– Уроды?! – Максин гневно сжала кулаки. – Да что она себе позволяет?!
– Анна! – приказным тоном окликнул мою сестру Гензель. – Заставь этого олуха сделать всё как полагается. Штильцхен хочет, чтобы СИШ была полностью уничтожена, чтобы больше не было никаких осложнений. Ясно?
– Да, ясно, – чуть поколебавшись, ответила Анна.
Гретель схватила Анну за воротник и притянула к себе:
– Ты же не позволишь этому великану тоже сбежать, верно? В следующий раз тебе так легко это с рук не сойдёт.
– Да-да, я знаю. – Голос Анны дрожал. – Больше я не подведу.
– Не стоит его разочаровывать, – веско бросила Гретель напоследок и ушла, оставив Анну наедине с великаном, который продолжал горько рыдать. Поникнув плечами, Анна постояла и тоже заплакала.
На этот раз остановить меня никто не успел. Выпрыгнув из-за бака на ближайшее облако, я громко окликнула сестру по имени и со всех ног бросилась к ней.
Утирая слёзы, Анна таращилась на меня, словно не могла поверить собственным глазам. А потом просияла:
– Джилли! – И побежала мне навстречу.
Мы стояли, изо всех сил обнимая друг друга, и обливались слезами. Не знаю даже, отчего мне сейчас было радостнее – оттого, что я наконец нашла Анну, или оттого, что она тоже рада меня видеть. Ни за что больше не отпущу её, решила я.
– Как ты меня нашла? Как ты вообще здесь оказалась? – расспрашивала Анна, не разжимая рук. – Я уже думала, что никогда больше тебя не увижу! Я боялась, что застряла здесь навсегда.
Я что-то сбивчиво объясняла, перескакивая с одного на другое, торопясь наконец-то сказать ей всё то, что должна была сказать давно, ещё когда она была в СИШ:
– Я всё время продолжала тебя искать. Прости меня, Анна. Я просто не понимала, как тебя задевает история с папиной мастерской. Это я виновата, что ты оказалась здесь. Я сама подтолкнула тебя к нему!
– Нет, это не твоя вина, – упиралась Анна, не сводя с меня блестевших заплаканных глаз. – Он столько всего мне наобещал – а я, дурочка, поверила. Но когда я осознала правду, было уже поздно. – На её лице появилось тоскливое выражение. – Я уже заключила с ним договор.
– Считай, что он уже разорван, – с жаром сказала я, хотя понятия не имела, в чём этот договор заключается и что я могу с ним сделать. – Ты возвращаешься домой вместе со мной... ну, то есть если ты этого хочешь. – Слова словно застряли у меня в горле.
Она засмеялась сквозь слёзы:
– Конечно, хочу!
Так мы и стояли, плача и обнимая друг друга, когда Джослин не слишком деликатно похлопала меня по плечу:
– Не хочу мешать вашему счастливому воссоединению, но нам нужно торопиться. – Она в упор посмотрела на Анну. – Надеюсь, ты стоишь всей этой возни.
– Джослин! – с упрёком воскликнула я.
– Говорю как есть, – огрызнулась Джослин. – Ты уже спрашивала её, где находится арфа?
Джек шагнул ближе к нам:
– И моя мама? И корова? – Он протянул Анне ладонь. – Я – Джек. Наверное, ты обо мне слышала. Я был первым, кто влез по бобовому стеблю на небо и попал в Облачный город.
– Вы говорили про арфу? – перебила его Анна. – Штильцхен держит её в своём штабе. – Все остальные уже стояли вокруг нас, но тратить время на представления и прочую болтовню никто не стал. – Он собирается использовать её, чтобы...
– ... Развернуть время вспять и захватить королевство, а нас всех уничтожить. Это мы и так уже знаем, – кратко изложил Джекс. – Теперь нам нужно узнать, как ему помешать.
– И вызволить других детей, если они тоже хотят покинуть его команду, – прибавила Максин.
– Такие есть, я знаю, – сказала Анна. – Мама Джека тоже, наверное, где-то здесь. Тех, кто не выполняет его приказы, обычно бросают в тюрьму – тоже там, в его штабе. – Её губы болезненно скривились. – И я уже получила последнее предупреждение.
– Значит, тем более нужно забрать отсюда тебя, этих ребятишек и арфу, – сказала я. – Что ещё тебе известно?
– Для того чтобы получилось главное заклинание, ему нужны ещё какие-то ингредиенты, но он сейчас сам не свой, потому что они перечислены в какой-то книге, а мы её пока так и не нашли, – принялась объяснять Анна. Мы с Кайлой переглянулись. – Правда, арфа уже у него, но уж очень она капризная. Её невозможно сдвинуть с места, пока она не заиграет, а заиграть она соглашается лишь тогда, когда тот, кто прикасается к её струнам... ей нравится.
– Ага, я же говорил! – восторжествовал Джек. – Ну, по крайней мере говорил что-то в этом роде. Кажется.
– Ну-ка, давай ещё разок, поподробнее, – потребовал Джекс.
Щёки Анны порозовели:
– Говорят, что когда арфа играет, она становится лёгкой, как пёрышко. А когда молчит, то весит больше доброй сотни великанов. Поэтому и не находится в мире человека, способного её украсть.
– Да ладно, не может никакой инструмент, даже из чистого золота, столько весить! – фыркнул Олли. – Или... всё-таки может?
– Эта арфа – может, – подтвердил Джек. – Уж я-то знаю. Я ведь уже пробовал украсть её, но так и не смог заставить её заиграть. – Он задумчиво почесал подбородок. – Наверное, из-за того, что намерения у меня были не самые чистые.
– Небось хотел продать её и купить себе целое стадо коров, – проворчал Джекс.
– Для меня существует лишь одна корова – моя Белянка, – отрезал Джек. – А кроме того, я не мог придумать, как стащить эту штуковину вниз по бобовому стеблю.
– Румпельштильцхен уже чего только не перепробовал, чтобы обманом заставить её играть – заключал сделки, колдовал, совершал жертвоприношения. Заставлял других людей петь для этой арфы, но она не поддавалась им. Ей не нравится, когда её обманывают. – Анна показала шрам на правом предплечье. – Знаю, это звучит глупо, но арфа соглашается играть лишь тому, кто совершенно чист сердцем, кто хотел бы использовать её музыку лишь во благо. Наверное, он думает, что арфа заиграет, если он спасёт Альву, раз уж они когда-то были вместе, но он пока ещё не придумал, как её расколдовать.
– Так, может, вы с сестрой могли бы спеть для арфы, – предложил мне Джек, и все дружно уставились на него. – Ладно, твоя сестра в Штильцхен-команде, и, может, поэтому считать её сердце на сто процентов чистым не получается, но ты-то могла бы. – Он посмотрел на меня. – Ведь ты пришла сюда ради её спасения. И арфу ты хочешь спасти от злодеев, а не продать. Арфа непременно должна это почувствовать.
– Первые толковые слова, которые я от тебя слышу, – одобрительно кивнула Джослин.
– Но это очень рискованно, – заволновалась Максин. – Вдруг Джилли тоже пострадает?
– Я согласна с Джеком, – выпалила Эл-Гри, хватая меня за руки. – Ты правда сможешь это сделать. И тогда мы все отправимся домой.
Домой. Словно наяву я увидела, как Анна сидит в нашем домике-сапоге за столом, вместе с мамой, папой, Ханом, Хэмишем, Трикси и Феликсом. Ну и я тоже рядом с ними, отпущенная на заслуженный выходной (скажем, за то, что получила от принца Себастьяна высшую оценку за работу по фамильному древу). Мне так нестерпимо хотелось этого, что я почти чувствовала родной домашний запах.
