Глава XIV
Наш скромный гость
На другой день мы с Маргарет занялись приготовлением чая в детской, ожидая нашего гостя. Мы расставили чайную посуду и тарелочки для пирожного, украсили стол букетами цветов и с нетерпением стали поджидать Пирса.
Он пришел, когда солнце уже начало клониться к закату. Он серьезно готовился к визиту и постарался приодеться, придать себе более приличный вид.
Он заметил, с каким любопытством мы оглядываем его костюм, и, рассмеявшись, сказал:
– Вы видите, как я прифрантился? А сколько мне было с этим хлопот! Во что бы то ни стало надо было починить куртку. Ведь не мог же я явиться в таком ужасном виде в гости, да еще к молодым барышням, и пить с ними чай! Но вот незадача – у меня не было ни ниток, ни иголок, ведь миссис Берк не берет иголки в руки. Ну и пришлось изобрести новый способ починки. Я нашел рогожную иглу, выдернул несколько ниток из ковра и починил локти на своей куртке. Голь на выдумки хитра!
– Каков молодец! – воскликнули мы. – Но ты напрасно так беспокоился. Хонора починила бы тебе куртку.
– Ну, а теперь поглядите на мои сапоги. Подошвы прорванной не видно, верно? Я заклеил ее картоном и намазал сапоги ваксой. Так как погода мне благоприятствовала и дождя не было, то и подошва моя уцелела, как видите. Каково!
– Ты теперь настоящий лондонский франт, – объявила Маргарет, и Хонора подтвердила ее слова, входя в комнату с большим подносом, уставленным всякими вкусными яствами.
Мы принялись угощать Пирса, который совсем перестал нас стесняться и весело болтал, уплетая пирожки и желе.
– Да, нас в Гленнамурке не кормят такими кушаньями, – сказал он. – Мы к такой роскоши не привыкли!
Вдруг какая-то мысль заставила его нахмуриться, и я догадалась, что он вспомнил о голодающих жителях Гленмалорка. Но мы прилагали все усилия, чтобы развеселить своего гостя.
– Как хорошо тут у вас! – воскликнул он. – Как славно должно житься в ваших уютных комнатах. Так бы и не уходил отсюда!
– Ты должен приходить к нам как можно чаще. Ведь у нас нет брата, и ты бы мог заменить нам его.
Пирс улыбнулся на эти слова. Мы повели его осматривать все комнаты, и под конец Хонора открыла комнату тети Евы. Пирс был в восторге.
– Вот если бы мисс Ева вернулась сюда! – сказала Хонора. – Она бы заступилась за бедных ирландцев.
Когда мы осмотрели все комнаты, Пирс хотел уходить, но мы его остановили.
– Подожди, Пирс, папа еще не кончил обедать. Ты ведь помнишь, что он собирался с тобой поговорить? Хочешь, пойдем в столовую все вместе? Он ожидает нас.
– Я готов идти с вами куда угодно! – объявил он.
Отца, по-видимому, очень обрадовало, что Пирс постарался выглядеть джентльменом. Он ласково поздоровался с ним и, когда мы сели за стол, спросил:
– Ну, а как насчет войны, Пирс?
– Я забыл о войне. Вот они заставили меня о ней забыть, – прибавил он, указывая на нас.
Отец улыбнулся и продолжил.
– Я говорил со Стаунтоном. Он рассказал мне, что уже писал сэру Руперту и готов написать снова.
– Мне он этого не говорил! – воскликнул Пирс.
– Вот видишь, спокойный и хладнокровный разговор бывает лучше всяких угроз войны.
– Разумеется. В особенности, если говорит какой-нибудь уважаемый джентльмен, а не такой оборванец, как я… Но как вы думаете, есть хоть небольшая надежда, что сэр Руперт пожалеет людей в Гленмалорке?
– Не знаю, может быть. Во всяком случае, мы должны теперь действовать с осторожностью и подождать результатов письма. О войне надо позабыть, не так ли, Пирс?
В эту минуту Пирс готов был позабыть о ней. Он снова сделался веселым, беззаботным мальчиком. Мы гуляли по саду, бегали, резвились, и Пирс не отставал от нас.
С этого дня наша дружба укрепилась, и Пирс стал часто приходить к нам в гости. Отец занимался с ним латинским языком, потом мы вместе гуляли в саду, и было так радостно видеть его веселым и счастливым.
Стаунтон уведомил отца, что сэр Руперт согласился дать своим фермерам отсрочку, и все успокоились. На прогулках мы с Пирсом строили разные планы, как улучшить положение жителей Гленмалорка и сделать их более счастливыми.
Отец позволил нам взять Пастину в дом, на подмогу Хоноре, которая обещала сделать из девочки прекрасную горничную, научить ее шить, гладить и вообще вести хозяйство. Иногда к нам приходили в гости маленькая Нонни и ее сестра Бриджет, и мы угощали их.
Отец не только не запрещал, но даже поощрял нас почаще ходить в деревню. Сперва ирландцы не доверяли нашей дружбе, но затем у нас установились такие же добрые отношения, какие давно существовали между ними и Пирсом.
С разрешения отца мы пригласили погостить к нам Рут и Хильду Варрингтон, которые ни разу в жизни не выезжали из Лондона, не считая коротких визитов к миссис Девоншир. Разумеется, девочки были в восторге от нашего приглашения и радовались предстоящему путешествию по морю и по горам.
Мы не сказали Пирсу, когда они приедут, опасаясь, что он оробеет перед лондонскими барышнями и перестанет к нам ходить. И вот однажды, по обыкновению придя на чай, он не застал ни меня, ни Маргарет, зато увидел Хильду и Рут, хлопотавших за чайным столом. Позже Пирс признался, что прямо остолбенел в дверях и хотел было бежать как можно скорее в Гленмалорк. Хорошо, что мы вовремя подошли и перехватили его! Очень скоро он подружился с нашими гостьями, и мы впятером прекрасно проводили время.
Однажды Хильде пришла в голову великолепная идея:
– Как вы думаете, не устроить ли нам пикник для детей Гленмалорка?
– И в самом деле! – воскликнули мы.
Эта мысль полностью захватила наше воображение, и мы немедленно приступили к приготовлениям. Приближалась осень, и надо было пользоваться последними погожими днями.
В назначенный день мы отправились в Гленмалорк в экипаже вместе с Хонорой, а за нами ехала повозка со всякой провизией и палаткой. Выбрав место, откуда открывался чудный вид на долину, мы разбили палатку, потом развели костер и подвесили над ним котелок с водой, точь-в-точь как в цыганском таборе. Вскоре пришли и наши гости, босоногие мальчики и девочки всех возрастов. Смех и веселье раздавались в долине, и пир вышел на славу. Нам доставляло величайшее наслаждение угощать ребятишек, но всякой снеди оказалось так много, что хватило на угощение и для взрослых. Сначала эти люди как будто стыдились принять приглашение и не хотели идти на наш зов, но Пирс уговорил их. И тогда старики и молодые, отцы и матери застенчиво заняли места около своих ребят, чьи личики уже раскраснелись от удовольствия. Мы хозяйничали, и Пирс помогал нам угощать старших чаем и всякими вкусными яствами. Когда наши гости насытились, мужчины отошли в сторону и, усевшись на скале, закурили трубки, а потом затянули свои любимые песни. Когда же они завели плясовую, дети бросились танцевать, а вскоре к ним присоединились и взрослые. Началось такое веселье, какого, вероятно, давно здесь не бывало, и, казалось, все на время забыли о грозящем изгнании. И тут я серьезно подумала о том, как хорошо быть богатой, раз это дает возможность доставлять людям радость, делать их счастливыми хотя бы на время. Я припомнила наши с Пирсом планы об устройстве судьбы обитателей Гленмалорка, для осуществления которых нужно много денег. Я радовалась мысли, что у меня будут эти деньги, когда я стану совершеннолетней и получу право распоряжаться ими.
