— Вылитая мать?
— Да, — говорит он. — Вылитая мать.
Либби вспоминает фотографии матери с ее черными волосами под Присциллу Пресли и темными накрашенными глазами. Она чувствует себя польщенной.
— Что вы здесь делаете? — спрашивает она.
— Ждал вас, — отвечает Фин.
— Но я была здесь на днях. Я слышала вас, вы были наверху. Почему вы не спустились тогда?
Он пожимает плечами.
— Я спустился. Но к тому времени, когда я добрался до первого этажа, вы уже ушли.
— Понятно.
— Может, нам лучше?.. — Фин жестом указывает на лестницу.
Они следуют за ним вниз по лестнице и идут на кухню.
Фин садится по одну сторону стола, Миллер и Либби — по другую. Либби разглядывает лицо Фина. Ему должно быть слегка за сорок, но он выглядит намного моложе. У него необычайно длинные ресницы.
— Итак, — говорит он, широко раскинув руки, — это все ваше.
Либби кивает.
— Хотя на самом деле это должно принадлежать моим брату и сестре?
— Что ж, пусть кусают локти! Полагаю, я должен поздравить вас с днем рождения. Пусть и с небольшим опозданием.
— Спасибо, — благодарит она. — И давно вы были здесь в последний раз?
— Десятки лет назад.
Возникает долгое и очень хрупкое молчание. Фин нарушает его первым.
— Думаю, у вас есть ко мне вопросы.
Миллер и Либби быстро переглядываются. Либби кивает.
— Послушайте, — говорит Фин, — может, мы уйдем отсюда? Я живу рядом, на том берегу реки. У меня есть холодное вино. И терраса. И кошки, которые похожи на подушки.
Либби и Миллер обмениваются еще одним взглядом.
— Я не собираюсь вас убивать, — говорит Фин. — И мои коты тоже. Пойдемте. Я расскажу вам абсолютно все.
* * *
Спустя двадцать минут Либби и Миллер выходят следом за Фином из шикарного лифта в коридор с мраморным полом.
Его квартира на другом конце.
Он ведет их за собой по коридору в гостиную со стеклянными дверями, выходящими на террасу с видом на реку. Свет включается автоматически.
Все в светлых тонах и все очень простое. На спинку очень длинного кремового дивана накинута огромная белая овчина. В вазе красуется экстравагантная композиция из лилий и роз, которая бы неплохо смотрелась в выставочном зале ее фирмы, думает Либби.
Фин берет маленький пульт дистанционного управления, открывает двери на террасу и предлагает им сесть на диваны вокруг низкого столика. Пока он уходит за вином, Либби и Миллер обмениваются взглядами.
— Эта квартира стоит пару миллионов, — говорит Миллер.
— Не меньше, — соглашается Либби. Она встает и смотрит на реку. — Смотрите! — говорит она. — Вон мой дом. Мы прямо напротив него.
Миллер встает к ней рядом.
— Что ж, — сухо говорит он, — думаю, это вовсе не совпадение.
— Вы думаете, он наблюдал?..
— Да, я абсолютно уверен, что он наблюдал. Иначе зачем было выбирать квартиру с таким видом?
— Что вы о нем думаете? — шепотом спрашивает она.
Миллер пожимает плечами.
— Думаю, что он немного…
— Странный?
— Да, немного странный. И немного…
В этот момент Фин возвращается с бутылкой вина и тремя бокалами в ведерке со льдом в одной руке и с кошкой в другой. Ведерко он ставит на стол, но кошку все еще прижимает к груди.
— Познакомьтесь, это Минди, — говорит он, поднимая кошачью лапу в подобии салюта. — Минди, познакомься, это Либби и Миллер.
Кошка игнорирует их и пытается вырваться из объятий Фина.
— Ладно, — говорит он кошке, — гуляй, стервоза, но только потом не подлизывайся ко мне. — Затем он снова поворачивается к гостям. — Она моя любимица. Я всегда влюбляюсь в тех, кто меня не выносит. Вот почему я до сих пор холост.
Он открывает вино и разливает его по бокалам.
— Предлагаю выпить за встречу! — говорит он.
Они чокаются, и вновь устанавливается неловкое молчание.
— Просто фантастический вид, — говорит Миллер. — И давно вы живете здесь?
— Недавно. Дом сдан лишь в прошлом году.
— Удивительно, не правда ли? Прямо напротив Чейн-Уолк.
Фин кивает.
— Я хотел быть рядом, — признается он, поворачиваясь к Либби, — когда вы вернетесь.
На террасе появляется еще один персидский кот. Жутко толстый и с выпученными глазами.
— Ах, — говорит Фин, — а вот и он. Мистер, Ищущий Внимания. Услышал, что ко мне пришли гости. — Он подхватывает кота-великана на руки и усаживает его себе на колени. — Это Дик. Я назвал его так для напоминания о том, что он у меня все-таки есть
[2].
Либби смеется и отпивает глоток вина. В другом мире это была бы прекрасная вечеринка: два симпатичных мужчины, теплая летняя ночь, гламурная терраса с видом на Темзу, бокал холодного белого вина. Но в этом мире все выглядит извращенным и смутно угрожающим. Даже кошки.
— Итак, — говорит Миллер, — если вы хотите рассказать нам все, что на самом деле произошло в доме на Чейн-Уолк, я полагаю, это, скорее всего, не для записи? Или я могу снова стать журналистом?
— Вы можете быть кем угодно.
— То есть я могу записывать вас? — Миллер достает из заднего кармана телефон.
— Конечно, — говорит Фин, почесывая густой мех на кошачьей спине. — Почему бы нет? Мне больше нечего терять. Действуйте.
Миллер некоторое время возится с телефоном, настраивая его на запись. Либби замечает, что его руки слегка дрожат, выдавая волнение. Она делает еще один большой глоток вина, чтобы успокоить нервы. Затем Миллер кладет свой телефон на стол и спрашивает:
— Итак, вы утверждаете, что я все неправильно изложил в своей статье. Можем мы начать с этого?
— Конечно. — Толстый кот спрыгивает с колен Фина, и он рассеянно стряхивает со штанин кошачью шерсть.
— Итак, когда я собирал материал для статьи, я наткнулся на имя Дэвид Томсен. Томсен, а не Томсон.
— Да, верно, — говорит Фин. — Это мой отец.
Либби видит на лице Миллера некое подобие триумфального облегчения.
— А ваша мать — Салли? — спрашивает он.
— Да, Салли моя мать.
— А Клеменси?
— Моя сестра, да.
— И третье тело…
— Был ли это мой отец? — Фин кивает. — В самую точку. Досадно, что вы не догадались об этом прежде, чем написали вашу статью.
