Мархель в это время спокойно расставил атрибуты обряда на алтаре и повернулся к нам, сверкая раздражающей усмешкой. Дракон преувеличенно заинтересованно уставился на связующие кроваво-красные ленты, поглаживая их кончиками пальцев.
— То есть, вы предпочтете, чтобы девочка умерла?
— Нет! — вырвался у нас синхронный рык, а я еще крепче прижал к себе малышку, на краю бившегося в ярости сознания слыша, как затрещали хрупкие косточки, это отрезвило. Укоряющий взгляд Анхеля заставил смутиться и виновато опустить глаза.
Наследник вырвал у меня малышку из рук, сердито рявкнув:
— Дай сюда, сломаешь еще нашу будущую жену, — он погладил ее по волосам, с раздражением вынимая оставшиеся от прически поддерживающие украшения.
Я почувствовал себя еще более виноватым, что не догадался сделать это сам.
Мархель на нашу короткую перепалку лишь шире улыбнулся, с умилением поглядел на Анхеля и вытащил из пространственного кармана откупоренную бутыль красного драконического вина. Поставил ее на застеленный белоснежным гладким полотенцем алтарь, пододвигая ближе к чаше. Мы притихли, наблюдая за ним. Мархель точно того и ждал.
— Что же, если вы закончили препираться, то я вас наверняка обрадую. Никакого насилия не потребуется. Я волен привести на короткое время девочку в чувство, — заметив наши плотоядные взгляды, полные надежды, он поспешно добавил, вынудив помрачнеть:
— Но не более двух часов! То есть, у вас будет не более двух часов, чтобы ваша девочка согласилась на обряд, а затем на консумацию брака. Далее, если у вас получится уговорить жену на обряд, ее магия вылечит тело. Что же касается вас, князья, — он нарочито сочувственно улыбнулся, из-за чего братья напряглись, насторожившись. — Вы будете обязаны провести слияние одновременно.
— Знаем, — хмуро откликнулся Вадэмиан, кинув быстрый взгляд на Рели.
— Хорошо, — кивнул советник. — Кроме всего прочего, во избежание рисков. Впрочем, вы все равно рискуете, но все же, брачную ночь вам придется провести в этом храме.
Я подавился воздухом, посмотрев на невозмутимого советника как на идиота. Он что, серьезно? И тут же обреченно понял: серьезно.
— Твою мать! — выругался Анхель на людском наречии, но я прекрасно знал его, так что только согласно кивнул.
— Так, ладно, — выдохнул Дэм, потирая переносицу. — Имеются ли еще какие-то нюансы, советник?
Мархель цепко оглядел атрибуты обряда, равнодушно пожал плечами:
— Кроме того, что требуется согласие Лорелеи и первым взойти на супружеское ложе с ней должен Никлаус, никаких.
— Что? — изумленно разинули рты наследники, ревниво и как-то обиженно покосившись на меня.
Развел руки в стороны, не зная, что сказать. Я был совершенно не против быть у своей девочки первым, но совершенно не знал, будут ли от того какие-нибудь последствия. Ведь именно со мной, получается, ей придется пройти раскрытие своей магии. Это большая сила и большая ответственность.
Достоин ли я? Наверное.
— Почему он? Он слабее нас, — возмутился Анхель. Я с укоризной покачал головой, и даже Дэм был со мной солидарен. — Что? Не нужно на меня так смотреть! Я о Лее беспокоюсь.
— Ну да, — хмыкнул советник. — Все потому, мой дорогой князь, чтобы пережить с вами слияние, она должна в первую очередь обуздать свою магию. Надеюсь, я понятно объяснил?
Мы пристыженно кивнули, на что советник удовлетворенно хмыкнул, подзывая рукой к алтарю.
— Тогда с вашего позволения начнем.
— Подождите, последний вопрос, — вскинул руку Вадэмиан. — Если брачную ночь нам нужно будет провести в храме, то где именно? Не на полу же.
— А чем вам, простите, не нравится пол? — ухмыльнулся Мархель. — Очень даже ничего такой пол, почти чистенький.
Я угрожающе вскинулся. Рядом зашипел Анхель, а Дэм нехорошо прищурился, на что советник громко и весело расхохотался, выставляя руки.
— Спокойно, а то еще покусаете. Так и быть, брачное ложе я вам обеспечу. А теперь к делу. Подойдите, мне нужно привести лэрди в чувство, выстроив в ее сознании дорогу к миру. И да помогут вам пресветлые демиурги.
Я не отрываясь следил, как заметно напрягшийся Анхель медленно подошел к дракону, вытянул руки с хрупким телом, и советник не мешкая прикоснулся к груди, закутанной в китель. Сглотнул слюну в пересохшем горле, надеясь, что все пройдет хорошо. Малышка очнется и после не испугается того, через что ей придется пройти.
Надеюсь, она примет нас.
***
Лорелея
Знаете, умирать на самом деле не страшно. Точнее не так, страшно, конечно, но не настолько сильно, ведь ты еще не совсем понимаешь, что это конец.
Страшно наступает потом, когда осознаешь, что все.
Что ты больше не увидишь близких, не увидишь их улыбки. Никогда более не познаешь настоящей любви. Не станешь матерью и не прочувствуешь радости материнства, родив своим мужчинам маленьких наследников. И никогда больше не почувствуешь их прикосновений.
Лично я поняла, что моя точка невозврата уже пройдена, когда оказалась здесь, когда перед глазами вспыхнули яркие белесые огоньки, а затем наступила совершенно обычная всепоглощающая тьма.
Знаете, здесь ничего нет, кроме этой тьмы, и именно от этой темной пустоты становится холодно. Я полностью себя осознавала, ощущала свое тело. Могла ходить, говорить и кричать в пустоту. Только вот ходить было некуда, а кричать надоело спустя множество секундо-минут.
Я помнила свою смерть, быстро поняла, что из моего горла выходила совершенно не дрянная шипучка. Ну, точнее, наверное, она, но вперемешку с моей собственной кровью. Было ли мне страшно от знания, что меня уничтожили, стерли с лица мира? И да, и нет. Было страшно, что мои близкие остались там, в той жизни один на один с жестоким хитроумным убийцей, а ты сидишь в посмертии и ничего не можешь сделать.
Первые секунды, наверное, когда моя душа была в состоянии перехода, я слышала их крики.
Крики любимых, раздирающие истлевающую душу на части. Вот именно тогда я была в диком, животном ужасе, но и эти любимые, хоть и ужасающие звуки пропали, а сейчас, сидя в невесомости, я прокручивала в голове свою жизнь, горько усмехаясь людской и не людской глупости. Понимая, насколько бездарно мы тратим свою жизнь на разные реверансы, неуверенность в себе и принятие якобы рациональных решений, в то время, когда можно быть попросту счастливыми.
Мы, прячась за надуманными страхами, причинами и отговорками, чаще всего сами разрушаем себя и свою жизнь, начинаем после винить кого-то другого в своих неудачах, потому что так, наверное, легче. Или же, как часто бывает, как было у меня, что все решится само, нужно просто плыть по течению и вот когда-нибудь… «Я, может быть, напишу, ведь магисеть всегда доступна». «Я сделаю это завтра, ведь завтра всегда наступит». «Я решу этот вопрос потом, потому что мне страшно, но я боюсь признаться в этом даже себе». Все упирается «в потом» и «когда-нибудь».
