— Понял, — кивнул Серый.
— Ну, что стоишь? — она так же тихо, как и говорила, засмеялась, и от этого смеха у Серого вдруг что-то заныло внутри, больно и сладко, как от большого количества вкусной еды. — Иди давай. Следующего в коридоре позови.
* * *
Ждать пришлось дольше, чем полчаса. Серый скурил оставшиеся в пачке сигареты, сто раз попал плевками в урну, и наизусть выучил фамилии передовиков производства на городской «Доске почёта», обсаженной по краям голубыми елями: Калимуллин, Токарева, Тазеддинов, Иванова, Идиатуллина, Лушин, Швец. Рассмотреть лица передовиков было практически невозможно — дождевая вода попала внутрь рамок с цветными фотографиями и изображения вспучились, покоробились, потеряли цветность, превратишь в произведения абстрактного искусства.
— Эй, гражданин Сергушёв, — окликнул Серого знакомый голос. — Заскучал?
Он обернулся — и непроизвольно сглотнул, пытаясь протолкнуть внезапно возникший комок в горле. «Пепельный блонд» оказалась высокой, в теле, фигуристой девушкой в вызывающе короткой кремовой юбке и серебристой курточке с меховым воротником, явно импортной и дорогой. Туфли на шпильках и сумочка на цепочке дополняли картину.
— Что смотришь? — ухмыльнулась она свеженакрашенными губами. — Нравлюсь?
— Ну-у я… — он не нашёлся, что сказать.
Она всё поняла, весело сощурила подведённые глаза:
— Пошли?
— К-куда? — хрипло спросил Серый — комок в горле никуда не делся и мешал говорить.
— Обедать, я же сказала, — «пепельный блонд» рассмеялась. — Ты чего такой…
— Какой?
— Мраморный.
— Вы… очень…
Она опять засмеялась, громче, чем принято, совсем по-девчоночьи взмахнула сумочкой.
— Ага, «выкать» он мне ещё будет. Я что, старая, по-твоему?
— Нет, но… — Серый, не знал, что говорить, и из-за этого начал злиться на себя. — Молодая, сами же знаете… Знаешь.
— Тогда давай знакомиться, Серёжа Сергушёв. Я — Света, — она протянула руку, как в кино — со значением.
Серый посмотрел на кукольно выгнутую ладонь, на крохотные капельки лака на ноготках, осторожно пожал её — пальцы Светы были сухими и горячими. Она щекотно поскребла ноготком его ладонь, и он зачем-то спросил:
— А по отчеству?
— Не нужно тебе отчество, Серёжа, — она подхватила его под руку, буквально повела рядом с собой, цокая каблучками по бетонной плитке сквера. — Тебе участок приватизированный нужен. Так ведь?
— Так, — кивнул Серый.
— Ну, вот и давай… — она опять засмеялась, тонко и звонко, как первоклассница, — постарайся. Понял?
— Ага, — проклиная себя за тупость, кивнул Серый, и тут же снова ляпнул: — Только у меня денег нет.
— А я знаю, — искоса взглянув на него, Света на ходу поправила локон, опять сменила тон, перейдя на свой «кабинетный», пластмассовый голос: — Но, надеюсь, вы же не собирались предложить мне взятку, гражданин Сергушёв?
— Нет, — помотал головой Серый, и сразу же добавил: — Но если бы деньги были… То да!
Света опять залилась колокольчиком. Она, как понял Серый, была из породы хохотушек, у них в классе такие были — Ритка Ильина, Олька Чулкова, Дилярка Ахметшина…
— А ты юморной. Люблю таких.
— Что я должен сделать? — спросил Серый.
— Не задавать лишних вопросов. Как Джеймс Бонд, — загадочно сказала Света, останавливаясь перед панельной девятиэтажкой на углу Ленинского проспекта и улицы Куйбышева. — Значит, запоминай: второй подъезд, восьмой этаж, квартира семьдесят шесть. Запомнил?
— Да.
— Повтори!
Серый повторил. Света засмеялась, потрепала его по волосам.
— Заходить будем по отдельности. Не хочу, чтобы эти… шептались. Поэтому жди пять минут — и иди. Давай, до встречи!
И буквально оттолкнув Серого от себя, она быстрым шагом, почти бегом, перебежала улицу и скрылась за углом дома.
Серый остался один. Нет, конечно же, вокруг было много людей, куда-то спешивших, деловитых, собранных, придавленных грузов забот и проблем или просто праздно шатающихся, как вон те двое пацанов, судя по красно-белым шапочкам-вальтовкам, с «Южного».
Они прощупали, просканировали Серого настороженными взглядами, но подходить не стали — день, улица, народ, мало ли что. Серый мазнул по ним взглядом, вздохнул. Может быть, это был бы выход — зацепиться с «южаками», помахаться, загреметь в ментовку, а потом заявиться к этой пепельной Свете с фингалами: так, мол, и так, не смог. И даже вот — пострадал. И она бы пожалела Серого, и всё сделала бы по участку «за просто так».
Может быть.
Но, скорее всего, послала бы куда подальше. И правильно бы сделала. Или время прошло, и участок стал бы Афганца. В любом случае, пока Серый об этом думал, «южные» скрылись за спинами других пешеходов. Да и вообще. То, что «за просто так» у него ничего никогда не будет, он понял ещё у горкома.
— Иди, дурак, — тихо сказал Серый самому себе.
И пошёл через дорогу на красный свет, даже не глядя по сторонам.
* * *
У подъезда он понял, кого имела в виду Света, когда говорила: «Не хочу, чтобы эти… шептались». На опрятной скамеечке у увядшего цветника сидели старушки с чопорными лицами. Они походили друг на друга, как сестры, и даже одеты были почти одинаково — в добротные коричневые пальто с лисьими воротниками, в вязанные розовые шапочки, в войлочные боты «прощай, молодость».
…Дом, где на восьмом этаже в квартире семьдесят шесть Серого ждала Света, в Средневолжске называли «директорским» — здесь жило всякое начальство и непростые люди, такие, как главный редактор местной газеты, заведующий сетью городских столовых, глава Средневолжской милиции, директор порта, и прочие «начальники», а также несколько «деловых», или, как их называли на «Пятнашке», «делаваров».
Бабульки на скамеечки явно приходились всем этим людям родственницами — жёнами, мамами, бабушками, тёщами или ещё кем-то. Серый быстрым шагом прошёл мимо скамейки, почувствовав на себе внимательные взгляды старух, и задержался у подъездной двери — на стене рядом с нею он увидел табличку: «Дом борется за право называться «Дом образцового содержания».
— Вот, тоже пошёл, — донёсся до Серого старческий шепоток. — Ссать в подъезде будет, паразит!
— Замок надо ставить с кнопками, как в Москве! — громко поддержала первую старуху вторая. — Чтобы не шастали всякие…
— Это к Валидову из пятьдесят первой… — вклинился третий голос. — За наркотиками. А потом тяжёлый рок станут слушать.
Серый дёрнул дверь, вошёл в подъезд, и захлопнул её, отсекая все звуки.
* * *
— Иди в душ, — пальчик Светы указал на дверь в ванную комнату. — Наденешь халат, там висит. Китайский, шёлковый. Тебе пойдёт. И не задерживайся, мне к трём на работу надо успеть.
