И, разумеется, сам Дэвид Томсен, чье харизматическое присутствие, казалось, пронизывало каждый уголок нашего дома. Помимо спальни наверху, он также неким образом завладел нашей гостиной, в которой находился бар моего отца, превратив ее в своего рода тренажерный зал. Однажды я наблюдал за ним сквозь щель в двери, когда он, опираясь лишь на кончики пальцев, пытался оторвать свое тело от пола.
А на другом конце всего этого был Фин. Фин, который отказывался даже смотреть на меня, не говоря уже о том, чтобы говорить со мной. Фин, который вел себя так, будто меня просто не существовало. И чем дольше он делал вид, будто в упор не замечает меня, тем сильнее мне казалось, что я не выдержу этого и умру.
И вот, наконец, в тот день это случилось. После того как было решено, что Салли и Дэвид останутся, я вышел из кухни и чуть не налетел на Фина, шагавшего мне навстречу. На нем была выцветшая толстовка с какой-то надписью и джинсы с порванными коленками. Увидев меня, он остановился и впервые встретился со мной взглядом. У меня перехватило дыхание. Я копался в своих запутанных мыслях, силясь что-то сказать, но так ничего и не придумал. Я шагнул влево; он шагнул вправо. Я сказал «извини» и шагнул вправо. Я думал, что он молча пройдет дальше, как вдруг он произнес:
— Ты ведь знаешь, что мы здесь насовсем, не так ли?
— Не понял?
— Не слушай того, что мои родители говорят о переезде. Мы никуда не собираемся. Знаешь, — продолжил он, — в том доме в Бретани мы застряли на целых два года. Хотя просто приехали туда в отпуск.
Он замолчал и выгнул бровь. Он явно ждал моего ответа, но я утратил дар речи. Я еще никогда не стоял так близко к столь прекрасному созданию. Его дыхание пахло мятой.
Он смотрел на меня, и я увидел, как по его лицу промелькнуло разочарование или даже не разочарование, а скорее досада, как будто я просто подтвердил то, что он уже подозревал: что я был скучным и тупым и не заслуживал его внимания.
— Почему у вас нет своего дома? — наконец спросил я.
Он пожал плечами.
— Потому что мой папаша слишком скуп, чтобы платить за него.
— И у вас никогда не было своего дома?
— Был. Однажды. Но он продал его, чтобы мы могли отправиться путешествовать.
— А как же школа?
— Какая школа?
— Когда ты ходишь в школу?
— Я не был в школе с шести лет. Меня учит мать.
— Ничего себе, — сказал я. — А как же друзья?
Он косо посмотрел на меня.
— Разве тебе не скучно без друзей?
Он прищурился.
— Нет, — честно ответил он. — Даже нисколько.
У него был такой вид, словно он собрался уйти. Я не хотел, чтобы он ушел. Я хотел и дальше ощущать его мятное дыхание и узнать о нем больше. Мой взгляд упал на книгу в его руке.
— Что ты читаешь? — спросил я.
Он опустил взгляд и перевернул книгу заголовком вверх. Это был «Игрок в кости» Люка Рейнхарта, роман, о котором я в то время не слышал, но который прочел впоследствии не менее тридцати раз.
— Хорошая книга?
— Все книги хорошие, — ответил он.
— Неправда, я прочитал несколько очень плохих книг, — заявил я, имея в виду в первую очередь книжку «Энн из Зеленых Крыш», которую нас заставили прочесть в прошлом учебном году. Скажу честно, такой дурацкой, раздражающей книжки я до этого ни разу не читал.
— Это не были плохие книги, — терпеливо возразил Фин. — Это были книги, которые тебе не понравились. Что не одно и то же. Единственные плохие книги — это книги, которые написаны так плохо, что их никто не опубликует. Любая опубликованная книга станет для кого-то «хорошей книгой».
Я кивнул. Его логика была безупречной, и мне было нечего возразить.
— Я почти закончил ее, — сказал он, глядя на книгу в руке. — Могу тебе одолжить, если захочешь.
Я снова кивнул.
— Хорошо. Спасибо.
С этими словами он ушел. Я же остался стоять на месте, мои виски пульсировали, ладони были влажными от пота, а мое сердце наполнилось чем-то новым и необыкновенным.
18
Видя, что Либби подходит к нему, Миллер Роу встает. Она узнает его по его фотографии в интернете, хотя с тех пор он отпустил бороду и набрал вес. Он почти доел свой сэндвич, и у него на бороде повисла капелька желтого соуса. Прежде чем пожать Либби руку, он вытирает пальцы салфеткой и говорит:
— Либби, рад познакомиться с вами. Очень рад! — У него лондонский акцент и темно-синие глаза. Его рука, сжимающая ее пальцы, огромна. — Прошу вас, садитесь. Что вам заказать? Сэндвичи здесь потрясающие.
Она смотрит на его сэндвич, напоминающий обломки автокатастрофы.
— Спасибо, я только что позавтракала.
— Кофе, чай?
— Капучино было бы неплохо. Спасибо.
Миллер идет к стойке модного кафе на Вест-Энд-лейн, где он предложил им встретиться, что как раз посередине между Сент-Олбансом и Саут-Норвудом. Либби разглядывает его. На нем низко сидящие джинсы, выцветшая футболка, зеленый хлопчатобумажный пиджак и туристские ботинки. У него выпирающее пузцо и огромная голова с копной темно-каштановых волос. Его внешность немного ошеломляет, он похож на медведя, хотя и довольно милого.
Он приносит ей капучино и ставит перед ней чашку.
— Я так благодарен вам за то, что вы согласись встретиться со мной. Надеюсь, вы благополучно добрались? — Он отодвигает свой недоеденный сэндвич в сторону, как будто не собирается его доедать.
— Без проблем, — говорит она, — пятнадцать минут езды.
— Из Сент-Олбанса, верно?
— Да.
— Хорошее место этот Сент-Олбанс.
— Да, — соглашается она. — Мне нравится.
— Итак, — говорит он, выдержав короткую паузу и многозначительно глядя на нее, — вы — тот самый ребенок.
Она нервно улыбается.
— Похоже, что да.
— И вы унаследовали этот дом?
— Верно.
— Ух ты! — говорит он. — Переломный момент в вашей жизни.
— Абсолютно, — соглашается она.
— Вы видели его?
— Дом?
— Да.
— Да, пару раз.
— Это надо же! — Он снова опускается на стул. — Я столько раз пытался попасть в него, но меня не впустили. Я фактически предлагал тому парню в адвокатской конторе первым узнать о результатах моего расследования. Однажды ночью я даже попытался взломать дверь и тайком проникнуть туда.
— То есть вы никогда не бывали внутри?
— Нет, никогда, — криво усмехается Миллер. — Лишь заглядывал в окна. Я даже мило поболтал с обитателями соседнего дома, того, что стоит позади него, чтобы они разрешили взглянуть на него из их окон. Но в самом доме я никогда не бывал. Какой он внутри?
