– Когда он родился, Рима ещё в проекте не было, – сообщил я. – Извинения ему не нужны. Он хочет, чтобы его народ оценивали непредвзято.
– Ты мог бы организовать нам встречу? – со вздохом попросил Калм.
Его просьба была именно тем, чего я и добивался. У игры Домов свои правила, и мы оба сейчас играли по ним. Старого Джо совершенно не волновало, что о нём думают какие-то смертные, к собственной репутации он давно относится философски. Однако долгий опыт подсказывает ему не плодить врагов сверх меры. Сейчас его народ считают просто какими-то жуткими монстрами, завтра случайно обнаружат одну или двух двоедушниц, схватят, начнут пытать, организуют охоту… Намного проще заранее избавить себя от возможных проблем. Поэтому он решил для начала поговорить с теми из министерских, кто имеет возможность принимать решения, и убедить их в своей вменяемости. Не лояльности – именно вменяемости. Тех, с кем невозможно договориться, люди рано или поздно уничтожат, а вот договороспособные расы, даже опасные, вполне могут в человеческом обществе существовать.
Скорые проблемы нашего министерства (и не только нашего, правительству Короны тоже достанется) можно считать чем-то вроде демонстрации силы. Первый шаг в будущих переговорах. Вторым должна стать личная встреча, которую Джо просил меня организовать. Я, разумеется, согласился. Однако мне крайне не хочется ставить себя в уязвимое положение просителя, да и, в конце-то концов, кому это нужно?! Черная Вода помогает двум сторонам решить их проблемы, с какой стати нам плодить долги? Мелочи, да, но с мелочей всё начинается.
Мои намеки лорд Калм уловил. И попросил о помощи – потому что иначе хрен бы я первый предложил свести его с Джо.
– Разумеется. Я передам ему ваше пожелание, владыка. Только не удивляйтесь, если на встрече он не покажет свой нынешний облик.
– Бережет инкогнито?
– Двоедушницы привыкли скрываться, это уже стало инстинктом.
– Они перерождаются только среди людей? – спросил Фоссетт. Ему, кажется, действительно было интересно.
– Нет, воплотиться можно в дитя любой немагической расы. Иными словами, гоблин подойдёт, нага или сидхе – уже нет. Правда, шаманы гоблинов умеют определять двоедушниц и в некоторых племенах сразу их убивают.
– Их можно понять. Видеть своего ребенка и знать, что на самом деле перед тобой потусторонняя тварь… – человек не закончил предложения и покачал головой.
– Причем здесь потусторонняя? Обычная раса духовного типа. Память у них пробуждается около четырех лет, до того они обычные дети. Впрочем, – прервал себя я, – пусть старейшина сам объясняет вам нюансы, у него всяко лучше получится.
– Хорошо… Тогда, возможно, вы проясните другой вопрос? Он касается ночных и косвенным образом связан с вашим Домом.
– Что именно вас интересует?
Из ночных, связанных с Черной Водой, сходу я мог припомнить только Хаемона. О нём и зашла речь.
– Мы поддерживаем определенные отношения с Брандом, князем Лондона, – легко признался Фоссетт. – Он довольно давно конфликтует с Хаемоном из Лидса…
Он замолчал и выразительно уставился на меня. Я вопросительно приподнял одну бровь в вежливом недоумении. Договаривай, раз начал!
– В последнее время напряженность между ними вылилась в ряд стычек, – продолжил человек, поняв, что без заданного вопроса ответа не будет. – Нас не устраивает возможная война между сильнейшими объединениями ночных Британии. Планирует ли Дом Черной Воды вмешательство в случае столкновения между ними?
О, так вот зачем он хотел встретиться. На фоне возможной драки ночных за власть над островами проблемы с двоедушницами смотрятся мелко. Обеспокоенность Фоссетта можно понять. Что Хаемон, что Бранд Лондонский становятся чудовищно сильны в темное время суток, да на своей земле, да с поддержкой вассалов, уничтожение их обойдется в гору трупов и такого развития событий маги хотели бы избежать. Власть не по доброте душевной старательно игнорирует ночных, она знает, какую цену придется заплатить за избавление от разумной высшей нежити. Похоже, к оплате Министерство не готово.
И вот, когда их приперло, они вспомнили о Черной Воде. Священном Доме, не только связанном с одним из вожаков намечающейся войны, но и являющимся хранителем второй из четырех печатей Равеннского Конкордата. Этот документ, подписанный сильнейшими ночными Европы, здорово ограничивает возможности дружелюбного старичка из Неаполя по имени Корнелий, не позволяя тому окончательно подмять под себя Английские острова и Балтику. В руках опытного манипулятора печать к Конкордату может стать прекрасным предметом шантажа. Оно нам надо? Оно нам совсем не надо.
Думай, Майрон, думай. Это уже серьёзно.
– До тех пор, пока одна из сторон не обратится к нам лично, Священный Дом Черной Воды намерен игнорировать происходящее, – секунд через двадцать сформулировал я ответ. – Закон не нарушен. Они в своем праве.
– Но если они столкнутся, начнется самая настоящая бойня!
– Возможно.
В комнате повисла тишина.
Фоссетт, конечно, прав. Никто людей специально убивать не станет, им хватит того, что случайно прилетит. Но к нам он апеллирует зря, потому что, во-первых, рычагов давления на парочку князей у министерства больше. Оно создавалось в значительной степени для того, чтобы предотвращать или разрешать подобные ситуации. Тем более что за ночными волшебники пристально следят и малейшие изменения в их среде тщательно отслеживают. Не надо сваливать на нас собственный косяк. Во-вторых, что я могу? Ничего. Слушать меня ни Бранд, ни тем более Хаемон не станут, я для них сопляк желторотый, а возможности силой заставить их сидеть тихо у Дома в текущем состоянии нет. Долго нам ещё восстанавливаться.
И, наконец, в-третьих. Закон – не нарушен. Значит, вмешиваться нельзя.
Недаром лорд Калм молчит и не вмешивается.
– Что ж, – моя чашка без звука встала на блюдце, – благодарю за гостеприимство, владыка. Да не в последний раз привели меня Старейшины под сей кров.
– Пусть сбудутся твои слова, – ответил формулой Калм. Он поднялся из кресла, одновременно вскочили и мы. – Касательно Пламенеющего: когда ждать ответа?
– Свяжусь с ним в ближайшее время и сразу передам ответ – пообещал я. – Мистер Фоссетт.
– Мистер Блэкуотер, – поклонился он. – Благодарю за уделенное время.
Спустя пять минут, стоя на портальной площадке домена, лорд Калм заметил:
– В сферу ответственности департамента мистера Фоссетта подпадает многое из того, чем занимается твой Дом. Собственно, при его создании предполагалось, что руководителем станет глава Черной Воды, но вы отказались. Возможно, стоило с ним помягче?
– Интуиция подсказывает, что это не последняя наша встреча. Ему много о чем придется меня просить. Пусть привыкает.
