— Смотри, Галька, я не пожалею! — жестко пригрозил он.
— Мне больно, Вольдемар! — наконец, тихонько взвизгнула она.
— Разве это больно? — усмехнулся он. — Ты не знаешь, что такое больно! Вот мне ты больно сделала. Ты прибавила мне проблем, а могла бы уменьшить их, если бы умнее была! — он опять сильно сдавил сосок, и она, не выдержав, громко заскулила, он отпустил его и начал снимать с себя рубаху.
Отодвинувшись, морщась от проходящей боли, она стала рукою поглаживать грудь.
Скинув одежду, Судоркин лег в постель и повернул лицо к девушке:
— Долго ты там будешь возиться со своей грудью? Иди, я полечу тебя.
— Больно же, Вольдемар, — обиженно всхлипнула она. — У тебя волчья силища. — Выключила свет в коридоре и в темноте прошлепала по полу босыми ногами к кровати. Легла рядом с ним.
— Ты мне все карты спутала, Галька, — громко сказал он. — Этот перстень должен быть у меня, а не у Корозова. Новых проблем с ним мне не нужно. Я еще со старыми не разобрался. Целую неделю пасу его у дома, чтобы взять за глотку по делам Шехова. С вдовой должно было пролететь, как по маслу, в одно дыхание, а из-за тебя все перевернулось. Теперь мне с Корозовым разбираться еще и по этому перстню вместо того, чтобы подвести итог с Шеховой. Вдобавок ты мне ментов на прицепе притащила!
— А что с нею собираешься делать? — тихонько спросила Врюсова.
— Когда все из нее вытащу — прикончу! — он всем телом навалился на Галину, и она с хрипотцой замурлыкала.
В середине следующего дня Судоркин и Коромысло проникли в подъезд, где была расположена квартира Корозова, и затаились выше на межэтажной площадке в ожидании. Примерный распорядок дня Глеба и его жены Ольги Вольдемар уже знал. За неделю выяснил, когда они уезжали на работу и приезжали домой.
Днем подъезд затихал, дом как будто вымирал. Потому осуществление своего плана он наметил именно на дневные часы. Был уверен, что все у него получится.
Ждать в подъезде пришлось не очень долго.
Ольга работала в музыкальной школе преподавателем музыки по классу фортепиано. Занятия с учениками у нее закончились.
Отпустив последнего ученика, закрыла крышкой клавиши пианино, собрала ноты, стопкой сложила на столе. Шагнула к зеркалу, посмотрела на свое отражение, слегка поправила прическу и платье-костюм. Еще раз окинула себя взглядом и, удовлетворенная своим внешним видом, стройной фигурой и ладно сидящей одеждой, улыбнулась сама себе, достала из сумочки ключи, заперла класс и отправилась домой.
Доехала быстро, потому что ехать было недалеко.
Припарковав машину ближе к подъезду, взяла в руки дамскую сумочку и направилась к двери.
Сидя на корточках под окном, Судоркин и Коромысло оживились, услышав шум лифта. Выглянули, когда Ольга вышла из него. Вольдемар расстегнул пиджак, вытащил из-за спины пистолет и взглянул на Коромысло. Тот сделал то же самое.
Достав из сумочки ключ, Ольга вставила в замок. Обернулась, услышав шум. Но ничего не заметила. Щелкнула замком и неторопливо открыла дверь. Сняла сумочку с плеча, и в этот момент из нее раздался звонок телефона. Задержалась в дверях. Полезла в сумочку.
Затем разнесся ее голос:
— Я уже дома, уже вхожу. Хорошо, буду ждать, — а потом тут же сама набрала другой номер и проговорила. — Снимите с сигнализации. Да, я дома. Ольга.
В ту секунду, когда отключила телефон и вернула его в сумочку, Вольдемар сорвался с места.
Отреагировать она не успела. Он втолкнул ее в квартиру. А Коромысло выдернул ключ из замка и захлопнул дверь.
В голове у Ольги щелкнуло, что, наверняка, происходит то, что предполагал Глеб. Причина нападения — находка в номере. Значит, история с перстнем продолжается.
Она не стала сопротивляться, зная, что в этом случае может получить ответную агрессию. Только мягко спросила:
— Что вы хотите?
Не отвечая, Судоркин спрятал пистолет и подтолкнул ее в спину. Она подчинилась, через прихожую прошла в комнату. Он вырвал у нее из рук сумочку и передал Коромыслу.
Тот затолкнул ствол за пояс и вывалил все содержимое сумочки на стол, в первую очередь раскрыл кошелек с деньгами. Пересчитал и довольно ухмыльнулся.
— Вам нужны деньги? — вновь спросила Ольга. — Возьмите все, сколько есть в доме.
— А все, это сколько? — уставился на нее Коромысло, ожидающей улыбкой обнажая зубы, торчащие уши шевельнулись.
— Вам надолго хватит, — сказала она.
— Денег никогда надолго не хватает, — заметил Коромысло и потребовал. — Выкладывай!
Выдвинув ящик прилавка, она выложила на журнальный стол все деньги. Коромысло схватил, зашуршал ими, показывая Судоркину, глаза его загорелись:
— Это уже что-то, — но тут же поправил себя. — На вечерок в картишки перекинуться хватит, — мотнул головой и плюхнулся на стул. Пробор на голове косил от виска к затылку. Лицо продолжало лыбиться.
На всю эту возню между Ольгой и Коромыслом Вольдемар смотрел молча и равнодушно. Он пришел сюда не за этим, но Коромыслу пообещал, что они сорвут хороший куш и, кажется, Коромысло уже доволен тем, что зашуршало у него в руках. Осмотрев комнату, Судоркин протопал по всей квартире. Убедился, что в ней больше никого нет. Его ничто не интересовало. Он не заглянул ни в один шкаф, не выдвинул ни одного ящика, не спрашивал ни о чем. Вернувшись в комнату, прикрикнул на Ольгу:
— Не мельтеши! Сядь!
Сев в кресло, она проговорила:
— Деньги я вам отдала. Все. Больше нет. Скажите, что вам еще здесь нужно?
— Чтобы ты заткнулась! — отрезал Судоркин, плюхаясь на диван, посмотрел на напольные часы. — Мужик твой нужен!
— Но он может прийти поздно, — сказала она.
— Подождем. У нас время есть, — произнес Вольдемар.
И потянулось время ожидания.
Несколько раз Ольга пыталась завязать разговор, надеясь отвлечь бандитов, предлагала кофе и чай, даже поднималась из кресла, чтобы пойти в кухню, намереваясь продвинуться к входной двери, чтобы выскользнуть из квартиры, но Судоркин пресекал все ее попытки. Прочитав наколку у него на руке, справилась:
— Это твое имя?
Посмотрев на наколку, он ничего не ответил.
До приезда Глеба оставалось все меньше времени, Ольгу тревожило это, ибо она не могла придумать, как предупредить мужа о бандитах. Они ее не трогали. Она явно была им нужна только для того, чтобы войти в квартиру. Заерзала в кресле:
— Можно сходить в туалет? — произнесла, силясь найти выход из положения.
— А ты давай прямо тут, — посоветовал Судоркин, а Коромысло на это гоготнул.
— Но мне надо! — настойчиво попросила Ольга и упрямо привстала из кресла.
