Первым шагом стало создание нового образования, прозванного Йонатаном Менделем «беспокойным городом», – этот город по-прежнему назывался Иерусалимом, но выходил далеко за границы исторического Иерусалима, включая в себя дюжину палестинских деревень с окрестными территориями, и позиционировался в качестве еврейского города и израильской столицы
[330]. Все это – прямое нарушение решений Совета Безопасности ООН. Коридор, ведущий к востоку от этого нового, Большого Иерусалима, включает в себя город Маале-Адумим (основанный еще в 1970-х годах, но застроенный главным образом после подписания соглашений в Осло в 1993 году) и территории, тянущиеся почти до самого Иерихона, что в действительности позволяет разделить Западный берег реки Иордан на две части. Северные коридоры, включающие такие города поселенцев, как Ариэль и Кедумим, еще больше делят то, что в той или иной степени осталось под палестинским контролем
[331].
Израиль тем временем включает в свой состав незаконную «разделительную стену» (хотя в действительности ее правильнее было бы назвать «стеной аннексии»), забирая себе пахотные земли, запасы питьевой воды, многие деревни, накидывая удавку на город Кал кил ья и отделяя палестинские сельские поселения от их полей. На участки между стеной и границей, занимающие примерно 10 % Западного берега реки Иордан и называемые израильтянами «швом», допускаются все, кроме палестинцев. Те, кто живет в этом регионе, для получения временного пропуска должны проходить мудреную бюрократическую процедуру. Через то же самое препятствие нужно пройти и тем, кто хочет покинуть эту территорию, например, чтобы обратиться за медицинской помощью. По данным ООН, результатом – вполне предсказуемо – стало резкое ухудшение жизни палестинцев, спад более чем на 80 % количества крестьянских хозяйств, обрабатывающих свои земли, а также снижение на 60 % урожая оливковых садов, не говоря уже о других пагубных последствиях
[332]. Предлогом для строительства стены стала безопасность, но безопасность незаконных еврейских поселенцев; примерно на 85 % она проходит по территории Западного берега реки Иордан
[333].
Израиль также прибирает к рукам Иорданскую долину, таким образом полностью превращая в тюрьму остающиеся палестинские кантоны. Масштабные инфраструктурные проекты связывают поселения с крупными израильскими городами, гарантируя, что палестинцев они не увидят. В соответствии с традиционной неоколониальной моделью нынешним центром для палестинских элит является Рамалла, в то время как остальное население еле сводит концы с концами.
Чтобы завершить отделение Большого Иерусалима от оставшихся палестинских кантонов, Израилю придется полностью захватить Зону Е1 на Западном берегу реки Иордан, между Иерусалимом и еврейским поселением Маале-Адумим. Вашингтон пока что препятствует этому, поэтому еврейскому государству не остается ничего другого, кроме как прибегать к уловкам, типа строительства в Зоне полицейского участка. Но Обама стал первым президентом Соединенных Штатов, никак не сдерживающим деятельность Израиля.
Палестинцев регулярно изгоняют с их земель. В одной лишь Иорданской долине численность населения сократилась с трехсот тысяч человек в 1967 году до шестидесяти тысяч на настоящий момент, и подобные процессы наблюдаются повсюду
[334]. Придерживаясь политических принципов столетней давности, каждое действие ограничивается по масштабам, чтобы не слишком привлекать внимание международного сообщества, но они обладают кумулятивным эффектом, а их цели предельно ясны.
К тому же, когда подписанные в Осло соглашения объявили Газу и Западный берег реки Иордан неделимой территориальной единицей, тандем Израиль – США решил окончательно разделить эти два региона. Одна из значимых целей этого заключалась в том, чтобы отрезать любое ограниченное палестинское образование от внешнего мира.
В районах, которые Израиль забирает себе, палестинское население немногочисленно и разрозненно, а практика постоянного изгнания сокращает его еще больше. Планируется, что в результате в Большом Израиле большинство будут составлять евреи. При реализации третьего варианта не будет ни «демографической проблемы», ни борьбы с апартеидом, и никто не будет воевать за гражданские права – все будет так, как в нынешних признанных границах Израиля, где регулярно повторяется мантра о «еврейском демократическом» государстве, предназначенная для ушей тех, кто желает в это верить, не замечая присущих этой модели противоречий, которые носят далеко не символический характер.
Если модель «одна страна для двух народов» постепенно не реализовывать, она окажется иллюзией. Она не пользуется международной поддержкой, и нет никаких причин для того, чтобы Израиль и его спонсор в лице Америки брали ее на вооружение.
Часто поднимаемый вопрос о том, согласится ли известный своей ястребиной позицией премьер-министр Бенджамин Нетаньяху на «Палестинское государство», сам по себе вводит в заблуждение. В действительности его администрация, придя к власти в 1996 году, сразу признала такую возможность, в то время как предшественники Нетаньяху, Ицхак Рабин и Шимон Перес, ее категорично отвергали. Давид Бар-Иллан, директор Департамента политического планирования и связей с общественностью в правительстве Нетаньяху, объяснял, что часть территорий останется палестинцам, и если они захотят называть их «государством», да хоть даже «жареной курицей», Израиль возражать не будет
[335]. Этот его ответ отражает реальное отношение коалиции Израиля и США к правам палестинцев.
Соединенные Штаты и Израиль могут призывать к переговорам без всяких предварительных условий. Комментаторы в обеих странах, как и на Западе в целом, обычно утверждают, что палестинцы выдвигают подобные условия, тем самым блокируя «мирный процесс». На жизненно важных предпосылках переговоров настаивают Израиль и США. Первейшая из них заключается в том, что посредником на переговорах должны выступать Соединенные Штаты, хотя в действительности в подобном мирном процессе посредничать должно нейтральное государство, пользующееся уважением во всем мире. Вторая настаивает на сохранении практики расширения поселений, которая непрерывно продолжалась в течение двадцати лет после подписания соглашений в Осло.
