в районе основания черепа. Боли не было, я даже испытывал легкую эйфорию, как от массажа. Мужчины наблюдали за процессом, но не вмешивались. Наверное, хирургия на станции полностью лежала на железных плечах автоматов.
Неожиданно я почувствовал, как мое зрение дало сбой. Я квакнул что-то испуганное.
— Не переживайте, происходит процесс сочленения нервной ткани зрительного нерва с чипом. Без этого вы просто не сможете ориентироваться на станции.
— Это типа интернета в голове? — спросил я пьяненьким голосом.
— Не знаю, что такое интернет, не думаю, что Ваше общество приблизилось к уровню технологий космической станции, но могу гарантировать, Вы будете удивлены.
— Я вообще удивлен, что вы существуете. Когда Айрис свалилась мне на голову и начала что-то рассказывать о человечестве, живущем в космосе, я решил, что она ку-ку. Травма после падения. У нас там знаете, какие дебаты на тему, есть ли жизнь вне Земли или нет. Друг друга готовы поубивать, чтобы доказать свое, — меня несло, как после ста грамм крепкого алкоголя, — а вам чихать, что думают на родной планете о жизни вне Земли.
— Нам не чихать, просто нет смысла вмешиваться. Вы же сами прекрасно понимаете, что будет, если мы официально заявимся на Землю.
— Что? — я честно не представлял себе этого.
— Вы же сразу захотите на содержание. Начнете требовать космических технологий, чтобы не работать и жить припеваючи. А ваши, так называемые, элиты начнут просить себе особых льгот, чтобы по-прежнему быть над остальными. Или начнете выпрашивать технологии, чтобы держать другие страны в страхе перед их применением. Проходили, и не раз. Некоторые районы Вселенной до сих пор опасны для посещения из-за чьей-то глупой инициативы включить материнские общества в состав космических цивилизаций. Дикари с пушками опасны. Лучше выдергивать по одному созревшему для контакта человеку, интегрировать его в наше общество.
— Как меня?
— Вы — особый случай.
— В каком смысле?
— Вы уравновесились с Айрис. Считайте себя экспериментом, который определяет, способна ли полноценно существовать в нашем сообществе взаимоуравновешивающая пара.
— Так мы будем вместе?
— Именно. По одному вы слишком деструктивны.
— А она знает об этом?
— Нет. Она до сих пор находится на воспитательном уровне с ограниченной возможностью коммуникации. Вы же знаете ее не хуже нас.
— Я думал, что знаю ее лучше. За время, что мы были вместе, она сильно изменилась. А вы знаете, по какой причине она вернулась на станцию?
— Разумеется. С нашим уровнем доступа можно знать всё обо всех. В разумных пределах, — бородатый замолчал.
— Ну, и? — я хотел знать причину.
— Ладно, все равно, прежде, чем вы сойдетесь, придется рассказать ей обо всем. Дело в следующем, Айрис — эксцентричная особа, небольшой процент таких людей как она всегда имеется на станции. Правильное общество иногда вызывает протест, особенно у молодежи. По идее, это не плохо, протест не дает системе подгнивать, заставляет ее искать противоядия и поддерживать себя в тонусе. Айрис, это прививка, но на каком-то этапе она становится слишком опасной и приходится реагировать. Она заигралась до такой степени, что пришлось ее выслать со станции и отправить пожить среди вас.
— Земля — это тюрьма?
Выбритый засмеялся и хлопнул товарища по плечу.
— Для жителя станции так оно и есть. Отсутствие порядка, первобытные отношения и прочее, вполне могут показаться жутким наказанием. Бегство Айрис не было бегством, мы подтолкнули ее к этому. Остальное происходящее с ней после приземления полностью зависело от ее действий. Ей повезло свалиться рядом с тобой. Вы словно были созданы, чтобы уравновесить друг друга.
— Почему она сбежала? — напомнил я про самую интересующую меня часть.
— Она не сбежала, это мы ее забрали. Айрис успела сообщить в службу, которая занимается медицинской помощью, после чего мы ее подняли на борт.
— А как она отреагировала?
— Не очень. По-моему, кому-то крепко досталось. Не помнишь? — спросил бородатый у напарника.
— Да, там было несколько переломов конечностей. Пришлось ей обнулить социальные баллы и отправить на принудительный труд.
— А зачем вы забрали ее? Это жестоко.
— Жестоко было втравить тебя в свои авантюры. Мы видели записи, у меня долго перед глазами стоял момент, когда в голову человека попала пуля. Я даже согласился на мнемопроцедуру, чтобы удалить его из памяти. Ради перевоспитания Айрис нам пришлось сказать ей, что ты погиб. Она жила с этим некоторое время, а чувство вины меняло ее сознание. Потом, после одного теста, когда мы заметили положительную динамику, сообщили ей, что ты жив. И это только ускорило процесс ее положительного изменения.
— А меня тогда почему решили забрать?
— Если бы не возможность смерти, этого бы не случилось. Айрис снова устроила нам такой переполох, что все предыдущие изменения чуть не пошли насмарку. Мы решили, что стоит провести эксперимент с вами двумя.
— А если он окажется неудачным?
— Мы сотрем вам память, запишем новую и сошлем на Землю.
— Только не стирайте мне пароли от почтовых ящиков и номеров карточек.
— Я уверен, что это не понадобится. Есть предчувствие, что наш эксперимент окажется удачным, и откроет новые горизонты взаимодействия между космической цивилизацией и людьми с материнской планеты. Так, Гордей, приготовьтесь, сейчас произойдет процесс подключения и настройки.
Внезапно картинка перед глазами запрыгала как на старом кинескопном телевизоре с плохим сигналом. Она долго дергалась, меняла цвета, фокус, размеры окружающей обстановки. А когда она, наконец, замерла, я понял, что вижу больше, чем было в этой комнате прежде. У мужчин поверх голов появились надписи с именами и графическим отображением социального уровня. В комнате добавилось обозначений, выделенных цветом. Дверь играла перламутром, как в компьютерной игре, словно обозначала интерактивную функцию. Я качнул головой в сторону, думая, что так смогу открыть ее.
— Не так надо, Гордей. Достаточно приказать ей открыться, но так, чтобы мысль была четкой, иначе нейрочип не распознает команды. Вообще, все эти штучки с дополненной реальностью учат нас управлять собственными мыслями. Сейчас ложитесь, на Ваш мозг запишется обучающая программа управления нейроинтерфейсом и тест по умению ее использовать. Обещаю, Вы сильно устанете с непривычки, но как говорит один мой любимый персонаж мультфильма, лучше день потерять, потом за пять минут долететь. Без умения им пользоваться, Вы останетесь заключенным. До встречи, — бородатый пожал мне руку.
