– А ты думаешь, что я дура? Я же вижу, что она тоже против меня. Но никто не встанет на моем пути. Я буду жить с сиротой, это лучше, чем терпеть капризы старой маразматички!
– Зачем ты риелтора убила? – спросила Стефания Сергеевна.
– Я тут не при чем! Я никого не убивал! – тут же занервничал Леднев.
– Я, кажется, знаю почему, – сказала Яна. – Она уже жила в доме Мартина, занималась с ним тантрическим сексом, извините, подыскивала жилье. Она не знала, что по правилам на сделку могут выйти люди, не состоящие на учете в психоневрологическом диспансере. Риелтор сделала в Москву запрос, она даже тебе могла этого не говорить. Это стандартная процедура. Вот ей и пришел привет. Наверняка она встретилась с тобой. С какой злостью ты реагируешь на свой диагноз, мы уже видели. И ты грохнула ее. А почему в моей квартире? Так, может, чтобы мне навредить. Не смогла меня убить, так хотя бы посадить, – предположила Яна.
– Ваши эксперты работают очень плохо, – вздохнула Мирослава. – Я осыпала труп твоими длинными волосами, я знала, что должны выйти на тебя. Посадить или нервы потрепать. Твой имидж в глазах Мартина и так уже пострадал. Он же все-таки расстался с тобой. А тут еще бы ты была под следствием.
– Ненадолго он с ней расстался! Не дождешься ты моего сына, ему кроме Яны никто не нужен, – встряла Стефания Сергеевна.
– Заткнитесь! Значит, твоему сыну предстоит стать вечным вдовцом!
– Мне всё понятно, труп долго не находили, и ты отвела туда Ивана Демидовича, прикинувшись девицей легкого поведения. Наверное, он узнал тебя, терялся в догадках и хотел мне сообщить об этом. Отравить его не представлялось возможным, вряд ли он бы сел с тобой чаи распивать. Поэтому ты проломила ему голову. А к Герману я в очень плохом состоянии попала в машину из-за того, что вы следили за мной, – догадалась Яна.
– С Германом ты по любому должна была познакомиться, – захихикала Мирослава. – Мы бы устроили для Мартина еще одну запись, чтобы добить окончательно.
– Сама не ведаешь, что творишь. Мартин еще мог усомниться, что у Яны вспыхнули старые чувства, и что-то могло получиться с Карлом, но, чтобы она стала ему изменять со всеми подряд… Ты превратно понимаешь невинность, порочнее тебя я еще не встречала человека, – поджала губы Стефания Сергеевна.
– Я не хотел, я не хотел… – твердил Герман. – И спать с тобой не хотел. И риелтора не травил. Это она сама. Узнала, где я храню слезы моей девочки, так я называю ее яд, и подмешала ей смертельную дозу. Я не хотел…
– Хватит истериковать, хлюпик! – зыркнула на него Мира. – Ты бы видел себя, как ты воодушевился, когда удалось одурманить Яну, и когда я с помощью «твоей девочки» убила человека. Ты же лопнуть готов был от гордости и собственной значимости. Что ты царь и бог, кого хочешь одурманишь, кого хочешь убьешь! Ну, а теперь, если дальше хочешь жить со своей «девочкой», она же погибнет без тебя, застрели сучек. Они не дадут нам жить спокойно. Всё, что мы сделали, тогда не будет иметь никакого смысла!
– Но я… я… – затрясся Герман.
– У нас нет другого выбора! Пристрели!
– Мира, ты уже наделала делов на приличный тюремный срок. Желаешь получить пожизненное? – спросила Яна. – Герман, ты говорил, что ты не убийца, ты же не выстрелишь в двух беззащитных женщин? Мы же не сделали тебе ничего плохого? – заволновалась Яна, несколько выдвигаясь вперед, чтобы заслонить собой Стефанию Сергеевну.
– Или ты, или они! – прикрикнула на него Мирослава, наливаясь яростью.
– Он не выстрелит, зато она – запросто, – прошептала Яне на ухо Стефания Сергеевна.
Словно в подтверждение ее слов Мирослава с криком: «Дай сюда, тряпка!» – вырвала из рук Германа пистолет и направила на своих пленниц.
Раздался выстрел, и он показался Яне таким громким, что оглушил ее. Словно выстрелили прямо у ее лица. По запаху она поняла, что пуля пролетела в сантиметре от нее. Яна не чувствовала никакой боли и жутко испугалась за Стефанию Сергеевну. Она повернулась к ней и остолбенела. Стефания Сергеевна держала в твердой руке маленький дамский пистолет, а на ее лице не дернулся ни один мускул. Яна опустила глаза и увидела валяющийся на полу раскрытый томик, который Стефания Сергеевна принесла с собой. В страницах книги было вырезано отделение под этот маленький пистолет.
Мирослава в этот же момент ахнула и стала медленно оседать, уронив свое оружие из вмиг ослабевших рук.
Герман, в течение нескольких секунд проанализировав ситуацию, кинулся к своей подельнице:
– Мира! Мирослава! Ах, вы, твари! – Он схватил ее пистолет и поднялся во весь рост с криком: – Убью!
В этот же момент ему на голову опустили большую вазу, и Герман осел на пол, как мешок с картошкой. Сначала со стуком выпал пистолет, затем он рухнул на колени, потом завалился и телом, стукнувшись головой о пол. А сверху его еще присыпало осколками разбившейся вазы. За его спиной с поднятыми руками, как будто продолжая держать вазу, стояла женщина с вытаращенными глазами и в большой меховой шапке. Вид у нее был устрашающий.
– Получил, гадина! Опять бабы! Подлец! А говорила, у тебя ничего нет с моим мужем! – завопила она, повернувшись к Яне.
Взглянув на поверженного отравителя, распластавшегося у ее ног, Яна твердо ответила:
– Ничего и не было, – и для подтверждения своих слов плюнула три раза через левое плечо, и случайно попала на Стефанию Сергеевну.
Ревнивая Изольда – бывшая жена Германа – пытливым взглядом скользнула по пожилой женщине. Стефания Сергеевна пистолетом нервно поправила себе прическу.
– Ну, эта вряд ли! Так он вот эту, что ли, называл «моя девочка»? – спросила Изольда, трогая ногой бездыханное тело Мирославы.
– Нет, – покачала головой Яна, – боюсь, всё хуже.
– Вот только не говорите мне, что он другой ориентации! Эту сказку я уже слышала! Это вранье! Такое почувствовала бы любая женщина.
– Его «девочка» вон там, на подоконнике, под вытяжкой. Это очень редкая орхидея, – указала Яна. – Только не трогайте ее! Это очень опасная дама!
– Друзья, – обратилась к ним Стефания Сергеевна, убирая пистолет в книгу, по иронии судьбы это был Достоевский. – Вам не кажется, что надо вызвать людей в форме?
– Стриптизеров, что ли? Ну, вы и нашли время, – удивилась Изольда, понимая, что эту пожилую даму не стоило так быстро сбрасывать со счетов.
– Я имела в виду медиков и полицию, – ответила Стефания Сергеевна. – Ну и нравы у нынешних…
Глава 21
Петр Иванович Ольшанский наконец-таки смог расслабиться за все эти новогодние праздники. Улыбка не сходила с его счастливого лица. Он, Яна и Мартин направлялись в больницу к Ивану Демидовичу, который пришел в себя.
– Казалось бы – столько висяков! Все такие не связанные друг с другом, какая-то сплошная нелепость! Одних одурманили, другую отравили до смерти, третьему череп проломили. Это всегда возникает, когда появляешься ты, Цветкова!
