Мексика была завоевана Эрнандо Кортесом в ходе самовольной экспедиции, организованной на Кубе. Он высадился в Веракрусе и завоевал эту страну, воспользовавшись распрей внутри ацтекской империи и бушевавшей эпидемией. После 1524 года этому примеру последовали другие инициативные сеньоры: Гусман, завоевавший западную Мексику (Новая Галисия), Альварадо в Гватемале и Писарро в Перу. К 1530-м годам большая часть Центральной Америки и Перу находилась под номинальным контролем испанцев, хотя сопротивление коренных американцев продолжалось веками у чичимеков в северной Мексике, арауканов в Чили и народов Бразилии. По сути, история Америки вплоть до XIX столетия (а в таких областях, как бассейн Амазонки, и поныне) заключалась в постепенном расширении европейских поселений, в покорении коренного населения (еще в 1780-е годы происходили восстания инков против испанского владычества) и оттеснении этих народов во все более отдаленные области. Как выразился один бразильский государственный деятель в 1980-е годы: «Когда мы убедимся, что во всех уголках по Амазонке проживают истинные бразильцы, а не индейцы, лишь тогда мы сможем сказать, что Амазонка наша».
17.1.2. Эксплуатация
В процессе обустройства новых территорий испанские колонисты столкнулось со значительными трудностями. Органы управления практически отсутствовали, и власти были способны только разделить «империю» на части, установив рамки прав и свобод. Туземцы, оказавшие сопротивление, были проданы в рабство, а остальных распределили по так называемым энкомьендас
[62], — что-то на подобие судебных округов, управляющих местным населением (теоретически — не землей). Владельцы могли заставить индейцев работать в поместьях, на рудниках или на общественных работах. Уровень эксплуатации был таков, что большинство подневольных работников умирало за пару лет. К началу 1540-х годов в испанской Америке наступил кризис. Туземцы вымирали от болезней и эксплуатации, так что система энкомьенд теряла свой смысл. Некоторые христианские миссионеры возражали против ее сохранения, но три миссионерских ордена продолжали ее поддерживать. В 1542 году и рабство, и система энкомьенд были теоретически упразднены. Первое, однако, сохранилось — арауканов в южном Чили использовали в качестве рабов вплоть до 1680-х годов, а апачей, навахо и шошонов на севере Мексики — вплоть до XIX столетия. Вторую заменили на систему испанского владычества над населением и землей, с сохранением прежнего требования, чтобы местные крестьяне работали на своих новых испанских господ.
Карта 50. Атлантический регион
В ходе завоевания империй ацтеков и инков большая часть легко доставшихся благородных металлов из больших храмовых и частных сокровищниц обеих империй была собрана, переплавлена и отправлена в Испанию. Сакральные и общественные здания были разрушены, жители принудительно обращены в христианство. На развалинах главных храмов возводили соборы. После того как поток награбленного добра иссяк, новые источники обогащения удалось найти не скоро. Только после обнаружения в 1545 году месторождения серебра в Потоси, на высоте более 3600 метров в боливийских Андах, испанцы получили надежный источник прибыли в Америке. В самый разгар работ, в 1580-е годы, рудники поставляли более 300 тонн серебра в год. Для достижения такой производительности местное население подвергалось насильственной эксплуатации — работники проводили под землей неделю без перерыва и обрабатывали руду при помощи высокотоксичной ртути; не удивительно, что уровень смертности был очень высок. Население Потоси составляло 160 000 человек (почти все — подневольные работники), и это был один из самых больших городов мира, больше Парижа, Рима, Мадрида, Севильи и Лондона. Но эксплуатация заключалась не только в принудительном труде. Рабочим требовалась одежда и пища; все это изымалось в качестве дани у жителей окружающих селений и затем продавалось испанцами работникам. Изготовлением одежды занимались еще 10 000 работников-ткачей в Кито и других городах, также на принудительной основе. Кроме того, местные общины вынуждены были платить жалованье испанским чиновникам, которые занимались организацией принудительных работ, и священнику, обращавшему их в христианство. В этих условиях местное население практически полностью вымерло за несколько десятилетий. К концу XVI столетия испанцы вынуждены были пригонять в Потоси многочисленные караваны рабов из Буэнос-Айреса через Анды, а на севере их перевозили для работы на рудниках с островов Карибского моря в Новую Гренаду (Колумбию).
К концу XVI столетия экономика Атлантического региона все еще была плохо развита. Итог первоначальных завоеваний был подведен, награбленная в империях инков и ацтеков добыча, так же как серебро и золото, добытые принудительным трудом аборигенов, которым удалось выжить после занесенных из Евразии болезней, были перевезены в Европу. (К 1640 году в Европу было доставлено 17000 тонн серебра и 200 тонн золота.) В других областях Америки также наличествовали плацдармы завоевателей — португальцев в Бразилии и испанцев в устье реки Ла-Платы. Прочие западноевропейские нации в процессе практически не участвовали — французы только поднялись вверх по течению реки Св.Лаврентия на север и, наряду с англичанами и голландцами, занимались каперством (официально разрешенным пиратством), гоняясь за испанскими и португальскими судами в надежде отнять часть награбленного. Пути развития экономики в Атлантическом регионе попрежнему оставались туманными.
На протяжении почти всего XVI столетия испанцы ухитрялись управлять своей империей, не прибегая к широкомасштабному импорту рабов — им было проще расходовать туземцев. В 1550 году в испанской Америке насчитывалось около 15 000 рабов, а к концу столетия было ввезено всего около 50 000 рабов (по официальным данным; с учетом развитой контрабанды эту цифру можно, пожалуй, удвоить). Но даже и эти показатели все еще не превосходили уровня иммиграции самих испанцев. Рабов использовали в основном на общественных работах, особенно на верфях и в арсеналах Кубы: к 1610 году они составляли там почти половину населения. С начала XVII столетия их начали привозить в возрастающих количествах на материк, особенно в Мексику и Перу, чтобы заменить вымерших туземцев — к 1636 году половина населения Лимы состояла либо из рабов, либо из их потомков.
До 1500 года рабовладение в Европе было скорее редкостью, хотя торговля рабами велась на протяжении веков (само слово, означающее «раб» — slave, esclave и др. — во всех западноевропейских языках первоначально применялось по отношению к людям из славянских племен, которых продавали в Средиземноморье). Христианство с самого начала допускало рабство — в поздней Римской империи христианам не запрещалось держать у себя христиан-рабов, и сама церковь была крупным рабовладельцем, используя невольников на подвластных землях. Развитие протестантизма в XVI столетии, с характерным для него принципом уважения к частной собственности и подчинения мирским правителям, в этом отношении ничего не изменило. Более того, Лютер даже призывал рабов-христиан не покидать своих владельцев в Оттоманской империи. Эти взгляды сочетались с давним убеждением европейцев, что черный цвет кожи уроженцев Африки — ненормальность. На основе священного Писания их родоначальником считали Хама, сына Ноя, проклятого отцом. Кроме того, они все были либо неверными, либо язычниками, и потому рабство, если оно приводило к обращению, находило еще одно оправдание. Считалось также, что порабощение — единственный способ заставить африканцев трудиться на высших существ. Все эти соображения сочетались с уверенностью в превосходстве белой расы. В 1601 году Елизавета приказала изгнать всех темнокожих из Англии, а в 1753 году шотландский философ Дэвид Хьюм заявил: «Цивилизованными нациями во все времена были только люди с белой кожей». Хотя в конечном счете возникновение рабства базировалось на основе системы плантаций и стремлении извлечь из них максимальную прибыль, давние расовые и религиозные предрассудки пригодились для оправдания жестокой эксплуатации африканцев. Отобрать землю у аборигенов Америки было относительно легко, проблема заключалась в обеспечении рабочей силой по мере того, как население вымирало. Даже люди из самых низов европейского общества, готовые отправиться в Америку на условиях временного закабаления (их переезд оплачивался нанимателем в обмен на обязательную работу в течение нескольких лет), отказывались работать в тех условиях, которые были на плантациях. Они предпочитали работать небольшими группами и, что еще более неудобно, хотели по окончании работы по контракту получить участок земли в собственное пользование. Кроме того, они часто умирали от тропических болезней, особенно в Карибском бассейне. Их было трудно заменить, они часто не годились для тяжелых работ и, будучи белыми, не подлежали безудержной эксплуатации. Да, наконец, их еще нужно было кормить.
