И опять наступила тишина.
— Короче — он не продаётся, — поставил точку Серый и пошёл к дверям.
Его никто не остановил. На улице Серый с наслаждением вдохнул сырой, пахнущий бензином и голубями, воздух.
— Как всё прошло, Серенький? — спросила дожидавшаяся его у крыльца Лёнька.
Серый улыбнулся, ответил нарочито грубовато:
— Ништяк прошло. Они охренели такие, когда я им задвинул про этот… блин, как его…
— Реестровый номер? — подсказала Лёнька.
— Ага. Лен, спасибо тебе… — Серый неловко затоптался, не зная, что сделать — обнять девушку, пожать ей руку, просто кивнуть.
— За что? — Лёнька посмотрела на него сквозь чёлку.
— Ну, за все эти… данные про памятник. Без тебя я бы никогда не нашёл их.
— Помогать братьям нашим меньшим — священный долг каждого цивилизованного человека, — очень серьёзно сказала Лёнька, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, но не удержалась, засмеялась, и Серый следом за нею.
Они стояли у края лужи возле перекрёстка, и смеялись, а мимо проносились серые машины, и серые люди оборачивались на них, глядя с неодобрением.
А потом на Ёрики приехала Клюква.
* * *
Это случилось на второй день после похорон Челло и отказа Серого подписать контракт на продажу Ильича, вечером. К воротам подкатила красная иномарка, хлопнула дверца, и каблучки простучали по асбестовым плитам дорожки.
Серый сидел в будке и чинил электроплитку. От только что закончил откапывать Ильича, статуя теперь была полностью очищена от земли. Клюква распахнула дверь, вошла — пахнуло «Амаретто» и какими-то волнующими духами — застыла в дверях, вся сияющая, словно новогодняя ёлка.
— Серёжа, я всё знаю!
Серый не успел толком ничего ответить — она сразу полезла целоваться, обняла его, обвила собой, что-то шептала, вся горячая, чистая, дорогая, ухоженная, как стюардесса Лариса Ивановна из фильма «Мимино».
И потом, когда они лежали под одеялом, и Серый курил в потолок, Клюква вдруг проговорила:
— Лёнька когда мне рассказала, что ты Флинту не стал продавать эту бронзу, я сразу поняла: Сергушёв же не дурак, не конченый идиот. Значит, нашёл клиента побогаче. Чё, думаю, я буду на этой «Двенашке» сидеть? Поеду к своему Серёже…
— Я не буду продавать памятник, — сказал Серый, сел и затушил окурок в банке, приспособленной под пепельницу. — Вообще. Никому.
Клюква за его спиной некоторое время молчала, потом громко задышала через нос. Серый знал, что будет дальше, но ему было всё равно. Он взял с тумбочки газету, чтобы чем-то занять себя, отвлечься…
— Шо ты сказал? — низким, очень мягким голосом спросила Клюква. Лежанка заскрипела, зашуршала одежда, вжикнула молния на джинсах.
— Чё слышала, — Серый дёрнул плечом, развернул газету. — Памятник не продаётся.
— Ты шо, идиот, Сергушёв? — голос Клюквы налился грозной злобой. — Шо ты с ним станешь делать?! На кой тебе…
— Не ори! — Серый попробовал остановить Клюкву, но это было уже невозможно.
— Дубина! — она вырвала у него из рук газету. — Дурак! — кинула смятую газету в лицо. — Теперь бизнес надо… А ты — лох, понял?
— Я…
— Да пошёл ты! — завизжала Клюква и тут же, без перерыва, добавила, куда.
И ушла так же, как и пришла. Сама.
Только каблучки простучали по асбестовым плитам в обратную сторону, и скрипнула на прощание калитка.
Серый машинально поднял газету, это были «Средневолжские биржевые ведомости», и начал вслух читать первое попавшееся объявления:
— «Коммерческая фирма «Вадим» предлагает приобрести в магазинах и ларьках товары категории «Люкс»: духи производства Франции 450–600 руб.; кремы для лица, тела (производство Франции) 90-400 руб.; губные помады любых тонов — до 50 руб.; косметические наборы — от 40 до 750 руб.; дезодоранты от 55 до 400 руб.; туалетная вода (Франция) 300–750 руб.; коньяк «Наполеон» 500–750 руб.; ликеры производства Финляндии 300–600 руб.; кофе бразильский 100 г. — 80 руб.; жевательная резинка 4 руб. 50 коп. — 7 руб.; джинсы-варенки производства кап. страны — от 580 до 850 руб. А также: одежду, трикотаж, обувь, ковры, электротовары и радиоаппаратуру самого широкого ассортимента, цена на которые будет согласована с вами дополнительно. Адреса магазинов и ларьков: ул. Ленина, д. 16; ул. Калинина, д. 23 (в здании бывшего горисполкома); ул. Ленинградская д. 51/3 (перекрёсток «Возле «Кораблика»); ул. Энгельса, д. 7 (в подвале). Также если Вы хотите поздравить родных и близких с праздником или юбилеем, звоните по указанным ниже телефонам и заказываете желаемый подарок. Доставка в любую точку города и высокое качество товара после предоплаты 100 % гарантируется».
* * *
И снова на Средневолжск, на Волгу, на всю Россию опустилась ночь. Дул ветер, тугой, влажный, тёплый, как будто приоткрыли дверь в парилку. Высоко в небе, невидимые, перекликались ночные птицы. Пахло живой землёй, лопнувшими по причине тёплого октября почками, прелью, сыростью, прошлогодними листьями.
Ёрики походили на поле битвы. Канавы, ямы, траншеи, всюду глина, доски, разнообразный мусор, неизбежно сопровождающий всякое сражение. И посреди этого, освобождённый от земляного плена, величественный даже в нынешнем состоянии, страшный своей огромностью, лежал бронзовый идол завершившейся эпохи.
Когда он был человеком, по одному его слову миллионы людей шли на смерть ради лучшей жизни и светлого будущего. Когда его не стало, сотни миллионов поверили, что те миллионы были правы во всем, и сотворили из него новое божество — взамен всем старым, низвергнутым с пьедесталов.
Пролежав в земле полвека, изваяние вобрало в себя не только химические элементы, атомы и молекулы разнообразных соединений, не только обросло благородной коркой патины, но и напиталось духом того грунта, в котором ему довелось покоиться.
…Тёмная вода билась в обрывистые берега. В белом небе одиноко кружил коршун. Дикая степь, ковыльные ветра, топот ордынских коней, лязг тракторных гусениц и свист реактивных двигателей в высоком небе — Поволжские степи соединяли прошлое и будущее, тьму и свет, жизнь и смерть. И над всем этим простиралась бронзовая длань человека, однажды родившегося на берегу великой русской реки и повернувшего жизни людей и судьбы народов вспять.
Эта длань указывала путь к победе над всем: над вещизмом и над сутью вещей, над духами и над духом, над верой и над природой, над иррациональным и над рациональным. Недаром ученик и соратник изваяния спустя четыре года после смерти прототипа, ещё в самом начале строительства красной империи, изрёк: «Нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять трудящиеся…»
Фраза несла в себе глубокий философский смысл торжества разума и воли над темными силами человеческой души — страхом, нерешительностью, апатией, косностью, невежественностью, рутиной, алчностью, глупым упрямством и чванливым высокомерием.
