– Дункан говорит, что у меня хорошо получается драться разными клинками, – сказал Пол. – Я тоже могу сражаться, сэр.
Лето посмотрел на сына и сразу принял окончательное решение.
– Как мой наследник ты можешь стать особой мишенью для Чена Марека. Ты останешься здесь, в безопасности. – И добавил, прежде чем Пол успел возразить: – Ты только что чудом уцелел после взрывов. Мне хочется – нет, мне нужно, – чтобы ты был в безопасности.
Глаза молодого человека яростно сверкнули; слова отца не убедили его. Пол вытянулся и перешел на официальный тон:
– При всем уважении я не согласен с вами, сэр. Я должен участвовать в сражении. Я хочу быть рядом с вами.
Лето улыбнулся, ощутив тепло в груди.
– Вспомни, как ты себя чувствовал после моего возвращения с Оторио. Помнишь, как ты был разгневан, узнав о том, что я едва не погиб? Не заставляй меня испытывать такие же чувства. Это ненужный и неприемлемый риск. У тебя еще будет возможность сражаться рядом со мной, но завтра ты останешься в замке.
Пол посмотрел на Гарни и Дункана, ища поддержки, но, не найдя ее, снова повернулся к отцу.
– Это мой приказ как герцога, – твердо сказал Лето. – И ты ему подчинишься.
Пол опустил глаза и сел.
– Слушаюсь, сэр.
Подумав, он переключил свое внимание на подготовку к битве.
– Тогда я, как смогу, буду помогать вам перед выступлением.
Лето положил на стол список командиров частей и принялся советоваться с Гарни насчет распределения транспорта. Теперь, когда конкретный план был составлен, герцог чувствовал себя более уверенно. Глядя на топографические карты, они выбрали место нанесения главных ударов, наметили участки возможного расположения папоротниковых плантаций и лагерей с обрабатывающими предприятиями, но полной определенности все равно не было. Герцог прищурился, словно пытался разглядеть на карте нечто большее.
– Мы в невыгодном положении, потому что абсолютной уверенности у нас нет. Я не могу рисковать людьми из-за возможных географических аномалий.
Хават пристально вгляделся в карты.
– Я могу лишь высказать обоснованные предположения о целях ударов.
Лето уже усилил патрулирование Кала-Сити после террористического акта, а теперь ментат предложил ввести в городе комендантский час до окончания военной операции.
– Милорд, нам надо позаботиться о секретности. Ни одна живая душа не должна знать о наших планах. Я предлагаю закрыть город на ночь, прекратить движение транспорта, перекрыть все дороги. Никакого движения не должно быть до выступления войск.
– Черт возьми, – тихо выругался Гарни, – у этого Чена Марека, наверное, есть шпионы в городе. Нет сомнения, что они уже доложили ему о разрушениях и пожарах в Кала-Сити.
– Нам надо во что бы то ни стало сохранить наши планы в тайне, – сказал Лето. – Солдаты узна́ют о времени выступления, только когда услышат команду на погрузку в транспорт. – Он снова посмотрел на карту и покачал головой. Как много потенциальных объектов для атаки. – Если бы у нас было больше точной информации…
На пороге кабинета, где проходил военный совет, появился пожилой дворецкий.
– К вам посетитель, милорд. Он настаивает на том, что ему необходимо видеть вас по неотложному делу.
– Мы не можем сейчас его принять, – возразил Лето.
Старик вел себя почтительно, но не без фамильярности – он знал герцога с детства.
– Вероятно, вам будет полезно его выслушать, сир. Это архивикарий Тороно, и думаю, его настойчивость обоснована.
– Возможно, этот человек – шпион, – предположил Гарни. – После того, что натворили его последователи…
– Возможно, да, но возможно, и нет. – Лето испытывал чувство раскаяния после своего жесткого поведения в отношении последователей архивикария и наложенного на них наказания. Но тогда он искренне считал их виновными. Фермеры, выращивавшие рис-панди, имели доступ к папоротнику барра, который использовали в своих ритуалах, так что они, очевидно, были каким-то образом связаны с незаконной торговлей айларом. Общее обвинение казалось справедливым, но оставались, правда, не совсем ясные детали…
– Я окажу ему любезность, приму и выслушаю то, что он хочет мне сказать. В такое время нельзя упускать ни одной возможности узнать что-то еще о противнике.
В кабинет вошел величественный архивикарий Тороно. Священник шел, смиренно опустив глаза. На голове его был традиционный остроконечный колпак, украшенный вышитым изображением листа папоротника. Коричневая накидка подчеркивала важность старого священника, но вид у него был смущенный. Он сложил ладони, затем развел их и растопырил пальцы, словно тщась вытянуть из воздуха невидимые тягучие нити.
– Герцог Лето, мой герцог, сложившаяся ситуация и моя честь привели меня сюда, в ваш замок. – С этими словами он низко поклонился. Лето внимательно всмотрелся в лицо Тороно и прочитал в его глазах искренность. Архивикарий продолжил: – Благородство Атрейдесов хорошо известно Каладану, но не менее знаменито и благородство последователей Муадха. Я принес вам сведения о папоротнике барра, о том, где он растет и… как было испорчено наше священное средство.
Лето отступил на шаг, чувствуя, что в груди у него затеплилась робкая надежда.
– Если у вас есть ценные сведения, то я просто горю желанием их выслушать.
– Мои люди сильно расстроены вашим необоснованным обвинением, мой герцог. Мы не понимаем, почему вы поверили таким страшным измышлениям о нас. Крестьяне рисовых полей – ваши мирные и верные подданные, но, когда вы прибыли к нашему храму и запретили нам использовать священный папоротник, мы…
Лето в этот момент подумал об уничтожении четырех своих боевых орнитоптеров, о бомбах, заложенных в Кала-Сити, которые едва не убили Пола. Герцог, однако не мог поверить, что крестьяне и были теми свирепыми фанатиками, пособниками Чена Марека. Первая обязанность герцога…
Архивикарий продолжил без обиняков:
– Мы, последователи Муадха, посвящаем свою жизнь созерцанию и медитации. Именно в этом и состоит ритуал очищения. Я созвал моих прихожан, и мы задались важным вопросом. Мы поняли, что наш долг – помочь нашему герцогу. Мы нашли ответы на те вопросы, которые стоят перед вами.
Он соединил кончики пальцев, а затем развел их, словно играя в ниточку.
– До моих людей доходят некоторые слухи. По всей нашей стороне, в других деревнях, с полей исчезают крестьяне. Они перестают обрабатывать поля, за которыми столетиями ухаживали их предки… и просто пропадают. Я узнал, что некоторые мои люди на самом деле были вовлечены в выращивание папоротника барра, в доставку и продажу айлара… в том числе и нового вида, который убил многих. – Он насупил брови, бородатое лицо исказилось гневом. – Мы нашли людей, продавших айлар вашему лейтенанту Нупре, – печально сказал он. – Эти люди… получили свое.
