Лично меня заинтересовала галерея с псевдо-живыми портретами. Относительно новое изобретение, ему лет триста всего. Среди определенной части магов модно заказывать собственные изображения, привязывая к ним ментальный слепок и таким образом получая суррогат бессмертия. Особой пользы от портретов нет – память у них только та, что вложил оригинал, суждения по новым вопросам примитивные, деградируют быстро. Но близкие родственники довольны. У Исполненных собраны изображения хороших знакомых семьи или значимых личностей, достаточно неординарных, чтобы удостоиться места в своеобразной галерее памяти.
Пол в бальной зале впечатляющий. Вообще-то говоря, балов здесь никогда не проводилось, от них только название. Вместо паркета или каменных плит – сапфировые пластины в оправе из серебра. Некогда один французский банкир или герцог, неважно кто, в присутствии тогдашнего главы Исполненных хвалился богатством и убранством своего жилища. Глава похмыкал, а потом пригласил хвастуна к себе, где и показал ему эту залу. Ну в самом деле – нашел, кого роскошью удивлять! Хозяева пол могли бы и золотом выложить, если бы оно по цвету к обоям подходило.
Понравилась Обзорная комната. Большое, метров сорок в длину и двадцать в ширину, помещение, полностью уставленное зеркалами, в каждом отражается вид из определенного места Лондона или Англии. Сделать подобное несложно – сложно защитить зеркала, чтобы чужак не воспользовался ими для враждебной волшбы. Создатели комнаты смогли. Зеркала установлены очень гармонично, отражения в них не мешают друг другу, образуя приятную для наблюдения панораму страны.
Хороший дом – большой, уютный, теплый.
Конечной точкой нашего маршрута оказалась обитая темным бархатом гостиная, с настоящим камином и глубокими, мягкими даже на вид креслами. Комната не слишком большая, мужская по духу и оформлению, поэтому никаких диванчиков, подходящих для широких платьев знатных дам. Камин, кресла, столик, охотничьи трофеи на стенах. Иные из укрепленных на щитах голов ещё хранили остаточную магию поверженных владельцев и в надлежащих условиях могли бы возродиться.
При нашем появлении худощавый человек в очках, стоявший у камина, развернулся и сделал пару шагов вперед. Аура мощная, как для смертного, так почему зрение не исправил? Скорее всего, какое-то проклятье. Непроизвольно соскользнув в транс – раньше не стоило, разговор предстоит, чувствую, долгий, – я оценил будущего собеседника. Одет богато, что для сильного чародея – норма, на руках выделяются браслеты из серебра очень старого вида, скорее всего, какие-то родовые артефакты. Еле заметно бережет левую ногу. Осанка прямая, взгляд умный, движения плавные, выдающие человека, не чурающегося боевых искусств. Черты лица правильные, острые, осознанно смягченные бородкой и усами.
– Мистер Фоссетт, позвольте представить вам моего гостя, Майрона Черной Воды, второго этого имени, – начал не такую уж и простую процедуру представления лорд Калм. – Редкая честь принимать его в моем доме. Юный лорд, перед вами Роберт, наследник Фоссетт, начальник департамента взаимодействия с нечеловеческими расами нашего министерства.
Немного забавно вышло – хоть я и старше по статусу, но моложе по возрасту, поэтому меня представили первым. Отметив, что передо мной наследник своего рода, я наклонил голову и задержал её в таком положении на пару секунд.
– Мистер Фоссетт.
– Мистер Блэкуотер, – мужчина поклонился полноценно, прижав правую руку к сердцу. Этикет, он такой этикет. – Счастлив знакомству.
– Взаимно, мистер Фоссетт. Возблагодарим хозяина сего дома, дозволившего сию встречу.
Первый прокол. Судя по легкому недоумению Фоссета, сейчас так не принято. Вот и Калм хохотнул:
– Ну, право слово, вовсе незачем так строго следовать старым традициям. Всё течет, всё меняется… Прошу, господа, присаживайтесь. Чай, кофе?
– Чай, с вашего позволения.
– Мне, пожалуйста, тоже.
Следующие минут десять шел разговор ни о чем. Мы присматривались друг к другу, обсуждая погоду, французов, футбол, школьных учителей (Калм снова ненавязчиво агитировал меня на поступление) и прочие отвлеченные темы. Ничего важного не сказали, обычный «смолл талк», позволивший прощупать оппонента на предмет кругозора и отношения к общим вопросам.
Лично я слегка, самую малость, расслабился. Была у меня мыслишка, что Фоссетт отнесется ко мне, как к ребенку. В силу происхождения и занимаемой должности, он неизбежно встречался с детьми из Священных Домов и, в отличие от обычных людей, четко знал, чего от них ждать. На него не довлели стереотипы. То есть он понимал, что детишки развиваются быстрее, в плане магии очень сильны, с ними занимаются многочисленные воспитатели и учителя и в целом любого из нас можно смело назвать вундеркиндом. В то же время, ничто человеческое нам не чуждо. Амбиции, гордыня, жажда славы и признания, лесть сводят нас в могилу не менее надежно, чем простых смертных. Однако Фоссетт вел себя так, словно перед ним полноправный взрослый.
Если подумать, тоже форма лести. Малолетка мог бы купиться.
– … сочинения господина Уэллса, безусловно, вызывают восхищение, однако в жизни и без того множество удивительных тайн. К примеру, двоедушники, – наконец, перешел к теме сегодняшней встречи Фоссетт. – Недавно я с большим удивлением узнал, что они, оказывается, вполне благоденствуют на Британских островах. Министерство искренне полагало, что они избегают метрополии и Европы в целом.
Ещё бы ты не узнал! Наверняка с Макгрегором побеседовал перед нашей встречей.
– Оно полагало так совершенно напрасно, – я перевел взгляд на лорда Калма. – Ошибки имеют свои последствия. Кажется, сейчас вы пытаетесь заключить сделку с правительством Бельгии по поводу льежских фортов?
– Да, такие переговоры идут.
– Сделка сорвется.
– Вот как, – прищурился лорд. – Почему же?
– Пламенеющий Мерцающего народа или, если угодно, старейшина двоедушниц был крайне оскорблен, узнав, что чиновники министерства поддерживают мерзкие сплетни о его расе. Он привык слышать глупости со стороны необразованных слоев магического общества и относится к ним со снисхождением. Что возьмешь с простолюдинов? Однако люди, называющие себя специалистами и занимающие достаточно высокое положение в обществе, обладающие доступом к серьёзной литературе, на худой конец, имеющие возможность задать вопрос кому-то из нас – их некомпетентность оценивается куда строже. Считайте его действия выражением неудовольствия.
– Он способен выполнить свою угрозу?
– Безусловно. Двоедушниц мало, но они очень влиятельны. Поэтому ждите сюрпризов в самых разных областях.
Калм переглянулся с Фоссеттом.
– Возможно, мы сумеем убедить его не торопиться с принятием решений, – предложил человек. – Если речь идет исключительно о действиях моих сотрудников, то я буду рад выслушать его точку зрения. Я готов принести извинения в случае нашей неправоты!
