Слушая его слова, она кивала, глядя на него. Глаза Уиллы были искренними и решительными. В них он видел любовь и желание.
– Тогда один раз? – тихо спросила она. – Всего один раз и уже никогда больше.
Говоря, она отставила недопитый виски и принялась расстегивать блузку. Блузка полетела на пол. Оказалось, что Уилла надела ее на голое тело. Потом она сняла ботинки и чулки. За ними настал черед юбки.
Уилла стояла перед Шейми, не стесняясь ни своей наготы, ни шрамов на теле. Словно в трансе, Шейми шагнул к ней. Он знал, что делает недопустимое и ему придется дорого платить за свои грехи. Воспоминания об этой ночи будут терзать его до конца дней.
Но он заплатит эту цену. Он заплатит любую цену, только бы побыть с Уиллой.
Шейми не торопился ее обнимать. Потом. А сейчас ему хотелось ее рассмотреть, узнать каждый дюйм ее тела. Познание он начал медленно, наслаждаясь каждым мгновением.
Он нежно поцеловал Уиллу в губы. Потом в шею. После он покрыл поцелуями ее руку от плеча до ладони, ведя губами по мускулистому предплечью, по ложбинке под локтем, спускаясь все ниже и ощущая губами каждую жилку, пока не добрался до ее сильной, испещренной шрамами ладони.
Его губы снова поднялись к ее шее. Шейми целовал загорелую кожу вокруг грудей, трогая их языком. Он чувствовал, как Уилла выгнула спину, когда он водил языком по ее маленьким твердым соскам и слегка покусывал их.
Потом он повернул ее спиной, поцеловал затылок и повел рукой вдоль позвоночника. Он касался каждого выступающего позвонка, целовал выпирающие кости ее бедер, после чего встал на колени и снова развернул ее лицом к себе.
Шейми обхватил ягодицы Уиллы и прижал ее к себе, поцеловал промежность и потрогал там. Кожа была нежная, очень нежная. И теплая и мокрая. Шейми чувствовал ее пальцы, впившиеся ему в плечи. Уилла вздрогнула и выкрикнула его имя.
Звук собственного имени, сорвавшийся с ее уст, подхлестнул Шейми. Его охватило безумное желание. Захотелось слиться с ней, овладеть ее телом и душой. Захотелось снова услышать, как она произносит его имя. Его имя. Он так давно этого хотел.
Шейми подхватил Уиллу на руки и понес в спальню. Сбросить с себя одежду было делом нескольких секунд. Он лег на нее. Уилла притянула его лицо и поцеловала, а потом вдруг столкнула с себя.
– Нет, – хрипло произнесла она, сверкая зелеными глазами. – Сейчас моя очередь.
Она перевернула Шейми на спину, а сама легла на бок. Он обхватил ее бедра, желая оказаться внутри ее, однако Уилла опять сказала ему «нет». Она прижала его запястья к подушке, потом поцеловала, укусив за нижнюю губу. Уилла целовала ему лоб и подбородок, кусала за плечо. Целовала грудь, водя языком по торсу. Кусала за бедро, заставляя вздрагивать, как вздрагивала сама от его покусываний. Она опускалась все ниже, мучая его прикосновениями языка.
– Боже, что ты делаешь, – стонал Шейми.
Потом Уилла снова поцеловала его в губы и помогла войти в нее. Закрыв глаза, она двигалась вместе с ним. Одной рукой Шейми обхватил ее лицо, прильнув лбом к ее лбу.
– Скажи мне, Уилла, – хрипло шептал он. – Скажи.
Она открыла глаза, и Шейми увидел, что они блестят от слез.
– Я люблю тебя, Шейми, – сказала она. – Очень люблю.
Шейми затрясло в оргазме, безудержном, не подчиняющемся его воле. В этом оргазме слилось всё: плотская страсть, любовь, горе и боль. Следом оргазм накрыл и Уиллу. Когда схлынула последняя волна, Шейми крепко прижал Уиллу к себе, поцеловал и откинул с потной щеки прилипшую прядку волос.
На ночном столике стояла ваза с пышными яркими розами. Их сильный, влекущий аромат ощущался по всей спальне. То были не безжизненные, лишенные запаха цветы, выращенные в оранжерее. Эти розы срезали из-за их цвета и аромата. Они выросли где-то за городом, на кустах, образующих живую изгородь, откуда и были привезены в Лондон. Чужеродный элемент в этом номере и в этом сером городе. Таким же чужеродным элементом была Уилла. Взяв розу, Шейми заложил цветок ей за ухо.
– Дикая роза для моей дикой розы, – прошептал он, отводя с лица еще одну прядь. – Уилла, зачем ты вернулась в мою жизнь? Ты ее разрушила. Разрушила меня. Ты – самое лучшее в моей жизни и одновременно самое худшее.
– Я себе твердила: «Только один раз». И тебе говорила то же. Но я так не могу, Шейми. Не могу завтра утром уйти отсюда, зная, что это никогда не повторится и у нас уже не будет таких мгновений. Что нам делать? – в отчаянии спросила она, как тогда, в доме Лулу. – Что нам делать, черт побери?!
– Любить друг друга, – ответил Шейми.
– И как долго? – спросила она, не сводя с него глаз.
Шейми обнял ее, притянув к себе.
– Столько, сколько сможем, – прошептал он. – Пока сможем.
Глава 31
Мод торопливо шла по коридору третьего этажа отеля «Кобург», сжимая в руке ключ от роскошного номера люкс Макса. Чтобы заполучить ключ, ей пришлось дать щедрую взятку коридорному. В другой руке она держала изящный чемоданчик, где находились два билета до Бомбея, компас и бинокль. Они с Максом поплывут туда осенью, но сперва она съездит в Пойнт-Рейес навестить Индию. Бомбей был начальным пунктом их путешествия. Оттуда они отправятся на север, в Дарджилинг, а потом на Тибет. К Эвересту.
Подарок ко дню рождения Макса. Идея подарка зародилась у нее уже давно. Завтра ему исполнится тридцать четыре. Мод хотелось, чтобы, вернувшись сегодня, он нашел в номере этот сюрприз. Макс на несколько дней уехал в Шотландию.
– Друзья давно звали поохотиться, – сказал он. – Боюсь, чисто мужская компания. Я буду ужасно по тебе скучать.
Мод с улыбкой подошла к двери номера и вставила ключ в замочную скважину. Воображение живо нарисовало ей изумленное лицо Макса, когда он откроет чемоданчик. Он обожал Эверест и постоянно говорил об этой горе, причем с нескрываемой страстью и тоской. Будь Эверест не горой, а женщиной, Мод испытала бы ревность. Она открыла дверь и быстро вошла. В роскошных, обставленных мягкой мебелью комнатах царили тишина и полумрак. Эхо разносило стук каблуков Мод по мраморному полу прихожей.
Где же оставить подарок? Может, тут, в прихожей? Нет. Чего доброго, Макс еще споткнется о чемоданчик. Или на столе в гостиной? Тоже не годится. Пройдет и не заметит.
Мод решила, что самым подходящим местом будет кровать Макса. Уж там-то подарок обязательно попадется ему на глаза. Она прошла в спальню и положила чемоданчик прямо на подушку. Ей подумалось, что нехорошо оставлять подарок безымянным. Мод решила добавить записку. Она присела за письменный стол, поставила свой большой шелковый ридикюль рядом с бюваром и сняла меховое пальто. Потом выдвинула ящик письменного стола, разыскивая ручку и лист бумаги. Ручку она нашла, а вот бумаги – ни клочка. Мод выдвинула второй ящик, затем третий, но и там не обнаружила бумаги. Раздосадованная, она приподняла кожаный бювар – может, под ним найдутся четвертушки бумаги для заметок. Увы, и там ничего. Поднимая бювар, Мод чуть его наклонила, а когда собралась положить на место, увидела едва заметную щель, вырезанную в днище. Из щели что-то торчало.
