Несмотря на значительные перемены на карте Европы, в период с 1859 по 1871 год произошла лишь одна революция — она произошла, как это часто бывает, в государстве, потерпевшем поражение в войне. Во Франции после краха наполеоновского правления за власть стали бороться различные группы, что привело в конечном счете, к созданию Третьей Республики. Однако они не контролировали Париж, который находился в осаде пруссаков. Здесь силу набрали радикальные группы, которые учредили Коммуну. Она была жестоко подавлена, как только французская армия снова завладела городом.
В других местах перемен происходило немного. В Британии право голосовать было расширено в 1867 году, когда электорат удвоился — хотя даже тогда он составлял лишь около двух миллионов человек. В Италии введение жесткого имущественного и образовательного ценза ограничило электорат до полумиллиона человек.
22.2. Соотношение сил в Европе в 1871-1914 годах
Влияние объединения Италии и Германии на европейскую структуру власти было поначалу небольшим. Италия не являлась значительной державой, а Германия под руководством Бисмарка была способна придержать демонстрацию своей растущей силы. Франция, решив во что бы то ни стало вернуть себе Эльзас-Лоторангию, была враждебна Германии, но остальные державы были рады принять соглашение 1871 года.
Внутренне Европа оставалась глубоко консервативной, а элита пока еще была способна сохранять свою закрепившуюся позицию. За исключением Франции и Швейцарии (и после 1910 года — Португалии) Европа являлась монархической. В одних странах, таких как Британия, власть монарха была ограниченной, но, тем не менее, важной; в других, в особенности в Германии, Австро-Венгрии и России, она являлась основой политической системы. Но везде знать и аристократия были тесно связаны с монархом и обладали политическим значением благодаря своему доминированию в верхних палатах парламентов.
Ни одно из европейских государств не являлось полностью демократическим. Повсеместно большинство решений принималось в рамках все более усложняющихся институтов, государственными чиновниками или в судах. Огромной властью также обладала церковь. Лишь в последние десятилетия XIX века партии, представляющие промышленный рабочий класс (или заявляющие об этом), начали иметь хоть какое-то влияние на политику, но оно все равно оставалось очень небольшим.
В конце XIX века контроль европейских государств над своими гражданами увеличился. Отчасти это являлось результатом накопления изменений в военной технологии, благодаря чему развился новый тип ведения боевых действий. Три изменения в пятидесятых и шестидесятых годах XIX века стали особенно важными. Винтовки применялись со времен разработки оружия огнестрельного оружия — но так как их нельзя было заряжать с казенной части, скорость стрельбы из них была такой медленной, что они использовались лишь для лучших стрелков. В 1849 году капитан французской армии Минье изобрел пулю с мягкой оболочкой, которая легко проходила по нарезам. Это обеспечивало приемлемую скорость стрельбы и значительно большую точность, и подобного рода оружие стало быстро использоваться по всей Европе.
К концу пятидесятых годов XIX века к нему добавилось второе важное изменение — машинное производство оружия. Впервые это было использовано на арсенале в Спрингфилде в Соединенных Штатах в двадцатых годах XIX века, но не было быстро заимствовано, поскольку расход материалов оказался значительно выше, чем при индивидуальной сборке. Оба важных преимущества заключались в больших количествах оружия, которое можно было произвести, а также в возможности производства стандартизованных, взаимозаменяемых деталей. В Европе эта технология была перенята на британском оружейном заводе в Энфилде в 1859 году, где машины вскоре смогли производить 200 000 пуль Минье в день. Машинное производство также позволило разработку легких полевых орудий, зарежающихся с казенной части (использовавшихся во франко-прусской войне 1870—1871 годов). Затем появились заряжающиеся с казенной части винтовки с высокой скоростью стрельбы; их можно было перезаряжать, находясь в лежачем положении. Проблема заключалась в их меньшей дальнобойности и недостаточной точности по сравнению с винтовками Минье — следовательно, их использование требовало применения более совершенной тактики и осуществления большего контроля над войсками посредством лучше подготовленных офицеров и военнослужащих сержантского состава.
Эти технологические изменения означали, что теперь европейские государства могли создавать гораздо более массовые армии, чем в прошлом. Однако это можно было осуществить лишь с помощью призыва в армию множества молодых людей и выплаты им хотя бы скудного жалованья. Для более крупных армий также требовались резервные структуры, где бывших призывников можно было заставить продолжать военную подготовку. Обе эти задачи требовали сильного бюрократического аппарата, способного мобилизовать большое количество людей. Таким образом каждый молодой мужчина стал непосредственно ощущать власть государства.
Пруссия была одним из первых государств, которые предприняли определенные шаги в этом направлении. Она ввела трехлетний срок призыва без каких-либо освобождений. За этим следовала четырехлетняя служба в запасе, а потом — служба в ландвере. Это означало, что Пруссия могла одномоментно мобилизовать армию по численности эквивалентную количеству призванных за семь лет, и при этом оставить хорошо подготовленный Ландвер для охраны своей внутренней территории.
Мобилизация населения в таком масштабе была возможна лишь благодаря двум другим улучшениям. Во-первых, электрический телеграф позволил создать централизованные командные структуры, способные контролировать огромное количество людей. Во-вторых, строительство железных дорог в Европе позволило быстро перемещать большие армии, в случае если будут заранее тщательно спланированы графики комплексной мобилизации. Железные дороги также позволяли снабжать эти армии военным снаряжением и продовольствием, хотя лошади по-прежнему требовались для осуществления перевозок от конечных пунктов железных дорог. В армиях по-прежнему доминировало аристократическое офицерство, но они все больше зависели от технологических улучшений и растущей промышленной базы европейских держав.
Ко времени включения этих изменений в военные структуры Европы росли признаки того, что на соотношение сил в Европе все более влияет растущее могущество Германии. По сравнению с остальной Европой объединение Германии и ее индустриализация проходили относительно поздно, и, следовательно, существующим державам было трудно приспосабливаться к ее требованиям. Германия добилась большого успеха как промышленная держава — к началу XX века промышленное производство в ней было больше, чем в Британии
[116], и она лидировала в ставшей недавно развиваться химической промышленности. Однако ко времени, когда Германия заявила претензию на имперский статус, равный статусу других серьезных европейских держав, в мире осталось мало областей для захвата, и германской империи пришлось довольствоваться относительно бедными районами, которые были не нужны другим державам.
