Разговаривая с Ольгой, Оксана поглядывала на Глеба, видела холодок в его глазах и усиленно старалась запустить в них струйку тепла. А какую еще сейчас она могла предпринять попытку для сближения? Только попробовать убедить в своих добрых намерениях. И она силилась показать это всем своим поведением.
— Главное, что Глеб жив и здоров, — сказала в ответ на слова Ольги.
— Да, это главное, — подтвердила Ольга. — Остальное приложится.
— Я пришла, чтобы пожелать ему быстрее встать на ноги. Меня не так давно ударили по голове, и я знаю, как важно, чтобы тебе посочувствовали и поддержали.
И чем больше она пыталась расположить к себе, тем сильнее вызывала сопротивление в мыслях Глеба. Ему вдруг показалось, что он видит оборотную сторону ее посещения. Пришла проведать, чтобы убедить, что не имеет никакого отношения к тому, что произошло с ним теперь, как не имела никакого отношения к тому, что произошло в гостинице с его братом.
Однако тут же засомневался в этом. А вдруг все намного проще, все как раз наоборот? Его словно окатило струей воды.
Из вежливости, просто из обыкновенной вежливости он должен был что-то сказать ей, что-то услышать в ответ, поблагодарить, в конце концов, за сочувствие, но язык никак не поворачивался. И все, что он мог сейчас делать, это сдержанно улыбаться ей, как будто внимательно воспринимал каждое ее слово и соглашался с ним. Как будто признателен был за то, что она заглянула к нему, что приятно удивила.
Неожиданно Боброва положила свою ладонь на его локоть, и Корозов уловил в этом прикосновении нечто, похожее на добродушие. Но глаза, ее глаза, сквозь улыбку, едва заметно сверкнули духом охотницы. Глеб поймал этот блеск и сжал губы. Она проговорила:
— Ну, ладно, Глеб, я рада, что у тебя все обошлось. Пойду. Я и так засиделась. Выздоравливай скорее! И чем быстрее, тем лучше! — поднялась со стула.
Хоть и с опозданием, но Глеб протянул ей руку, пожал ладонь, поблагодарил:
— Спасибо, что заглянула, Оксана. У меня все будет хорошо. Ты там, в гостинице, больше не устрой какой-нибудь переполох.
— Боже упаси, Глеб. Ты же знаешь, что я совершенно безвредный человек, — и пошла к двери.
После того, как за нею закрылась дверь, Корозов спросил у жены:
— Как ты думаешь, зачем она приходила?
Ольга ответила не сразу. На поверхности ответа на этот вопрос не было. Поэтому сказала просто:
— Наверно, что-то надо.
Возвратившись домой, Воброва привела Судоркина в состояние шока известием о выжившей Шеховой. Это было невероятно. Ведь не разучился же он стрелять. Долго бесновался, как дикий зверь в клетке. Наверно, придется все повторить.
Но ведь и Крыса может повторить с Корозовым. И вполне допустимо, что второй раз Глебу не повезет так, как первый раз. А значит он, Вольдемар, окажется в дураках. Это будет его провалом.
Оксана безмолвно пережидала, пока он бесился.
Наконец, Судоркин утих, решив, что его сидение у Вобровой затянулось. Настал момент разобраться с Крысой. Расчистить поле вокруг Корозова. Сейчас очередь того на упокой души еще не пришла. Но она наступит, когда с гарнитуром будет поставлена последняя точка. И эту точку должен поставить он, Вольдемар.
Он позвонил Коромыслу и Зинке. И через два часа сел в их красную машину. Коромысло весело поприветствовал, размахивая руками:
— Швартуйся, кореш, сегодня на красной жестянке прокатимся. А я тебя не сразу узнал. У тебя нынче прикид другой. Зинка глазастая, показала. У нее глаз, как кий в бильярде, бьет точно и наверняка! — восхищенно посмотрел на нее.
Настроя на веселый тон у Судоркина не было. Сейчас все вокруг раздражало его. Он даже проявил неосмотрительность, когда выходил из дома. Приоделся в вещицы бабки Шуры, а лицо не спрятал, и его засекли охранники Исая из своей машины.
Его не ждали, следили за Вобровой, и когда один из двоих в засаде вдруг узнал, не поверилось собственным глазам. Получалось, что Судоркин был рядом, и они могли бы давно выковырнуть его из квартиры. Промахнулись. Облапошил. Пустились преследовать.
Сидя рядом с Коромыслом, Вольдемар раздраженно выговаривал:
— Другой цвет подобрать не мог? Как красный фонарь по улицам светиться будешь!
— Я спешил, братан, — оправдывался Коромысло, — Ты сказал, срочно, а еще за Зинулей заскочить надо было.
Зинка держала язык за зубами. Ни она, ни Коромысло не догадывались, что надумал Вольдемар. Он показал рукой вперед. Коромысло понял команду и сорвал машину с места. За ними следом пошла машина охранников.
Некоторое время Вольдемар безмолвствовал, как бы собирался с мыслями, показывая рукой то вправо, то влево, и Коромысло крутил руль, заворачивая то на одну улицу, то на другую, пока, наконец, не остановились у бильярдного клуба.
Охранники прозевали пару поворотов и потеряли их. Закружили вокруг в поисках. Позвонили Исаю. Тот мгновенно собрал группу, посадил в авто и выехал из офиса. Через боковое стекло Судоркин наблюдал за входом в клуб. Коромысло растягивал губы в улыбке:
— Здесь Зинуля нагрела Крысу на хорошие бабки.
Ему никто не ответил. Зинка сидела у него за спиной, начиная смекать, кого поджидал Судоркин. Минут через пятнадцать предложила:
— Давай, Вольдемар, я схожу, посмотрю, там ли он?
— Там, Зинка, там, — удовлетворенный догадливостью Зинки, оглянулся Вольдемар. — Видишь, вон ту машину? — кивком головы показал направо, где вдоль дороги были припаркованы автомобили. — Это его авто!
Сжав губы, Зинка качнула тяжелыми серьгами на мочках ушей, поворачивая лицо, куда указывал Судоркин, заметила:
— Там много машин.
— Много, много, — согласился он. — Одна из них его. Значит, он здесь, — Вольдемар повернулся к Коромыслу. — Ты готов?
— Я всегда готов, братан! — тот вытащил из-за спины пистолет и проверил обойму. — На кого охоту устраиваем?
— На Крысу! — глянул на его оружие Судоркин.
— Я не ослышался, кореш? — Коромысло вытаращил глаза. Он будто обжегся обо что-то, его уши дрогнули, как у дворового пса. — Маловато нас для Крысы!
— В самый раз! — сказал Вольдемар.
— Ты знаешь, какая у него охрана в клубе была? — решил объяснить Коромысло. — Я усек, пока Зинуля его раком ставила. Три здоровенных жлоба. Я к ним внимательно пригляделся. Это тебе не из подворотен набранные. Это настоящие бойцы! Этих с одного баца не возьмешь. У них шкура дубленая. Ее пробить не так просто. Тут пули на медведя нужны.
— Поджилки затряслись? — Презрительно спросил Судоркин.
Пальцами погладив пистолет, Коромысло дыхнул на него, будто увидел пятнышко грязи и рукавом рубахи стер:
— Ты что, братан? С этой штукой, — покачал стволом перед ним, — мне сам черт не черт! Главное в нашем деле: первым пальнуть!
