Шерсть и другие сельскохозяйственные продукты сейчас занимают лишь третье место среди австралийских источников иностранной валюты, после туризма (второе место) и полезных ископаемых (первое место). Среди полезных ископаемых наибольшая доля экспорта принадлежит углю, затем золоту, потом железу и, наконец, алюминию. Австралия является ведущим мировым экспортером угля. Ей принадлежат самые большие в мире запасы урана, свинца, серебра, цинка, титана и тантала. Австралия входит в шестерку стран, обладающих наибольшими запасами угля, железа, алюминия, меди, никеля и алмазов. Запасы угля и железа огромны и вряд ли иссякнут в обозримом будущем. Несмотря на то, что в прошлом крупнейшими импортерами австралийских полезных ископаемых являлись Великобритания и другие европейские государства, в настоящее время азиатские страны импортируют почти в пять раз больше полезных ископаемых из Австралии, чем страны Европы. Сейчас в тройку главных потребителей входят Япония, Южная Корея и Тайвань (именно в таком порядке): например, Япония покупает почти половину экспортируемых Австралией угля, железа и алюминия.
Вкратце, за последние пятьдесят лет статьи экспорта Австралии претерпели существенные изменения: если раньше она экспортировала преимущественно сельскохозяйственную продукцию, то теперь основным видом экспорта являются полезные ископаемые. Изменились и торговые партнеры: если раньше основными импортерами были европейские страны, то теперь это главным образом страны Азии. Главным источником экспорта для Австралии остаются Соединенные Штаты (после Японии), они же – второй крупнейший потребитель австралийского экспорта.
Эти изменения в структуре торговли сопровождались изменениями в иммиграционной политике. При площади территории, равной площади США, численность населения Австралии гораздо меньше (в настоящее время около 20 миллионов человек). Этому есть очевидное и в достаточной мере полное объяснение – окружающая среда Австралии гораздо менее благоприятна и может обеспечить намного меньшее количество людей. Тем не менее в 1950-х годах многие австралийцы, включая правительственных лидеров, испытывали страх по отношению к многонаселенным азиатским соседям, особенно Индонезии, население которой составляет 200 миллионов человек. Также сильное влияние на австралийцев оказала Вторая мировая война, когда их страна подвергалась бомбардировкам со стороны Японии, тоже густонаселенной, хотя и более отдаленной. Большинство австралийцев пришли к выводу, что их страна в опасности, поскольку ее население существенно меньше по сравнению с упомянутыми соседними азиатскими странами, и может стать лакомым куском для Индонезии, если немедленно не заполнит свои незаселенные пространства. Поэтому в 1950-х и 1960-х годах срочные меры по привлечению иммигрантов стали вопросом государственной политики.
Эти меры включали отказ от прежней «политики белой Австралии». Один из первых актов Австралийского Содружества, принятый в 1901 году, разрешал иммиграцию фактически только для европейцев, преимущественно для выходцев из Великобритании и Ирландии. В официальном правительственном ежегоднике выражается озабоченность тем, что «люди неангло-саксонского происхождения не смогут приспособиться». Ощущаемая нехватка населения вынудила правительство сначала допустить, а затем активно привлекать иммигрантов из других европейских стран – особенно из Италии, Греции и Германии, потом из Нидерландов и бывшей Югославии. Только в 1970-х годах желание привлечь больше иммигрантов, чем могло прибыть из Европы, вместе с растущим осознанием того факта, что Австралия принадлежит Тихоокеанскому региону, пришедшим на смену британскому самосознанию, побудило правительство снять законодательные барьеры для иммигрантов из Азии. Хотя Великобритания, Ирландия и Новая Зеландия по-прежнему остаются для Австралии основными источниками иммигрантов, в настоящее время четверть всех иммигрантов – выходцы из азиатских стран, среди которых в последние годы в разной степени преобладают Вьетнам, Филиппины, Гонконг и (на данный момент) Китай. Иммиграция достигла небывалого пика в конце 1980-х годов, в результате около четверти всех австралийцев в настоящее время являются иммигрантами, которые родились не в Австралии, по сравнению с лишь 12 процентов американцев и 3 процента голландцев.
Политика демографического роста – заблуждение, заключающееся в существовании непреодолимых экологических противоречий: ведь даже спустя два с лишним века со времени освоения материка европейцами плотность населения Австралии не достигла показателей США, несмотря на активную миграционную политику постоянного заселения извне. Австралия не может обеспечить значительный прирост населения, поскольку имеет ограниченные запасы воды и возможности для производства продуктов питания. Увеличение численности населения может также снизить доходы от экспорта полезных ископаемых на душу населения. В последнее время Австралия принимала только около 100 000 иммигрантов в год, что обеспечивает ежегодный рост населения за счет иммиграции на 0,5 процента.
Тем не менее многие влиятельные австралийцы, в том числе последний премьер-министр Малькольм Фрейзер, лидеры обеих главных политических партий и Австралийский совет предпринимателей, до сих пор утверждают, что Австралия должна попытаться увеличить население до 50 миллионов человек. Это аргументируется все еще существующим страхом перед «желтой угрозой» из перенаселенных азиатских стран, стремлением сделать Австралию крупной мировой державой и убеждением, что этой цели невозможно достичь при численности населения всего в 20 миллионов человек. Но эти устремления предыдущих десятилетий не имеют смысла, так как теперь Австралия больше не надеется стать серьезной мировой державой. И даже если бы эта надежда еще оставалась, такие страны, как Израиль, Швеция, Дания, Финляндия и Сингапур, имеют численность населения намного меньшую, чем Австралия, и тем не менее являются мощными экономическими державами, внося огромный вклад в мировые технологические инновации и культуру. Несмотря на мнение правительства и влиятельных бизнесменов, 70 процентов австралийцев считают, что нужно скорее уменьшать, нежели увеличивать иммиграцию. Вызывает сомнения, что Австралия сможет обеспечить уже существующее население в течение долгого времени: оптимальное число населения, экологически рациональное при существующем уровне жизни, – 8 миллионов человек, это даже меньше, чем половина имеющегося на текущий момент населения.
Путешествуя в глубь страны из Аделаиды, столицы штата Южная Австралия, единственного штата, который изначально возник как самостоятельная колония благодаря достаточно плодородным почвам (по австралийским нормам эти почвы считаются высокопроизводительными, хотя в других странах такая производительность считается довольно низкой), я видел в этом лучшем сельскохозяйственном районе Австралии множество заброшенных ферм. Мне удалось посетить одну из них, сохраненную как достопримечательность для туристов: Каньяка, большая усадьба, основанная английским дворянином в 1850-х годах как овцеводческое хозяйство; в ее развитие были вложены значительные средства, но, несмотря на это, овцеферма разорилась и была навсегда заброшена. Большая часть внутренних территорий Южной Австралии осваивалась для разведения овец во время дождливого периода, пришедшегося на 1850-е и начало 1860-х годов, когда земля была покрыта пышной травой и казалась пригодной для пастбищ. С наступлением засухи, начавшейся в 1864 году, пастбища были выбиты, овцы погибли от голода, и овцефермы забросили. Это бедствие побудило правительство послать главного геодезиста Дж. У. Гойдера с целью выяснить, насколько далеко в глубь материка простирается территория, где дожди выпадают достаточно регулярно, чтобы можно было развивать сельское хозяйство. Он определил линию, ныне известную как «линия Гойдера», к северу от которой развивать сельское хозяйство неразумно из-за высокой вероятности засухи. К несчастью, дождливые периоды в 1870-х годах возобновились, и правительство стало перепродавать по высоким ценам овцефермы, покинутые в засушливых 1860-х годах, а также небольшие фермы, где выращивали пшеницу, цена на которые также была слишком завышена. За «линией Гойдера» возникали города, тянулись железные дороги, и фермы, выращивающие пшеницу, процветали в течение краткого времени, когда выпадало аномально обильное количество осадков, но и они разорились и были объединены в более крупные владения, которые в конце 1870-х снова превращались в овцеводческие хозяйства. С приходом засухи большинство из них впоследствии опять разорилось, и немногие, сумевшие дожить до нашего времени, не могут обеспечить себя только за счет овец: чтобы прожить, владельцы вынуждены иметь вторую работу, либо зарабатывать на туризме, или вкладывать деньги в другие предприятия.
