Роуз услышала всхлипывание, потом еще одно. Фиона повернулась, и Роуз увидела ее распухшее лицо и красные от слез глаза.
– Роуз, я пробовала встать, – тихим, не своим голосом сказала Фиона. – Пыталась выйти из спальни. И всякий раз видела лица тех парней из госпиталя. Все совсем молодые, а случившееся сделало их похожих на стариков. И среди них – мой Чарли, который меня даже не узнаёт. Роуз, его нет.
– Не говори глупостей. Он в хорошем госпитале. Там его дядя Сид, тетя Индия. Лучшей заботы не придумаешь. И лучшего места для него.
– Ты так говоришь, потому что не видела его, – покачала головой Фиона. – Моего чудесного мальчика больше нет. На его месте – чужой. Опустошенный. С мертвыми глазами. Роуз, ну как он посмел? Этот лейтенант… Стивенс его фамилия. Как он посмел так обойтись с Чарли?! И ему все сошло с рук. Никакого наказания. Даже взыскания не получил. Да за такое его нужно отправить в тюрьму. Он уничтожил моего сына. Чарли уже никогда не поправится! Там ничего не осталось. Только выпотрошенная оболочка!
Роуз дала ей выплакаться. Вылить из себя все горе и гнев. Когда рыдания прекратились, а судорожные всхлипывания сменились беззвучными слезами, Роуз сказала:
– А теперь, Фиона, послушай, что́ я тебе скажу. И хорошенько послушай. Если ты всерьез веришь, что этот Стивенс уничтожил Чарли, значит так оно и сеть. И тогда ты права: бедняге ничто не поможет. Особенно когда ты валяешься в кровати, сдавшись и прекратив борьбу за сына.
Фиона вытерла слезы и впервые за все это время посмотрела Роуз в глаза.
– Твой сын никуда не исчез, – сказала Роуз. – Просто забрался поглубже внутрь себя. Нашел тихое, безопасное местечко, где его не достанут рвущиеся снаряды и где он больше не видит мертвого друга. Ты – его мать. Уж если кто и может вытащить его назад, так это только ты. Но тебе нужно приложить усилия. Побороться за Чарли. Фиона, я знаю тебя с самого рождения. Всю свою жизнь ты боролась. Ради Бога, не опускай сейчас руки!
– Роуз, но я не знаю как. Не знаю, что́ мне делать.
Видя беспомощность Фионы, Роуз засмеялась и крепко сжала ее руку:
– А разве мы, матери, всегда знаем, что́ нам делать? Думаешь, я знала, как мне быть, когда у Джо впервые случился круп? Или ты знала, что́ делать, когда Чарли свалился с дерева и сломал руку? Нет. Загодя такое не узнаешь. Просто заставляешь себя шевелить мозгами. Пробуешь одно, другое. Если не ты, то кто же? – (Фиона кивнула.) – Тебе, девонька, надо попытаться, только и всего. – Роуз погладила ее по руке. – Я знаю: ты обязательно поможешь Чарли. У тебя получится.
– Получится? – переспросила Фиона, садясь на постели. – В самом деле?
– Да. У тебя обязательно получится. Ты найдешь его, Фиона. Я в этом не сомневаюсь. Ты найдешь его и приведешь к нам.
– Обещаешь? – тихим и неуверенным голосом спросила Фиона.
Роуз задумалась о психически травмированном внуке. О случившемся с ним, о том, какой ужас он пережил, стряхивая с себя кровь убитого друга. О командире, жестоко унизившем его, и о том, что порой люди теряют рассудок из-за куда менее значимых причин.
Потом Роуз подумала о женщине, сидящей рядом. Сколько трудностей выпало на долю этой женщины, сколько горестей и потерь она пережила, но они не сделали ее озлобленной и жестокой. Наоборот, она стала сильнее, добрее и щедрее.
– Обещаю, – ответила Роуз и улыбнулась. – Обещаю.
Глава 66
Шейми открыл глаза.
– Где я? – пробормотал он. – Что произошло?
Он несколько раз моргнул, возвращая глазам ясность, затем попытался сесть, не обращая внимания на резкую боль в голове. Но боль оказалась сильнее. Застонав, он снова лег.
Оглядевшись по сторонам. Шейми обнаружил, что находится в шатре и лежит на мягком ковре. Как он здесь очутился? Шейми терялся в догадках, потом все вспомнил. Они с Абдулом добрались до места крушения самолета. Вскоре там появились налетчики. Он наговорил резкостей их главарю, за что, должно быть, и получил по голове.
Выругавшись сквозь зубы, Шейми кликнул Абдула. Но вместо проводника на его крик явилась какая-то женщина. Взглянув на него, она сразу же вышла и тоже стала кричать. Через несколько минут в шатер вбежал Абдул.
– Где верблюды? – спросил у него Шейми. – Где наши вещи.
Абдул не успел ответить. В шатер вошел другой бедуин. Шейми его узнал: то был главарь налетчиков. Вместе с ним вошла женщина в темно-синей одежде. Нижнюю половину лица скрывала паранджа.
– Это есть Халаф аль-Мор, – вполголоса произнес Абдул. – Шейх бени-сахр. Женщина есть Фатима, его первый жена.
– Шейх он там или Георг Пятый, мне плевать! Скажи ему, пусть отдаст наши вещи, – прорычал Шейми.
Абдул словно не слышал его слов. Халаф аль-Мор взял фотографию Уиллы, посмотрел на Абдула и кивнул.
– Шейх тебя спрашивать, почему ты иметь этот снимки, – сказал Абдул.
Затем Халаф показал ему ожерелье. Шейми оно ни о чем не говорило, но это было то самое ожерелье, подаренное Уилле Фатимой и отнятое у нее похитителями.
– Еще шейх хотеть знать, что ты знать про этот ожерелий, – сказал Абдул и шепотом добавил: – Мой тебе советовать больше не говорить о его задница.
Шейми посмотрел на бедуинского шейха. И почему его так заинтересовала фотография Уиллы? Еще там, на месте крушения, он спрашивал, откуда у Шейми этот снимок. А вдруг Халаф аль-Мор что-то знает про Уиллу? В гудящей голове Шейми вдруг мелькнула мысль, что шейх может ему помочь. Впервые за столько дней в душе Шейми вспыхнула искорка надежды.
– Скажи шейху, что меня зовут Шеймус Финнеган. Я капитан Британского военно-морского флота. Про ожерелье я ничего не знаю, но женщина на снимке мне знакома. Это моя приятельница Уилла Олден. Она летела на самолете, который разбился близ холмов Джабаль-аль-Друз. Скажи, что я разыскиваю ее и очень хочу найти.
Фатима закричала на Абдула. Шейми показалось, что ей не терпится услышать перевод его слов. Абдул стал переводить. Халаф слушал, кивал, однако лицо шейха по-прежнему оставалось недоверчивым. Фатима о чем-то заговорила с мужем. Халаф отмахнулся.
– Шейх хотеть знать: если этот женщина такой тебе важный, почему она не твой жена?
– Потому что у меня уже есть жена, – ответил Шейми. – Дома, в Англии.
Абдул перевел ответ шейху и его жене. С губ Фатимы сорвалось громкое восклицание, и она снова закричала на мужа. Он отмахнулся и что-то сказал Абдулу.
– Шейх говорить, твой объяснений как горшок с трещина. Весь вода вытекать.
– С чего он так решил? – удивился Шейми.
– Мужчины разрешать иметь больше один жена, – ответил Абдул.
– Здесь – да. Но не в Англии, – произнес Шейми.
Абдул перевел его слова шейху. Едва выслушав, Фатима вновь возбужденно заговорила с мужем. Халаф рявкнул на нее, заставив умолкнуть, и снова обратился к Абдулу.
