— Переоденься, приведи себя в порядок и ничего не бойся! — подмигнул Ник, а после вышел.
Хотя, возможно, человеческое в нем тоже осталось.
Фредди потопталась немного по своей камере, попробовала позвать Клу, затем все же подошла к текущему по стене ручейку. В неровном свете пламени было не разобрать, насколько вода чистая, да и вода ли это вообще, но воняла она точно не сильнее гнилой картошки, так что выбора особенно не было.
В оставленной Ником сумке нашлось только длинное, в пол, рубище, сшитое будто бы из тех же мешков картошки, только постиранных. Фредерика оторвала от своего старого платья более или менее чистый кусок и попыталась смыть с себя кровь и гнилостный запах. Кто бы знал, что обычная картошка может пахнуть в разы хуже, чем канализационные стоки? Вода, кстати, тоже была с душком и опалесцировала на свету, что навевало не самые лучшие мысли.
И в целом подземелье казалось очень странным, Фредерика чувствовала запахи химической лаборатории, чувствовала вибрацию неизвестных приборов и чьи-то приглушенные голоса в отдалении. Это было очень и очень плохо. Одно дело, если ее арестуют, как пособницу профессора, другое — одного из участников будущего теракта или же сотрудника подпольной лаборатории по производству наркотиков. Во втором случае Фредди расстреляют так скоро, что до матушки не успеют дойти счета за этот месяц.
Она в который раз пробормотала слова молитвы к Отцу-Защитнику, потом кое-как оттерла кровь и грязь с тела, натянула рубище прямо поверх нижней рубашки и белья, а вот ботинки Фредди оставила свои — не идти же в неизвестность босиком? После привалилась к стене и приготовилась ждать.
Фонарь с каждой минутой горел все слабее, зато голоса раздавались все громче, а от едких химических запахов жгло горло. Фредерика пыталась считать про себя, чтобы убить время, шептать молитвы или же мысленно рисовать формулы известных ей солей и кислот. Но голова до сих пор шумела и сконцентрироваться не получалось. Интересно, где Пак и что делает? В самом ли деле попытается спасти приютившую его донью или, выслушав рассказы Клу, сбежит в свою общину? И как скоро вернется Ник?
Как бы Фредерика ни ждала его, раздавшиеся шаги все равно заставили ее вздрогнуть.
Профессор в этот раз был не один, следом за ним шли еще двое. По виду — доны, но выглядели хуже загулявших в городе земпри, которые уже полгода скрываются от полиции: разорванная одежда, засаленные волосы, кое-как перетянутые темными лоскутами, длинные ногти, пожелтевшие и погнутые на манер когтей. Но самое неприятное — глаза, такие темные и пустые, какие бывают только у теров. Они и вели себя соответственно, не как люди, двигались дергано, но очень быстро. Не как живые люди, поправила себя Фредди, скорее как марионетки. Будто жертвы того же недуга, которым страдал Рубио.
Доны схватили Фредерику под локти и потащили к выходу. Вблизи от них ужасно разило, почти до рези в глазах, перебивая все прочие запахи. Ник молча шел следом и никак не реагировал на происходящее, словно был еще одной марионеткой. Фредди же пару раз дернулась на пробу, но тогда левый дон выкрутил ей руку, и желание сопротивляться сразу же пропало. Или, скорее, затаилось до более удобного момента.
Рука ежеминутно стреляла болью, хотя Фредди и старалась подстроиться под шаг левого дона и даже просила отпустить ее. Но послаблений так и не дождалась, зато уже во второй раз услышала гул, характерный для химических предприятий.
Члены Братства окопались очень глубоко под Эбердингом, но им все равно нужна мощная вентиляция и жар нужной температуры. И что же здесь производят? Собственно, вариантов было всего два: наркотики или взрывчатка. Если вспомнить слова Ника про «большое дело», то второе намного вероятнее. Хотя оставались и другие варианты: отравляющий газ, горючая смесь, которая тлеет даже на голых камнях, а тело человека прожигает вплоть до костей, обычный яд, который можно влить в центральный водозабор…
Из размышлений Фредерику выдернул ощутимый тычок в спину, с которым ее впихнули в просторный подземный зал. Света и здесь не хватало, неровные отблески очерчивали только пару колонн и мозаичный пол, такой старый, что наверняка видел Отца-Защитника. Точно по центру узора сидел трясущийся земпри, старше Пака и еще шире в плечах, но больное воображение все равно рисовало на его месте надоедливого «кузена Паскаля». Фредерика зажмурилась, попыталась отступить, но левый дон толкнул ее вперед, поближе к источнику света.
Тогда земпри впервые поднял на нее глаза. В его взгляде не было страха или надежды, только пустота и усталость, будто он уже умер, а здесь осталась одна пустая оболочка. Кто-то раздел его до пояса и связал руки черной лентой с серебристым кантом. На лице тоже была повязка, не дававшая выплюнуть кляп. Глупо. Все равно земпри не будет кричать, что бы ни случилось, это поняла даже Фредди, за один короткий взгляд.
— После смерти мы становимся перегноем, — из тьмы вышел Карлос Рубио, держащий на вытянутых руках поднос. — Но семя, падая на удобренную землю, дает росток, что пустит корни, обзаведется стеблем, а тот шипами ощетинится на врагов. Каждая частица великого круговорота полезна и важна, и сегодня тебе предстоит сделать свой выбор.
На узорном серебре подноса лежал стилет с выпирающим из рукояти клыком чужого и черная лента. Убей или садись рядом — такой себе выбор, но Фредерика, как истинная Алварес, не представляла себя связанной.
Когда протянула руку, то впервые заметила, как сильно трясутся пальцы. А еще — что ногти окаймлены грязью, а на указательном пальце часть пластины содрана с мясом. Когда только успела так его обломать? И почему до сих пор не чувствует боли? Хотя в затылке пульсировало так, что Фредди не замечала ничего больше.
Рукоять легла в ладонь как родная, но Ник подал знак сменить хват, чтобы удобнее было бить, а не колоть.
— Прямо в сердце, — поддержал его Рубио. — С размаха, иначе не получится с одного раза. И помни, чем больше крови — тем меньше силы удастся скопить, поэтому учись работать аккуратно, если хочешь стать Мастером шипом, а не радующим глаз цветочком.
— Я думала, члены Братства убивают только тех, до кого не может дотянуться закон, — неуверенно пробормотала она и чуть отступила в сторону, чтобы стать спиной к проходу.
— Этот проходимец-земпри перебрал и пытался пристать к одной из наших сестер, — охотно пояснил Карлос.
Но «пытался пристать» в равной степени могло быть и домогательством и невинной шуткой, а то и взглядом. А могло статься, что никаких приставаний не было вовсе, Рубио сочинил их только что, ради Фредерики.
— Ну да, этот мог, здоровый такой, — пробормотала она, прижимая к груди руку с зажатым в ней стилетом. — От этих земпри добра не жди.
— Не тяни время, просто ударь, вот туда, — Карлос начал терять терпение и ткнул набалдашником трости в грудь будущей жертвы.
Земпри внезапно взвился и попытался не то достать Рубио, не то просто встретить смерть стоя, но двое донов тут же навалились на него, удерживая на месте. Здоровяк пытался отпихнуть их, но тощие с виду мужчины даже не прилагали усилий, что пугало в разы больше их потрепанного вида.
