— Ты всегда казался мне сумасшедшим, Ник, — проскрипел голос Карлоса Рубио. — Зачем пошел на крайние меры? Ты разнес половину университета и окончательно засветил свою личность перед особым отделом. У них не было толковых улик, мы бы вытащили тебя.
— Улики были, а взрыв неплохо отвлечет их перед нашим большим делом. Фредерика видела меня в тот день, она бы раскололась на допросе. Еще и ты засветился со своей визиткой и попытками завербовать ее.
— Одна пустая болтовня, никаких доказательств, я крайне осторожен. К тому же Алварес не из слабаков.
— Ты плохо знаешь Хавьера, — возразил Николас. — На его допросах пели самые стойкие из шпионов, пели еще до того, как он пускал в ход кулаки или нож.
— Я наслышан о Сото и жалею, что он не в наших рядах. Надо было сразу после этого провала сплавить девку в глушь или привести к нам, а ты начал играть в благородство. Вначале изменил цель, когда заметил, что Фредерика идет на встречу с Морено…
— Он тоже был в списке, на шесть позиций ниже, мне точно также мог выпасть жребий убить его, как и этого банкира.
— … после потерял клык, — продолжил Карлос, мало вслушиваясь в возражения Медины. — Выскочил на дорогу прямо перед девкой, устроил ее к себе на работу. Слишком много своеволия для Мастера шипов, Ник. Или она в самом деле так задурманила тебе голову? Дала хотя бы?
— Не твоего ума дело!
Ник швырнул что-то об стену, отчего Фредди дернулась и попыталась сесть.
— А ну лежи, дура! — рявкнул ей на ухо Клу.
— Передерутся еще, — она ответила еле слышно, но больше не предпринимала попыток встать.
— Нам же лучше, — ответил верж и ощутимо толкнул Фредди в бок. — Давай, передвинься чуть, чтобы грудь получше видна была, вдруг позарятся на нее и не пристрелят.
— Ты-то что здесь делаешь?
— Пак отправил, зараза, заявил, что тебе мое везение нужнее. К тому же смогу выбраться отсюда и привести его.
Ник и Карлос ругались и дальше, но уже не так громко и разборчиво, или перешли в другую комнату или действительно решили сбавить тон. Фредди на пробу открыла глаза, но снова не увидела ничего кроме мутного света от мозаики. Голова болела зверски, а пальцы, стоило притронуться к затылку, перепачкались кровью. От этого стало не по себе: выходит, ее приложило совсем не летящим сверху кирпичом, а чем-то другим, вроде тяжелого набалдашника трости или стилета. Били сзади. И это точно был не Пак, возившийся с тером.
— …зачем тебе эта девка? — снова услышала она голос Карлоса. — Вправду жениться хочешь?
— А вот это не твое дело! — рявкнул на подельника Ник. — Она подходит Братству, это сейчас главное.
— Тогда приведи ее в чувства, покажи тут все и проведи через ритуал посвящения, раз уж она так подходит.
— Сегодня? После всего?
— Из ритуала только два выхода, но ты можешь сразу повести ее по второму. Или через час. Часа тебе хватит, Ник? Не верю, что с этой сумасшедшей захочется развлекаться дольше.
После он скрипуче рассмеялся и, громко постукивая каблуками, вышел. Скрип и скрежет двери совсем не обрадовали Фредди: так просто не сбежишь, а находиться здесь ей нравилось все меньше и меньше.
— Не шуми и не дергайся, — наставлял Клу. — Я пойду за Карлосом, выберусь на поверхность и приведу помощь.
Какую такую помощь? Ради одной бывшей доньи никто не поднимет полицию или особое управление, она же не настолько ценный член общества. И не настолько грозный преступник, обычная идиотка, никому не нужная. Знала бы, куда влипнет, сдалась бы свогору Сото и сидела сейчас в чистой тихой камере, а не валялась на куче гнилья с пробитой головой.
Ник тоже не спешил за ней. Он вполголоса ругался, глухо стучал по чему-то, вымещая злобу, потом шумно напился и вошел в помещение, где лежала Фредди, размахивая фонарем.
— Вставай, Алварес! — бросил он в своей привычной, нервной манере.
Фредди же неловко прикрыла глаза и с трудом села.
— Что случилось? Где я? Прошу, отпустите меня, хочу встретиться с матушкой, иначе она будет слишком сильно волноваться…
— Бенита заметит ваше отсутствие, только когда придет время платить по счетам за дом. Нечего дурить, Алварес! Вставай!
Кажется, в его глазах она уже перестала быть прекрасной доньей, вместе с которой плачет природа. Ник злился, в открытую психовал, а после, без всякого почтения или любования Фредерикой, схватил ее за локоть и резко дернул, вынуждая встать на ноги.
Желудок сразу же свернулся комом, к горлу подбежала дурнота, а ноги казались ватными и непропорционально большими. Голова болела невыносимо, будто по ней не ударили разок, а пробили основательную такую дыру.
— Живей! — Фредди получила новый тычок от профессора и неуклюже поплелась к выходу.
Под светом фонаря стала заметна кровь на ее руках и одежде, грязь и коричневые зловонные пятна. Кажется, «отдыхать» ее бросили на мешки с медленно гниющим картофелем, не потрудившись подстелить что-то еще. Да, прекрасное начало революционной борьбы, как ни крути.
— Николас, — она нарочно воздержалась от привычного «профессор», хотела сократить между ними дистанцию, попытаться пробудить в нем хоть какие-то чувства, но получила только новый тычок.
— Замолчи и шагай! Пока новобранец не прошел ритуал и не стал частью братства, он всего лишь перегной. Любой Мастер: шипов, цветов, ствола или корня — может использовать перегной по своему желанию. Подумай, хочешь этого или нет.
Коридор, по которому ее вел профессор, то и дело ветвился, нервировал отсутствием света и свежего воздуха, а еще — десятками решеток, которые отгораживали не то другие проходы, не то камеры для «перегноя». Люди им не встретились, но Фредди все равно пока не думала о побеге.
Если это легендарный нижний Эбердинг, то по нему можно ходить месяцами и не выйти наружу. Но все может оказаться банальнее: Ник кругами водит ее по подвалу одного из старых зданий, чтобы придать штабу Братства значимости в глазах будущего члена.
В какой-то момент Медина остановился, открыл решетку и запихнул Фредди внутрь. Там было еще темнее, чем в коридоре, зато воздух оказался чище и пахло приятнее. А еще где-то вдоль стены текла вода.
— Здесь одежда и немного еды, — он бросил на пол тряпичную сумку, оставил фонарь, затем подошел совсем близко и задрал подбородок Фредди, чтобы заглянуть в глаза. — Будешь глупить — в самом деле станешь перегноем, что питает корни Братства, поведешь себя правильно — появится шанс выйти из передряги с минимальными потерями. Скоро мир изменится, и правильная донья с правильной кровью сможет неплохо устроиться.
Фредерика кивнула через силу и отступила назад, не сводя глаз с Медины. Сейчас он казался совсем чужим и незнакомым. Старше, агрессивнее, страшнее. Носить маску больше не было нужды, и он стал ровно тем, кем и являлся: обычным террористом, которому если и нужна Фредерика, то как память о прошлой жизни и носительница старой, почитаемой крови.
