– Да. Это Райан, а это Джон.
– У меня жуткий беспорядок.
Первое, что бросилось в глаза в квартире Дримы, был расставленный на кухонном столе багаж, который явно уже заканчивали упаковывать.
– Прошу прощения, – сказала Ванесса. – Мы вам помешали? Вы куда-то собираетесь?
– Да, но, честно говоря, ваши деньги мне пригодятся. Надеюсь, это звучит не слишком глупо. Я не хочу, чтобы вам казалось, будто вас эксплуатируют.
– И куда же вы едете? – спросил Райан притворно равнодушным тоном.
По глазам Дримы было ясно видно, что она скажет неправду.
– На Гавайи. На семинар по квадратным корням.
– Хм.
– Что ж, давайте приступим. Кто первый?
– Я, – сказала Ванесса. – Ванесса Луиза Гумбольдт. Одно «н», два «с», Луиза – как обычно, а в фамилии на конце «д» и «т», как в названии округа.
– Хорошо…
Дрима села и взяла коробку блестящих карандашей и калькулятор, на котором болтался ценник – $1,99.
– Вы всегда так легко пускаете к себе людей? – спросил Джон. – Даже незнакомых? Прямо в квартиру?
– Вы друзья Сьюзен. Этого для меня достаточно.
– Да, Джон, – резко сказала Ванесса: – Сьюзен давно хотела, чтобы мы это сделали.
Она повернулась к Дриме:
– Не обращайте на него внимания. Сьюзен говорит, что точность ваших предсказаний просто жуткая.
– Я предсказала авиакатастрофу в Сенеке за день до того, как она произошла.
– Поразительно, – откликнулся Райан, которого так и подмывало сказать Дриме, что его послание на автоответчике Сьюзен было последним перед катастрофой.
– Я отправила сообщение слишком поздно, – сказала Дрима, – но она все равно сумела справиться. Ее примарное число в тот день было таким большим, что в нее могла бы угодить ракета и она отделалась бы легким испугом.
– Примарное число? – спросила Ванесса.
– Да, это часть моего метода. Примарные числа – это те, которые делятся только на единицу и на самих себя. Например, 23, 47, 61 и так далее. У каждого человека и события есть свое примарное число.
Пальцы Дримы бойко забегали по кнопкам калькулятора. Ее карандаши вычерчивали размашистые буквы и цифры, тонкие и бледные, как упавший на страницу волосок.
– Каково же мое число? – спросила Ванесса.
– Еще минутку.
Дрима еще немного поколдовала над калькулятором.
– Сто семьдесят девять.
– Это хорошо?
– Превосходно. У вас сильно развитые инстинкты, у вас никогда не будет недостатка в деньгах и, насколько я понимаю психическую окраску числа 179, вас всю жизнь, как раб, будет сопровождать один мужчина.
– Почему мужчина?
– Все стосемьдесятдевятки гетеросексуальны, – ответила Дрима и для большей вескости добавила: – Это факт, но это отнюдь не означает, что вы не свободны в ваших предпочтениях.
– Хорошо, запомним.
Джон стоял в углу, пытаясь прочесть надписи на расставленных на полке дисках Дримы, и одновременно обдумывал вопрос, который собирался задать. Он театрально развернулся, и на его лицо упало пятно света от лампы в бумажном абажуре.
– Ваша фамилия – Нг. Какая странная… наверное, азиатская… однако вы не похожи на азиатку. Может быть, существует мистер Нг?
Дрима не растерялась.
– «Нг» – так на кантонском диалекте звучит число пять. Именно поэтому я его и выбрала, а также потому что в нем нет гласных. Никакого мистера Нг тоже нет. Я лесбиянка.
Дрима выдержала паузу.
– Вас это смущает…
– Джон.
– Вас смущает, Джон, что крепкая, способная к деторождению женщина отвергает фамилию своего отца и придумывает собственную?
Джон пожал плечами.
– Как ваше полное имя, Джон?
– Джон Лодж Джонсон.
Дрима начала трудиться над числом Джона, потом отбросила карандаш и уставилась в пространство. Когда Джон спросил, в чем дело, Дрима ответила, что допустила ошибку. Перепроверив его числа, она сказала:
– Что ж, я… – Дрима посмотрела на Джона совсем другими глазами, словно это последний эпизод фильма, где выясняется, что он и есть убийца. – Я должна задать вам вопрос, а вы должны дать мне на него прямой ответ. Скажите, вы мне солгали?
– Что?
– Вы проникли сюда под ложным предлогом?
– Да что вы себе…
Джон почувствовал приток адреналина в крови.
– Разрешите взглянуть на ваши водительские права?
Джон вытащил свои права, полученные всего месяц назад, и протянул их Дриме. Она заглянула в них, вернула права Джону и сказала:
– Извините. Я должна была убедиться, что это ваше настоящее имя… что это не розыгрыш. Ваше число – 1037, Джон Лодж Джонсон. Вы понимаете, что это значит?
– Нет. Скажите же мне.
– У вас четырехзначное примарное число. Большинство нумерологов за всю свою жизнь так и не встретились с четырехзначным примарным числом.
Дрима начала выпытывать, чем Джон зарабатывает на жизнь, и затем обращалась с ним дерзко. Настала очередь Райана. Его число оказалось 11.
– Одиннадцать?
– Похоже, тебе уготована карьера в динамичной и быстроразвивающейся области быстрого питания, Райан, – сказала Ванесса.
– Одиннадцать? – Райан был обескуражен.
– Одиннадцать – исключительно хорошее число, – заверила его Дрима.
– Я слышал, что такие люди отличаются редкостной верностью, – поддержал ее Джон.
Джон расплатился с Дримой, которая вручила им листочки с характеристиками их примарных чисел. Дрима начала беспокойно суетиться, и было видно, что она всеми силами пытается побыстрее выставить всех троих из квартиры.
Когда троица снова уселась в машину, Джон сказал:
– И надо же было вляпаться в такое, только время зря потратили.
Мобильник Ванессы запикал, и она ответила на сигнал.
– Это мой брат, – объяснила она Джону с Райаном. Закончив разговаривать, она нажала на кнопку. – Рэнди в мини-фургоне едет сюда.
– Ты захватила свой ОМП? – спросил Райан.
– А это еще что? – поинтересовался Джон.
– Определитель местоположения. Это бытовой эквивалент черного ящика, который установлен на самолетах. Он у меня постоянно заделан в шов кошелька. – Ванесса вынула из сумочки маленький черный кошелек, меньше чем пульт от телевизора. – Спутник может найти меня в любой точке Земли плюс минус сантиметр.
