Альби покачал головой:
– Вдвоем… в пустыне. И дня не пройдет, как вы безнадежно заблудитесь. И ради чего, Шейми? Самолет разбился. Пилот погиб. Возможно, она получила серьезные ранения. Не исключено, что она уже мертва.
– И это говорит наш неисправимый оптимист Альби, – вздохнул Шейми.
– А как же твой корабль? Ты же через пять недель собирался принять командование новым кораблем. Как ты собираешься успеть добраться до Джабаль-аль-Друза, обыскать всю местность окрест и вовремя вернуться в Хайфу? Если в день нового назначения ты не окажешься на причале, тебя сочтут дезертиром. Надеюсь, ты знаешь отношение британских военных к дезертирам? Тебя ждет трибунал и расстрел.
– Тогда мне тем более надо спешить.
Пока Альби взывал к его разуму, Шейми перепроверил седельные сумки: два пистолета, достаточное количество патронов, аптечка первой помощи, бинты и бинокль. Затем еще раз проверил запасы пищи и воды. Густые сумерки мешали смотреть. Над Хайфой еще не успело взойти солнце.
Едва прочитав послание Алленби, Шейми принял решение отыскать Уиллу. Это известие всколыхнуло его. Шейми было невыносимо думать, что Уилла, возможно раненная и наверняка испуганная, находится в руках коварных и жестоких людей. Подобные мысли едва не сводили его с ума.
Вместо обеда в офицерской столовой, куда они с Альби собирались пойти, остаток вечера Шейми потратил на сборы. Еще до захода солнца он нашел проводника. Весь следующий день они закупали и паковали все необходимое для путешествия. Проспав несколько часов, Шейми поднялся в четыре утра, оделся и направился к городским воротам. В начале шестого они с Абдулом встретились у восточной стены.
Альби с самого начала был против этой рискованной затеи. Он пришел к восточной стене, все еще пытаясь отговорить Шейми. Альби исчерпал все доводы. Оставался последний. Альби не хотелось пускать его в ход, но иного способа остановить друга, мчавшегося навстречу гибели, не было.
– Шейми… – неуверенно произнес Альби.
– Чего? – спросил Шейми, застегивая седельную сумку.
– А как же Дженни?
Шейми забыл о пряжке. Несколько секунд он смотрел в пространство, затем повернулся к другу. Альби никогда не заговаривал об отношениях Шейми и Уиллы. Даже не упоминал. Шейми привык думать, что тот вообще ничего не знал об этом. Оказывается, знал. И следом Шейми догадался еще кое о чем.
– Альби, это ведь твоих рук дело? – тихо спросил он. – Это ты потребовал, чтобы Уилла уехала. Покинула Лондон. И меня. Я всегда думал, что это случилось с чьей-то подачи. Письмо Уиллы… ее решение уехать… оно было таким внезапным.
– Шейми, у меня не было выбора. Это пагубно действовало на тебя, на Уиллу и на Дженни. Как-то вечером я заглянул к вам. Тебя не застал. Только Дженни. Вид у нее был очень расстроенный. Шейми, она знала о вас. Знала и при этом носила твоего ребенка. Вы с Уиллой – самые значимые для меня люди во всем мире. Разве я мог не вмешаться? Мог позволить вам и дальше уничтожать себя и тех, кто рядом?.. Представляю, как ты зол на меня, – сказал Альби, взглянув на него.
Шейми испытал двойной удар: от признания друга и от мысли, что он сам принес Дженни столько горя.
– Нет, Альби, на тебя я совсем не зол. Я зол на себя. Я и не подозревал, что Дженни знает, – с грустью произнес он. – Я думал, мне удается держать это в тайне от нее.
– Прости. Я лишь разбередил тебе старую рану. Я сделал ошибку. Мне нельзя было говорить об этом.
– Нет, Альби. Это я сделал ошибку. Даже несколько. Одной была женитьба на Дженни. А другой – возобновление встреч с Уиллой. Я пытался все исправить. Изо всех сил старался быть хорошим мужем и хорошим отцом. Когда война закончится, я снова попытаюсь.
– Поиски Уиллы… это похоже на попытку быть хорошим мужем? – удивился Альби.
– Альби, прекрати! – рассердился Шейми. – Я отправляюсь в пустыню не ради возобновления любовных отношений. Как, по-твоему, я должен поступить? Торчать в здешнем госпитале, пока она гниет в турецкой тюрьме? Пока надзиратели избивают ее, морят голодом… или вытворяют с ней нечто похуже?
– Лоуренс будет ее искать. Если она жива, он ее найдет.
Шейми невесело рассмеялся:
– И рискнет своим положением? Своими воинами? Накануне атаки на Дамаск? Сомневаюсь. Лоуренс – солдат до мозга костей. Ты это знаешь не хуже меня. Как бы ему ни хотелось вызволить Уиллу, он не станет рисковать тысячами жизней ради спасения одной.
– Ты не должен этого делать.
– Да что за чертовщина с тобой творится, Альби?! Не хочешь, чтобы я нашел твою сестру?! – восклинул Шейми и тут же пожалел о своих словах.
По Альби было видно, как больно они его ударили.
– Разумеется, я хочу, чтобы ее нашли. Я помню, что она моя сестра. В последние годы мы с ней не ладили, но ее судьба меня очень волнует, – тихо сказал Альби, глядя себе под ноги. – Но я не думаю, что ты ее найдешь. В лучшем случае это будет ее тело. Я попытаюсь сделать то же самое отсюда, с помощью местных помощников: бедуинских торговцев, турецких осведомителей и прочих. Мне хочется, чтобы ты помог мне в этом. Остался бы здесь и… – Он не договорил.
– И – что?
– Боюсь того, что в конечном итоге это вас погубит. Вы с Уиллой губите друг друга. Я так всегда думал. С детства, когда мы все плавали на яхте моего отца. В Кембридже, когда вы с ней полезли на купол церкви. Потом это восхождение на Килиманджаро. Тогда вы были на краю гибели. И потом, в Лондоне. Мне казалось, вы разобьете друг другу сердце. Эта опасность не исчезла. Я не понимаю этого безумия между вами. Наверное, вы называете его любовью. Оно едва не уничтожило Уиллу в Африке и в Лондоне. Шейми, возможно, ее уже нет в живых. Я это знаю. Ты тоже, но ты отказываешься принять факт ее смерти. Сейчас ты готов опрометью кинуться в пустыню, затеяв немыслимые поиски. Если враги тебя схватят… ты сам знаешь, что́ с тобой будет… – У Альби дрогнул голос.
– Альби, у меня нет выбора. Неужели ты не понимаешь? Она мое сердце и душа. Есть шанс, что она по-прежнему жива. Пусть совсем ничтожный, но, пока он существует, я не могу ее бросить. Не могу.
– Я знал, что не сумею тебя отговорить, – тяжело вздохнул Альби и достал из кармана брюк сложенный лист бумаги. – Вот карта тамошних мест. Самая последняя, какой мы располагаем. Если тебя схватят, сразу же ее уничтожь.
Шейми взял карту, потом крепко обнял Альби:
– Я вернусь. И она тоже вернется. А в мое отсутствие ты оторви свою тощую очкастую задницу от стула и поймай этих шпионов. Слышишь? Не хочу, чтобы мой новый корабль постигла участь прежнего.
Сказав это, Шейми забрался на верблюда, и они двинулись в путь. Из-за стены донеслись гортанные выкрики муэдзина, сзывавшие правоверных на молитву. Альби не был религиозным, но его всегда трогала красота и эмоциональность голоса муэдзина. Когда поднялось солнце, залив золотистыми лучами окрестные дюны, Альби вознес свою краткую молитву.
