– Мне нравится твоя собака.
– Мне кажется, ты ему – тоже.
– Может, и вы с нами на острова Шолс отправитесь? Там полно припасов и все организовано. Есть солнечные батареи и сто одиннадцать жителей. Если верить Карлу Майеру, то это, наверное, последнее настоящее поселение во всем этом богом забытом мире. Не знаю, есть ли у них там собаки, но такого славного старичка, как Гарри, я уверен, примут.
Было еще что-то в голосе Кита – способность растопить сердце любого.
– Кто это – Карл Майер?
– Связист на островах Шолс. Это его голос мы слышали в приемнике Монти. – Кит объяснил, что детекторные приемники работают без батареек и независимо от электросети, совсем как часы Леннона. – Эти часы надо просто заводить каждый вечер. А еще на них вид города Бостона. Под стрелками, я имею в виду. Жаль, что он не отправится с нами на острова Шолс, но, видно, Бостон – его предназначение. Я знаю такое слово. Значит то же, что и «судьба», просто звучит солиднее.
Вообразив себе ход его мысли, Нико вспомнила одну иллюстрацию из книги про жонглеров с кеглями, на моноциклах и с вращающимися блюдцами на носах. Немыслимое, это зрелище, однако, вызывало улыбку.
Пока Кит говорил и говорил (а его мозги вращались безостановочно), взгляд Нико вновь сам собой устремился в голову группы, а мысли – в неизведанные места, которые только и ждали, чтобы их исследовали. Из книжек она знала, что люди делятся на разные «типы». Интересно, к какому типу принадлежал Леннон? И такое ли у нее грязное лицо, как ей кажется? Не лежит ли Манчестер где-нибудь на пути в Бостон, и если да, то надо ли одному из них предложить пойти на юг вместе или совместный путь подразумевается сам собой? Леннон казался Нико милым, и она надеялась, что он правда такой. Иначе получится, что она совершенно не так истолковала его взгляд.
– А ты знала, что у осьминогов девять мозгов?
– Правда?
Кит сунул руку под воротник кофты.
– Один мозг управляет нервной системой. И еще по одному – на каждое щупальце.
В голове возник образ: осьминог яркого красновато-оранжевого цвета плывет в черных водах океанской пучины. С Нико то и дело такое случалось – она воображала нечто, чего ни разу не видела, чего не могла никак знать, но в голове откуда-то бралась картинка, словно Нико была частью коллективного сознания мира.
– Ты его хоть раз видела? – спросил Кит голосом чуть громче шепота.
– Осьминога?
– Рой.
Перед мысленным взором замелькали образы: белохвостый олень, темнота подвала в Сельском Доме, нестройное пение отца и мамины псалмы.
– Видела, один раз, – ответила Нико.
– То есть ты знаешь.
– Что знаю?
Сколько времени прошло, прежде чем Кит наконец ответил, Нико не знала, но, когда он все же заговорил, его голос звучал еле слышно, как отголосок шепота. Нико даже не была уверена, что мальчик обращается именно к ней.
– Что они больше гор. Что действуют как единое целое, будто у них девять мозгов. Один – для центральной нервной системы, и еще по одному – для каждого щупальца.
Рой, что унес оленя, в момент появления показался Нико размером с какое-нибудь мифическое чудовище. И только сейчас она поняла, что в мире есть вещи, которые по своей чудовищности намного превосходят этот рой.
Кит тем временем снова погладил собаку.
– Молодец, Гарри. Молодец, дружище.
Реинкарнация
День подходил к концу, и за спинами у них солнце клонилось к закату. Нико обернулась посмотреть, как оно медленно опускается в могилу на западе, и подумала: само ли по себе солнце прекрасно или потому, что вскоре снова оживет?
Петли
В диком танце языки яркого пламени придавали стоянке разнообразные формы. Нико поставила на руке четвертую отметку и, заметив, что первые три уже стираются, подновила их. Постаралась не поддаться разочарованию, что еще не достигла реки Мерримак. Представила, как папа там сидит один в библиотеке Сельского Дома и ставит на руке очередную отметку. А ведь об этом она не подумала: каково это – сидеть одному в Сельском Доме. Что ни говори, а к лесу, к опасностям, подстерегающим в чаще, и бескрайнему далёку подготовиться можно. Куда сложнее снарядиться для одинокого бдения в собственном доме.
– Что это?
Леннон, который уже забрался в свой спальник рядом с ней, приподнялся на локте и заводил часы. Кит не соврал, но не только о том, что часы нужно заводить: в свете костра Нико уловила отблеск гладкой серебряной стрелки и городской горизонт на циферблате.
Леннон указал на ее руку, туда, где синели отметки.
– О, – ответила Нико, – это… долго рассказывать.
– А, ну тогда забей. У меня есть другие дела.
Нико знала, что в приличном обществе не принято долго пялиться на человека, но о том, сколько это «долго», информации у нее не было.
Закончив заводить часы, Леннон снова надел их на руку.
– У меня есть теория. Хочешь послушать?
Остальные уже спали, устроившись в безопасной близости к огню. Кто-то вовсю храпел; хворост в огне потрескивал, а в небе не было ни облачка. Их, конечно, могли услышать, но если говорить тихо, то вряд ли они кого-то разбудят.
– И о чем же твоя теория? – спросила Нико.
– О петлях.
– Петлях.
– Слышала такой термин – «бесконечное повторение»?
– Нет.
– Ну так вот, ты же знаешь, что все думают, будто наступил конец света?
Нико удавалось подслушать беседы родителей о том, как жилось прежде. При этом папа с мамой брали в руки герметичный пакетик и смотрели на него, вспоминая последний холодильник как какого-то любимого питомца из детства. Слышала она достаточно, чтобы понять: те, кто родился до мух и после, стояли по разные стороны бесконечного разлома. Для Нико не было никакого Прежде, для нее существовало только Сейчас.
– Не все так думают, – заметила она.
– Хорошо, тогда есть те, кто считает, будто наступил конец света.
– Ты – один из них?
Леннон умел улыбаться, не улыбаясь.
– У женщины, что растила нас, у Джин, имелся старый телевизор. Пока топливо не выдохлось, она подключала «ящик» к генератору. Я тогда был маленький, смутно помню, как смотрел его, но Джин так часто пересматривала на нем какие-то сериалы и фильмы, что запросто могла процитировать любой из них. И вот был такой сериал, названия не помню, но это был сай-фай. Сай-фай Джин особенно любила.
– Я знаю, что такое сай-фай.
– О, правда?
Нико уже давненько не открывала ту книгу, но четко помнила, где она стоит на полке в библиотеке.
– У меня была книга о принцессе, мечах из света и каком-то… пугливом золотом роботе.
