Я, ухватившись за слова вождя степняков, покачал головой:
– Допустим, я тебя вытащу из-за решетки. А смысл? Выход отсюда только один, и его завалило.
– Вытащи меня, и я с этим разберусь, – уверенно заявил Ингармет. – Ты ранен, я вижу, как тебе плохо. Я помогу тебе выбраться отсюда. Приведу в свой лагерь. Мои целители тебя вылечат. Ты будешь есть лучшую еду, тебя будут ублажать лучшие девушки. А потом я заберу город у Данто и щедро одарю тебя сокровищами этой проклятой семьи.
– Мне наплевать на деньги. Да и город для начала взять надо. А это не так просто, ты перед ним уже несколько месяцев без толку топчешься.
– Я возьму Хлонассис, – убежденно заявил Ингармет. – У меня уже все готово, надо просто сделать это. Я разговаривать с ними согласился только потому, что не хотел ломать стены. Зачем ломать то, что потом придется восстанавливать? Но больше разговоров не будет. И теперь, когда у черных такие потери, штурмовать город проще. Городские стражники глупы и ленивы, ими командуют наемники. Чем меньше командиров, тем меньше толку от этого сброда.
Я покачал головой:
– Несколько месяцев стоял, а теперь, именно сейчас, у тебя все готово? Звучит неубедительно…
– Не сомневайся, мои люди сделали все, что надо сделать. А тогда те шакалы поняли, что пришли их последние дни, и устроили будто бы переговоры. Они покрыли себя бесчестьем, чтобы обмануть меня. Но веры тому, кто потерял честь, нет, и я не позволю такое повторить. Город уже почти мой. Ты получишь свою награду. Очень скоро получишь.
– Я же тебе сказал, мне деньги не нужны.
Ну да, у меня на плече мешок, в который пара-тройка годовых бюджетов Хлонассиса небрежно свалена. При таких раскладах соглашаться на что-то за долю от состояния семьи Данто – это редкостное скупердяйство.
– Тогда чего ты хочешь, если не денег? Скажи! Помни, ты без меня отсюда не выберешься. Я нужен тебе, а ты нужен мне.
Я покачал головой:
– Меня ранило не в голову, я уже догадываюсь, что тут можно сделать. И ты мне для этого не нужен. Да и с семьей Данто мы не такие уж и враги.
– Как не враги?! – изумился Ингармет.
– А вот так. Я просто на них плевал. На всех. Они просто путались у меня под ногами. Так что не надо рассказывать, что я твой союзник.
Степняк кивнул:
– Хорошо, пусть будет так. Но раз ты не убил меня и не прошел мимо, это что-то значит. Значит, для чего-то я тебе нужен. Раз так, мы можем договориться.
Мне пришлось кивнуть в ответ:
– Верно. Я собираюсь отсюда свалить, но вроде как задолжал некоторым людям. Хотелось бы решить этот вопрос, вот только не уверен, что ты поможешь расплатиться с долгами.
– Я расплачусь. Не сомневайся, – пообещал степняк. – Дай мне только взять город, и я сделаю твоих кредиторов богатыми людьми.
– Вот в этом вся загвоздка, – сказал я. – Откуда у тебя такая уверенность? Насколько я понимаю, у тебя армия из пастухов. А у Хлонассиса высокие стены. И кроме гарнизона у Данто есть два отряда неплохих наемников. Плюс личная стража, плюс хорошо обученные шудры. Я слышал, что их обучали не где-нибудь, а в Раве. Они принесли клятвы семье, и каждый стоит десятка обычных воинов. Думаю, что даже двадцать пастухов одного такого стражника не завалят.
Ингармет усмехнулся с превосходством:
– Я договорился с горными племенами. У них самые ловкие лазутчики, они могут бесшумно забираться на стены без лестниц в полном вооружении. Привыкли дома лазить по скалам. У меня четыре отряда от разных племен. А еще они помогли провести через горы караван с наемными инженерами и алхимиками. Без них я не мог начинать штурм, а теперь могу. Инженеры построили большие боевые машины из деталей, которые пронесли через перевалы, алхимики сделали разрушительные снаряды. Моим людям надо просто оказаться за стеной. Те, кого ты называешь пастухами, с детства оберегают скот от хищников и разбойников. Они достойные воины. Нам не хватает только хорошего оружия. Зато воинов у нас теперь гораздо больше. И еще городская чернь очень недовольна. Я знаю, у меня есть свои люди в городе, и они шепнут вовремя кому надо. Как только я начну штурм, чернь из нищих кварталов ударит страже в спину. Я возьму Хлонассис. Это будет стоить большой крови, будет большой урон стенам и кварталам, но город уже почти мой. Не сомневайся.
Поморщившись от новой вспышки боли, я задал неожиданно пришедший в голову вопрос:
– Зачем вообще проливать кровь за это место? Я видел карту. Степь большая, на весь полуостров, а город – всего лишь точка на его краю. Поставь другой город с портом. Торгуй шкурами и кожей сам. К тебе сразу перебегут местные ремесленники. Данто оставили их без доходов, они голодают, дай только знать, что ждешь их. У тебя быстро появятся деньги на хорошее оружие для пастухов. Да и зачем оно? Тебе ведь даже драться не придется. У Данто нет сил, чтобы в степи воевать, а ты оставишь их ни с чем. Нет шкур – нет денег. Долго не протянут, Хлонассис сам тебе в руки свалится.
На этот раз Ингармет усмехнулся невесело:
– Мальчик, теперь я точно знаю, что ты чужак. Даже дети у нас такое говорить не станут. Все знают, как коварно наше море и какие сложные у него берега. В прибрежном песке корабли тонут быстрее, чем в воде, а сваи причалов и подавно. Многие пытались, ни у кого ничего не получилось. Ни один капитан в трезвом уме не подойдет никуда, кроме Хлонассиса. Хотя хорошие места все же есть, под горами. Там трудно поставить порт, но возможно. Но как это сделать, если даже я не могу договориться со всеми племенами горного народа по-хорошему? А по-плохому надо много сил. Да и трудно степнякам воевать в горах. Лишь некоторые поселения я сделал союзниками. Остальные не позволят поставить город на виду у гор. Да и нет у нас таких специалистов. А чтобы нанимать их на стороне, потребуются большие деньги, которых тоже нет. И еще придется как-то проводить караваны через горы, потому что море для нас закрыто. А это заново договариваться с четырьмя племенами, и я не уверен, что такое получится. Мальчик, ты неправильно понял, я не хочу брать Хлонассис. Тут ведь дело не в желании, я просто должен это сделать. Иначе у нас нельзя.
Я, выслушивая объяснения Ингармета, все больше и больше терял нити его рассуждений. Потрепало меня здорово, надо срочно залечь в надежном месте.
Тогда зачем расспросы устраиваю? Какое мне дело до местечковой политики? Раз грызутся, значит, на это есть причины, которые меня не касаются.
– Ингармет, давай покороче: ты мне не враг, и я отпущу тебя. Но ты должен кое-что сделать для тех людей, которым я задолжал. Найдешь их после того, как возьмешь город. Я все объясню. И еще одно. Я тебе не доверяю. И не знаю, на что ты способен. Раз степняки тебе повинуются, ты явно непрост. А я, как ты видишь, сейчас не в самой лучшей форме. Выпускать тебя – это риск.
– Я даю слово, что не замышляю против тебя плохого, – заявил Ингармет.
Я покачал головой:
