Лодку не заметить сложно, она болтается посреди бухты. На моих глазах наткнулась на камень, лениво крутанулась, медленно направилась дальше. Течение несильное, но если так и дальше будет продолжаться, я рискую остаться здесь робинзонить с неясными перспективами выбраться.
Мой план робинзонаду не предусматривает. Нет у меня времени, чтобы тратить его на постройку хижины и разведение коз.
Да и насчет коз ничего не понятно. Не факт, что они здесь водятся.
Мозги работали все лучше и лучше. Если в голове не перепутались дни, я никак не мог успеть добраться до материка. Следовательно – это остров. Небольших клочков суши в Северном море хватает, почти все они мелкие, бесплодные и потому неинтересные. Следовательно, необитаемые, корабли к ним тоже не ходят, потому что делать там нечего.
Лодку надо спасать.
Срочно.
Попытавшись подняться, я снова завалился, с трудом удержавшись от потери сознания. Не меньше минуты перед глазами тьма стояла, так и норовящая меня поглотить. Сражаясь с ней, по наитию применил лечение.
Сопротивляться стало легче. Самую малость. Но я уже понял, что нужно делать, и вновь взялся за навык.
Спустя несколько минут зрение полностью вернулось в норму, боль в висках и давление в глазах поутихли, гул в ушах ослабел, как и прочие необычно неприятные ощущения. Я только сейчас начал понимать, сколько нехороших симптомов меня отягощали, и при этом по отдельности их не замечал, воспринимал в целом.
Снова попытался подняться. На этот раз успешно, но стоял неуверенно, шатаясь под порывами ветра. Нечего и мечтать в столь плачевном состоянии доплыть до лодки. Даже если не потеряю сознание, пойду ко дну, как только окажусь на глубине.
И что же делать?
К счастью, погода была на моей стороне. Наблюдая за лодкой, я понял, что, если направление ветра не изменится, минут через десять она окажется слева от меня, приблизительно в трехстах метрах.
Плыть я не мог, зато мог идти. Пошатывался, падал несколько раз, разбил о камни колени и ладони, но до места добрался.
Самое трудное – это пройтись по каменному мелководью босиком. Море здесь не тропическое, то есть морских ежей и прочих колючих сюрпризов нет, да и ступни у меня закаленные, но все равно неприятно. Заваливался через шаг, обзавелся новой порцией ушибов и едва не упустил лодку. Она, уткнувшись в мель, не застряла, а начала двигаться вдоль нее, в направлении выхода из бухты. Еле успел перехватить.
Хотелось перевалиться через борт, лечь на спину, сложить руки на груди и закрыть глаза. Дня на три впасть в кому, не шевелиться и не моргать. Но мозги все еще работали относительно здраво, и я понимал, что так поступать нельзя. Ведь если ветер усилится, лодке нежелательно находиться в прибрежной полосе. Понесет на хорошей скорости и начнет колотить бортами по камням, пока не разнесет в щепки.
С превеликим трудом затащил лодку на мель. Размотал швартовый канат, обвязал его вокруг удобного камня. Судя по некоторым признакам, сейчас начинается прилив. Это плохо, но не похоже, что вода поднимется опасно высоко. Понадеялся, что серьезной бури в бухте не предвидится, следовательно, предпринятых мер достаточно.
Выбрался наконец на берег, завалился на песок, прикрыл глаза. Последние минуты мозг заунывно канючил лишь одно – умолял позволить ему отключиться.
И я позволил.
Проснулся от лютого холода. Уже почти привычно сплюнул песок, протер от него глаза. Ветер уже стих, но его последствия придется отовсюду вытряхивать. Стемнело, над горизонтом висела полная луна, со всех сторон раздавались характерные звуки – крабы собрались вокруг бесчувственного до этой минуты тела и шелестели в подсохших водорослях и траве, обсуждая перспективы дележки моей туши.
Пошевелившись, я дал понять, что их планы преждевременны. Членистоногие все осознали, разбежались с усиленным шумом. Ну а я приподнялся и с ужасом уставился в сторону моря. Очень уж испугался, что лодку снова унесло, причем безвозвратно. Ведь судя по темноте, провалялся я здесь несколько часов.
Сумеречное зрение при лунном свете работало идеально. С души камень спал, когда разглядел лодку неподалеку. Несмотря на прилив, болтается на месте.
Стуча зубами от холода, встал, поспешил к ней. Проверил, как закреплен канат. Убедился, что закреплен он плохо. Повезло, что нет серьезного волнения, иначе пришлось бы мне действительно робинзонить.
Забравшись в лодку, нацепил на себя все что есть. Однако одежда не грела, озноб, сотрясающий тело, зарождался не столько из-за ночного холода, сколько по внутренним причинам.
Мне было плохо. Настолько плохо, что хоть в гроб ложись. Мало того что я дико замерз, у меня еще и в каждый сустав залили расплавленное олово. Остывать оно не торопится, жжет немилосердно, и при этом (вот уж обидно) ни капли не согревает.
Несколько раз использовал лечение. И, покопавшись в припасах, достал склянку дорогого зелья, трясущимися руками вытащил пробку, опрокинул содержимое в рот, не ощутив горького вкуса.
Потихоньку начало отпускать. Даже ощутил в себе силы, достаточные для вылазки на берег и организации там костра. Однако как бы ни хотелось посидеть уютно, решил, что это слишком рискованно. Море – не самое безопасное место. На таких островах пираты и контрабандисты иногда устраивают тайные стоянки, а мне сейчас стычка даже с самыми слабыми противниками противопоказана.
Нет, я не ранен – все проще. Повторилось то, что последний раз случалось в Первохраме, когда я резко перескакивал со ступени на ступень, торопливо повышая параметры. Там негатив снижался благодаря увеличенному потоку ци и обильному употреблению Росы. Здесь же плотность энергии фоновая, ничем не выдающаяся, а остатки волшебной воды я выпил еще в начале плавания, когда начал потихоньку открывать навыки.
Кто же знал, что с точки зрения организма – это не потихоньку. Как я мог так ошибиться? Ведь вроде не увлекался. Случившееся, скорее всего, объясняется тем, что на этот раз я выбрал не рядовые или уже открытые навыки, а те, которые давно напрашивались, но, увы, раньше я не мог к ним прикасаться из-за неподъемных требований.
Поначалу все шло неплохо. Я решил начать с навыков, полученных с Некроса. Он и тварь, побежденная на дне Черного колодца, предоставили возможность изучить ценнейшие умения. За многие месяцы охоты в самых неприятных уголках Темнолесья мне такие трофеи не попадались. Увы, при всей дурной славе тех мест противники там или защищены особенностями местности, или массой берут, или не чересчур опасны даже против обычных омег пятидесятых ступеней. А добыча, которую может взять ватага не самых развитых простолюдинов, редко обладает повышенной ценностью.
Не говоря уже о том, что шансы выпадения даже самых банальных трофеев у рядовых аборигенов невысокие.
Начал я со знака «высшая крепость сердца». В прокачке он на вид самый простой, без мудреной математики, и по описанию способен защитить сердце чуть ли не от любой угрозы. Даже прямой удар тяжелого копья пронзит мою кожу, мясо и кости, но дальше, возможно, и царапины не оставит.
