– Вы были любовниками? – вдруг спросил Макс.
Уилла посмотрела на него поверх бокала, затем дразнящим тоном сказала:
– Почему ты спрашиваешь? Если я отвечу «да», ты станешь ревновать? Мне бы хотелось посмотреть, как ты ревнуешь.
– Да, я бы ревновал, – признался Макс.
– Успокойся, Макс. Не были мы с ним любовниками. У Лоуренса только одна возлюбленная, и это не я.
– Тогда кто?
– Аравия.
Макс кивнул:
– Что ж, боюсь, Лоуренсу вскоре придется расстаться со своей возлюбленной. Ее у него попросту отнимут.
Уилла заставила себя улыбнуться, затем попросила Макса передать ей еще порцию куриного кебаба. Она решила, что будет есть, пока пища лезет в рот. Где и когда ей придется есть потом, она не знала.
– Хватит с нас разговоров о Лоуренсе и о войне, – сказала она. – Во всяком случае, на сегодня. Давай поговорим про Эверест.
Макс послушно сменил тему. После того как закончит свою миссию в Дамаске, он вернется в Германию и возьмет ее с собой. До конца войны ему придется оставаться в Берлине, но, как только он освободится от служебных обязанностей, они вновь отправятся на Восток. Какое-то время они говорили о будущем. Их разговор продолжался, пока бутылка не опустела и не принесли другую, пока тарелки не сменились большим блюдом со свежими фруктами, финиками и медовыми пирожными. Пока не догорели свечи в канделябрах и Макс не отпустил слуг.
Они сидели в сумраке, вспоминая Ронгбук. Неожиданно Макс перегнулся через стол и накрыл руку Уиллы своей.
– Я хочу тебя, Уилла Олден, – признался он. – Я хочу тебя весь вечер, как только зашел за тобой в госпиталь. Я едва дождался конца обеда.
– А как же десерт? – жеманно спросила Уилла, засовывая в рот финик. – Не хочешь полакомиться?
– Мой десерт – это ты, – ответил Макс, встал, поднял Уиллу на руки и понес в спальню.
Там он опустил ее на пол, поцеловал ее и осторожно расстегнул пуговицы платья на спине. Уилла взмахнула руками. Платье скользнуло по ее худощавой фигуре и сверкающей шелковой лужицей легло возле ее ног. Уилла осталась в камисоли, нижней юбке и чулках. Макс снял пиджак и рубашку. Он растянулся на кровати, взял Уиллу за руку и притянул к себе. Он целовал ее губы, шею, выступающие ключицы. Уилла зарылась пальцами в его густых светлых волосах и отвечала на его поцелуи. Макс был чертовски обаятельным. Под гладкой кожей ощущались стальные мускулы. Лицо напоминало лицо каменной статуи бога.
При ином ходе событий я могла бы тебя полюбить, Макс, подумала Уилла.
Она помнила его теплые руки и страстные поцелуи. Помнила запах и ощущения. Там, на Эвересте, он был сильным, дерзким, напористым и бесстрашным. Тогда он был ее любовником. Сейчас – врагом. Об этом нельзя забывать ни на мгновение. Забудет – это может стоить жизни не только ей, но и очень многим другим.
Макс развязал ленточки на ее камисоли и взялся за пуговицы. Уилла коснулась его руки.
– Что-то не так? – спросил он.
– Я… Макс, я боюсь, – сказала она.
– Ты? Боишься? Чего?
– Боюсь, что едва ты меня увидишь, у тебя пропадет всякое желание. Ты подарил мне красивую одежду, но под ней скрывается далеко не красивое тело. Сплошные кости и ссадины. У меня вид такой… словно я прошла войну.
Макс засмеялся, подпер щеку локтем и посмотрел Уилле в глаза:
– Когда я впервые увидел тебя в Катманду, то подумал: вот самая красивая женщина из всех, которые мне встречались. С тех пор мое мнение не изменилось. Меня ничуть не пугают твои кости и ссадины. Дай-ка на них посмотреть.
– Хорошо, – согласилась Уилла, дополнив слова страстным поцелуем. – Но вначале давай еще выпьем.
Макс хотел было встать, но Уилла толкнула его обратно на кровать.
– Я сама принесу вино. Ты и так баловал меня весь вечер. У меня хватит сил дойти до столовой и обратно.
Из спальни она выходила медленно, с ленцой, но, очутившись за дверью, прибавила шагу. Соблазнительной улыбки как не бывало. Уилла сознавала: времени у нее совсем немного. Идя так быстро, как позволял протез, она приподняла нижнюю юбку, отогнула резинку чулка и достала квадратный бумажный пакетик. Внутри лежал порошок из растолченных таблеток морфия. Днем, когда ей полагалось спать, она растолкла таблетки между подошвами новых туфель и ссыпала порошок на кусок оберточной бумаги из коробок Макса. Наполнив бокал, Уилла пересыпала туда порошок и размешала пальцем, моля Бога, чтобы морфий побыстрее растворился. Затем она наполнила второй бокал и пошла обратно в спальню, твердо помня, в какой из бокалов насыпала морфий.
– Вот и я, – сказала Уилла, подавая Максу бокал.
Он сделал глоток, поставил бокал на пол и потянулся к Уилле, мгновенно сняв с нее камисоль и нижнюю юбку. После этого Макс разделся сам.
Уилла улыбалась, тыкалась в него носом, но внутри находилась на грани паники. Макс выпил слишком мало. Она не знала, насколько сильна смесь из нескольких таблеток и как быстро подействует морфий. Но если Макс не потеряет сознание, а лишь впадет в одурманенное состояние, то разгадает ее уловку, и тогда все закончится.
Уилла подняла бокал Макса и протянула ему.
– Я хочу выпить за окончание войны, – сказала она, делая глоток.
Макс последовал ее примеру.
– За Эверест, – добавила Уилла, делая второй глоток.
И снова Макс послушно выпил.
– И за нас. За наше будущее, которое начинается сегодня.
Уилла осушила бокал. Макс допил свой. Уилла поставила пустые бокалы на пол.
– А теперь, Макс, я готова к близости. Только не торопись. Я не хочу поспешности. Пусть это продлится подольше, – сказала она нежным, страстным голосом. – Хочу, чтобы сегодня мы никуда не торопились, чтобы все тяжелые воспоминания остались позади и начались новые. Счастливые.
Уилла легла, обняв его за шею. Макс вновь поцеловал ее в губы, затем стал целовать ей груди и живот. Так он добрался до бедер и раздвинул ей ноги.
Уилла тихо застонала, надеясь, что это сойдет за возглас наслаждения. На самом деле ее терзала мысль, сколько еще ждать начала действия таблеток. Ей вовсе не хотелось близости с Максом.
– Боже, как же я тебя хочу! – вдруг пробормотал Макс и вошел в нее.
Уилла вскрикнула и вовсе не от удовольствия. Горячие слезы жгли ей глаза. «Что ты сделала не так? – мысленно допытывалась она у себя. – Почему таблетки не действуют?»
Закусив губу, она выдерживала толчки Макса. Ее план провалился. Она снова окажется в больничной палате… и то, если судьба сжалится над ней и Макс не поймет, чем она его напоила. Потом ей день за днем придется делать вид, что она в него влюбилась, выдерживать совместные обеды, ложиться с ним в постель. И все это время Фейсал, Лоуренс, Ауда и их солдаты будут двигаться к собственной погибели.
