Дженни видела, что Джози трясет. Из пореза на щеке продолжала капать кровь. Большинство женщин, оказавшись в положении Джози, заливались бы слезами. Но только не она. Джози Мидоуз была девчонкой из Уоппинга, а тамошние девчонки не плакали. Они были жесткими, крикливыми и крепкими, как гвозди. Дженни обучала многих девчонок из Уоппинга и знала, что такими их делает жизнь, которую правильнее называть выживанием. Джози будет дрожать, глотать спиртное, курить, орать и ругаться, но ни за что не заплачет. Никогда.
– Садись, – предложила Дженни, закрывая краны.
– Не могу, дорогуша. Времени в обрез.
– Джози Мидоуз, садись! Немедленно!
– Да, мисс. – Джози улыбнулась, хотя раненая щека заставила ее поморщиться. – Ты всегда добиваешься своего, когда говоришь учительским голосом.
– Джози, я хочу тебе помочь. Мы что-нибудь придумаем. Только, пожалуйста, сядь, пока у тебя ноги не подкосились.
Джози уселась возле кухонного стола. Дженни поставила чайник, затем налила в миску горячей воды, достала чистые тряпочки, пузырек с медицинским спиртом и стала отмывать лицо Джози от следов крови. Дженни старалась, чтобы на собственном лице не отражались захлестнувшие ее эмоции: шок от увиденного и гнев, что мужчина способен так издеваться над женщиной, как этот Билли Мэдден издевался над Джози. К тому времени, когда закипел чайник, Дженни закончила обрабатывать раны на лице Джози и заварила чай, затем достала из буфета две чашки с блюдцами, поставила на стол кувшин с молоком и сахарницу и только потом спросила у Джози об обстоятельствах случившегося.
– Начну с того, что он меня обрюхатил, – горестно произнесла Джози. – Ненасытен до жути. У него постоянно стоит. В воскресенье трахнул меня девять раз: в постели, в ванной, у стенки… Прости, дорогуша! Забыла, где нахожусь. В общем, это благо, если он наваливается на меня два, три или четыре раза в день. А тут он разозлился на меня… на меня!.. когда я сообщила ему, что у меня будет Билли-младший. – Джози достала из кармана платья сигарету и спички, закурила, затянулась и выпустила длинную струю дыма. – Велел мне избавиться от ребенка. Не хочет, чтобы жена прознала. Боится ее до смерти. И чтобы трое сыновей узнали, тоже не хочет. Над ними он трясется. Я ему сказала, что не стану избавляться от ребенка. Хватит с меня нескольких абортов. Когда в первый раз залетела, у меня не было денег на врача, и он согласился на оплату натурой. Думаю, ты понимаешь, о чем я. А в последний раз аборт делала старуха с трясущимися руками. Исполосовала меня так, что я едва не истекла кровью. Хватит с меня этих мясников! Дженни, этого ребенка я оставлю. Богом клянусь! Когда он родится, я пристрою его в хорошую семью, но я буду рожать. Я не могу снова проходить через эти пытки. – Джози замолчала, еще раз затянулась и продолжила: – Ну вот, когда я выложила Билли все это, знаешь, что́ сделал этот засранец? Ударил меня прямо в живот. Я согнулась… вот так… чтобы он больше не попал по животу, и потому схлопотала по морде. Лупил он меня по-страшному. Даже ногами пытался. Мне удалось вырваться. В кармане у меня нашлось несколько фунтов. Выбежала я из «Баркентины», прыгнула в кеб, заплатила кучеру и велела отвезти сюда. Теперь я здесь. Прости, что и тебя впутала. Я просто не знала, куда еще сунуться. Если одолжишь мне платье… меня и старье устроит… я быстренько уберусь.
Потрясенная Дженни была не в состоянии говорить. Она молча налила чай. Джози взяла ложечку и попыталась насыпать сахарного песку, но ее руки по-прежнему тряслись, и сахар попал не столько в чашку, сколько рассыпался по столу.
Дженни смотрела на изящные руки бывшей ученицы, на дорогие кольца, украшавшие пальцы с обкусанными ногтями, и ее сердце сжималось от боли. Джози было всего девятнадцать. Яркая, живая, остроумная, хорошенькая. Ее жизнь могла бы сложиться совсем по-другому, но курсам секретарш или медсестер она предпочла сцену и вскоре оказалась среди пестрой публики невысокого пошиба: хористок, мечтающих о богатых любовниках, проституток, прощелыг, женатых мужчин. Потом судьба столкнула ее с Билли Мэдденом. Билли снял ей квартиру. У нее появился экипаж, драгоценности и наряды, но, как вскоре узнала Джози, подарков Мэдден не делал. За все, что люди от него получали, они должны были тем или иным способом платить.
– Куда ты собираешься сбежать? – наконец спросила Дженни.
– В Париж. В «Мулен-Руж». Буду там работать. Я могу петь и танцевать наравне с лучшими тамошними актрисами.
– Сейчас – да. А на восьмом месяце беременности?
– Как-то не подумала, – призналась Джози.
– И как у тебя с деньгами?
– Я кое-что положила в банк. Мои заработки от спектаклей. Билли о них не знает.
– Тебе этого хватит, чтобы добраться до Парижа, где-то жить и что-то есть, пока не найдешь работу?
– Не знаю, – вздохнула Джози. – Наверное, нет. Но у меня есть драгоценности. Полно разных побрякушек. Правда, мне их не взять. Они остались на квартире, а молодчики Билли наверняка за ней следят. Пока не знаю, как выкручусь, но что-нибудь обязательно придумаю.
– Останься у нас, – предложила Дженни.
– Спасибо за предложение. Большое тебе спасибо, но не могу. Мне ж отсюда будет не выйти. Нельзя, чтобы меня увидели. Значит, придется безвылазно проторчать в доме не один месяц. Да я с ума сойду.
Какое-то время Дженни молчала. Она отчаянно напрягала мозги, пытаясь найти действенный способ помочь Джози. Она должна помочь этой несчастной девочке. Нельзя оставлять Джози на произвол судьбы. Из ее рассказа Дженни поняла: Билли не остановится. Если только он найдет Джози, то продолжит ее избивать. Дженни подумала о друзьях, живших на юге, возле Бристоля. О других, в Лидсе и Ливерпуле. Они бы откликнулись на ее просьбу, но вдруг этой просьбой она и их подставит под удар? Дженни мысленно перебрала варианты: номер в отеле, дом… небольшой домик в тихом и спокойном месте. Но ни у нее, ни у Джози не было денег, чтобы снять домик. И вдруг Дженни нашла решение.
– Бинси! – почти выкрикнула она.
– Что это такое? – спросила Джози.
– Ты сможешь поехать в Бинси.
– В какой чертовой дыре этот Бинси?
– В Оксфордшире. Не слишком далеко от Лондона, но и не рядом. Джози, у меня там домик. Достался от матери. Я в нем почти не бываю. Ты можешь уехать туда и жить столько, сколько понадобится. Он стоит недалеко от деревни. Ты сможешь покупать все необходимое. Родишь ребенка, а потом, когда окрепнешь и наберешься сил, поедешь в Париж. Я помогу тебе с деньгами на паром.
– Взаправду? Я тебе потом верну. Все до последнего пенса. Клянусь!
– Знаю, что вернешь. Это меня не волнует. Сейчас меня волнует, как побыстрее вывезти тебя отсюда. Дай мне подумать. – Дженни посмотрела на кухонные часы. – Еще и десяти нет. – Она закусила губу. – Думаю, мы успеем. Даже уверена.
– Что успеем?
– Поехать в Бинси.
– Сегодня?
– Да, сегодня. Нужно тебя переодеть и кое-что собрать в дорогу. Если к одиннадцати мы отправимся на вокзал Паддингтон, а к полудню сядем в поезд, то на месте будем самое позднее в два. Идти от станции совсем недалеко. – Дженни помолчала, затем продолжила думать вслух, забыв, что Джози слышит каждое ее слово. – Отец вернется домой раньше меня. Надо как-то объяснить ему мое отсутствие. Оставлю ему записку. Напишу, что продолжаю заниматься приготовлениями к свадьбе. На обратном пути куплю пригласительные карточки. Загляну в цветочную фирму. Так что это не будет полной ложью.
