— Остановись! — рявкнул я, складывая пальцы под Серп. — Или убью!
— Пошел ты, крысеныш! — Миша кое-как развернулся. — На!
Я не стал даже выставлять Щит — Копье свистнуло в полуметре над головой и ушло куда-то в небо. Отступая дальше по крыше, Миша ударил еще несколько раз, но так и не смог толком прицелиться. Не обращая внимания на заклятья, я забрался вверх и ступил на конек — туда, где металлические листы сходились, образуя плоский стык. Совсем небольшой, всего сантиметров двадцать шириной, но по нему хотя бы можно было идти, не опасаясь в любую секунду потерять равновесие и полететь вниз.
— Хватит, Миша! — крикнул я, шагая вперед. — Даже если убежишь — куда пойдешь потом? Думаешь, кто-то станет тебя защищать? Твоим друзьям нужен наследник рода, а не предатель, который попался!
На этот раз Миша прицелился лучше. Мне пришлось соскользнуть на ту сторону крыши, спасаясь от заклятья. Булава с грохотом ударила туда, где я только что стоял, сминая железо и ломая деревянную балку. Мощная, добротная — но все-таки уже не такая, как те, что я едва не поймал на лестнице.
Братец понемногу терял силы — даже с подпиткой от родового Источника его резерв все-таки был конечен. А я почти не растратил свой: Ход исправно держался, позволяя не только вовремя замечать все Мишины атаки, но и понемногу догонять его.
В конце концов брат не выдержал, и, выбравшись на самый верх крыши, снова побежал. Я неторопливо последовал за ним — до края вдалеке оставалось не так уж и много.
Но Миша все-таки нашел, чем меня удивить. Нормативы по прыжкам в высоту и длину для Одаренных юнкеров были куда выше обычных, и я без труда сдавал все до единого. Но на фоне того, что выдал братец, терялись даже они. Когда до конца крыши осталось примерно полтора десятка шагов, Миша ускорился и, разбежавшись, взмыл в воздух.
— Да твою ж… — выдохнул я, набирая ход. — Куда?! Убьешься, дурилка картонная!
Но времени на раздумья не оставалось. И раз уж я не собирался прекращать погоню — приходилось прыгать следом. Я помчался по крыше, на бегу перебирая в голове возможные варианта исхода событий.
Сорвусь вниз и переломаю все кости. Влечу башкой в чье-нибудь окно. Меня прибьет в полете копьем Миша. Врежусь ребрами в край… А, к черту!
Разбег, толчок, неожиданно короткий полет и-и-и… Есть!
Металл крыши врезалась в подошвы ботинок с такой силой, что я не удержался на ногах. Миша перемахнул не через обычный проход между домами, а через целую улицу. Метров в семь шириной… а может, и во все десять. Я последовал за ним, буквально пролетев по воздуху на высоте пятого этажа, кое-как поднялся — и побежал дальше, догоняя нерадивого братца.
Который уже никуда не спешил. Видимо, сообразил, что я погнался за ним в одиночку — или решил, что грузный и немолодой Андрей Георгиевич отстал по пути… и уж точно не отважился бы повторить наш головокружительный акробатический этюд. Миша оглянулся пару раз, замедлил шаг, снова оглянулся…
И, остановившись, развернулся ко мне.
— Ну, вот и все, крысеныш, — медленно проговорил он. — Конец тебе настал.
Наверное, я должен был почувствовать страх. Конечно, бывало и хуже. За последние полгода я мог умереть уже раз десять. Если бы меня не выдернули с того света мастерство княгини Бельской и внезапно пробудившийся родовой Дар. Если бы Воронцов умел как следует обращаться с дуэльным оружием. Если бы меня пристрелили, когда я чуть ли не в одиночку защищал дом его матери — или чуть позже, во время погони. Если бы поджидавший меня в доходном доме над трупом Кати Колычевой уголовник оказался чуть расторопнее. В конце концов, если бы я влетел под тот чертов грузовик каких-то пять-шесть часов назад, не успев затормозить и выкрутить руль.
Но мне еще не приходилось один на один драться с сильным Одаренным.
И драться насмерть — вряд ли Миша собирался щадить меня и бить вполсилы. Я успел заметить, как он складывает пальцы — не в безобидного Горыныча или Булаву, способную оглушить или отбросить. Не в Цеп, чтобы обмануть, подцепить за выставленный Щит и выиграть бой одним ударом. Даже не в Молот, чтобы опрокинуть меня, вколотить в металл крыши, переломать половину костей — но все-таки оставить в живых.
А в Копье. Непростое и могучее заклятье восьмого класса, созданное пробивать Щиты и даже самые прочные плетения — вроде Лат или Кирасы. Чтобы убивать одним ударом — точным и смертоносным, собирающим всю энергию Дара в узкий направленный пучок.
Чтобы остановить такое магией, пришлось бы потратить половину оставшегося резерва, и я просто скользнул в сторону, уклоняясь от свистнувшей в воздухе смерти. Ход не подвел — и вместо того, чтобы прошить меня насквозь, брошенное с полутора десятков шагов Копье лишь вспороло рукав на одежде и оцарапало локоть. По коже тут же заструилось что-то горячее, но я не обратил особого внимания.
Ерунда.
— Да когда же ты уже сдохнешь? — выдохнул Миша сквозь зубы, отводя назад плечо. — Паскуда мелкая!
На мгновения я испугался. Не очередного Копья, а той злобы, которую вдруг ощутил почти физически. В черных Мишиных глазах плескалось столько ненависти, что он спалил бы меня взглядом — если бы мог. Будто перед ним стоял не родной брат, а кровный враг рода, древний и могучий, которого следовало остановить любой ценой. Даже если для этого придется умереть. Теперь Мишу не сдерживало ни воспитание, ни воля деда, ни то, что называется семьей — ничего. Осталась только ярость, уже готовая сорваться в полет боевым заклятием.
И если он не собирается меня жалеть — то не буду и я.
— Прекрати! — Я метнул две Булавы, одну за другой. — Прекрати, или я тебя покалечу!
Шагнув вперед, я ударил снова. И снова. Три или четыре заклятья Миша принял на Щит, но пятое заставило его покачнуться и отступить — понемногу подходил к концу резерв, и теперь брату приходилось в буквальном смысле выжимать из себя соки, вытягивая энергию уже из собственного тела. Он побледнел, а тяжелое и шумное дыхание я слышал даже через разделявшее нас расстояние.
Но праздновать победу было еще рано. Миша не только отбивал мои выпады, но и яростно огрызался в ответ. Очередной Серп он бросил не в Щит, а мне под ноги, и железная крыша тут же прогнулась под нашим весом. Ободренный успехом, братец швырнул еще два. Он больше не пытался пробить меня силой — уже сообразил, что это у него не получится — и теперь решил просто сбросить меня вниз, на чердак.
Неплохой план. Но если уж так — свалимся вместе.
Я выпустил сразу два Серпа, вырезая железо по обеим сторонам от Миши, и он покачанулся, шагнул вперед, тщетно пытаясь нащупать уходящую из-под ног опору — и вдруг бросился прямо на меня.
И влепить ему Булаву прямо в беззащитный лоб мне все-таки не хватило духу. Я только кое-как выставил руку, и мы рухнули вниз, цепляясь друг за друга и круша ребрами какие-то чахлые перегородки и балки. В полете Миша успел заехать мне в бок тяжеленным кулачищем, но и я не остался в долгу: впечатал ему локоть то ли в подбородок, то ли в переносицу.
