Хватило меня до ночи. Я, уложив малышку спать, поплелась искать комнату Вики, чтобы бессовестно настучать на эту сумасшедшую! Но передумала, подслушав занимательный разговор за дверьми ее с Сергеем комнаты.
— Мы истинная пара, Вика. Нет ничего, с чем бы мы не справились. — как-то растянуто говорил Сергей.
— Ага.
— Разве мы не идеальная пара? Мы, как Инь и Янь. Я уверен, мы справимся.
— Только тогда уж Синь и Пьянь, — пьяно рассмеялась моя сестра.
Мне так хорошо стало в душе от ее смеха. Так радостно и спокойно. Пока мы были у Итана она совсем не смеялась, и я забыла какой заразительный у неё смех. В подтверждение тому к ней присоединился и Сергей громким хохотом. Я здесь лишняя…
Ну что я зверь, что ли? Они там пьют, расслабляются, а я со своими жалобами и ябедничеством. Потерплю до завтра, а завтра будет видно. Я не теряла надежды, что Агния успокоится с опекой, чрезмерной опекой, меня и Киры.
Дальше подслушивать не стала, а острожно и тихонечко вернулась в свои комнаты.
Удостоверившись, что малышка спит, закрылась в ванной и набрала номер Дока. Уж больно мне его прозвище понравилось, что я его номера так и сохранила в телефоне.
— Добрый вечер, Кларисса. — сонно раздалось на другом конце провода.
— Ой, простите, я вас разбудила?
— Ничего. Я планировал проснуться незадолго после твоего звонка. У тебя должно быть какие-то вопросы возникли? Или боли усилились? — в его голосе звучали обеспокоенные нотки, а мне стало стыдно. До меня только сейчас дошло в полной мере, что Док человек. Человек, которого я не видела спящим, отдыхающим. Он постоянно был чем-то занят. Мной, Итаном, своей комнатной, которую гордо величал лаборатория. Всегда на ногах и при деле.
— Вы сегодня ели? — неожиданно для себя спросила я, шокировав мужчину.
— Что?
— Вы кушали когда в последний раз?
— Ох, дай бог память… До обеда. Алевтина меня накормила, как царя — изобилием разных блюд и напитков. — что-то тёплое и метательное появилось в его голосе, что я невольно заслушалась. Ну не из-за еды же это он так? А что? Алевтина — женщина очень привлекательная, строгая местами, так для самоотверженного ученого самое то. Будет стоять над душой напоминая поесть, поспать, покупаться. — Клара, с Итаном пока без изменений. Некоторые показатели без изменений, некоторые приходят в норму. Но ты же хочешь услышать очнулся он или нет?
— Спасибо, Виктор. — он был прав. Меня не интересовали никакие показатели. Лучшим показателем для меня является его приход в себя! А все эти клетки, гены, внутренние органы… Не отмирают и хорошо…
— Ты сама, как себя чувствуешь?
— У меня все хорошо. Иду на рекорды-голова закружилась за сегодня лишь единожды. И то, потому что распсиховалась на одну…беременную девушку… Я так думаю. А во всем остальном, все хорошо, Виктор.
— Это радует, Клара. Я знаю нормы человеческого тела. После подобного вмешательства время восстановления варьируется от месяца до двух. Ты оборотень, возможно, для тебя эти сроки свелись к считанным дням. Все таки плохо, что ты улетела! Мне бы анализы по-хорошему твои прогнать еще раз… — он замолчал ненадолго прежде чем продолжить, — Все равно, Клара, как бы ты хорошо себя не чувствовала, не усердствуй. Побереги себя. Будь осторожна.
— Буду. — рассмеялась я.
Кажется, у меня появилась ещё одна наседка в лице пожилого мужчины.
Спала я тревожно. Какие-то обрывки сновидений, скомканные картинки то и дело вторгались в мой сон, заставляя тело вздрагивать… И я просыпалась… Раза четыре за ночь…
Проснувшись, обнаружила Киру сидящую в манеже.
— Маленькая моя, ты почему мамочку не разбудила? — улыбнувшись ей, я поспешила взять её на ручки. Голова ещё плохо соображала со сна и я немного заторможено искала глазами часы.
Сколько же я проспала?
Телефон нашёлся в ванной, где я его вчера и забыла, после разговора с Доком.
11:42! Ничего себе?! Это же у меня ребёнок с голоду умирает уже! А я дрыхла, как… Как… Как не знаю кто!
После позднего завтрака мы с Кирой отправились гулять. На этот раз к нам присоединилась задумчивая Вика, а не Агния, чему я была несказанно рада.
Лес меня восхищал своими тропами, запахами, своим духом, наполняя лёгкие умопомрачительным воздухом. Впервые я столь явно ощутила, что наступила весна. Все цвело и пахло, радуя не только обоняние, но и взгляд. Не так тепло, как в Вашингтоне, но все же…
— Пойдём сюда, — Вика скрылась за зарослями цветущего кустарника и осторожно убрала в сторону его веточки, позволяя нам с Кирой пройти. Малышка все это время была у меня на руках, жуя овсяное печенье. — Это значимая для меня поляна. Тут я впервые ощутила себя Волчицей, Альфой…
Полянка, как полянка. Ничего примечательного. Небольшой протоптанный участок леса, скрытый деревьями и кустарниками. Вика из-за какого-то куста достала какие-то рулоны и расстелила их на земле, тут же усевшись на один из них.
— Коврики для йоги? — хохотнула я. — Умно.
— Ну так! — фыркнула Вика. — Присаживайся, нам нужно поговорить.
— Ты поэтому завела меня так далеко от дома. — поняла я, усаживаясь. Кира была недовольна тем, что мы уселись, даже сидя у меня на руках. Я уже успела заметить, что ей нравятся прогулки и смены декораций больше, чем возиться с игрушками и прочее.
— Да. Я хочу поговорить об Артёме. — серьёзно произнесла она, заставив меня похолодеть. — Видишь ли, он не с нами не потому что ему нужно утрясти дела с Суворовским училищем…
— Я знаю… — зажмурилась я, готовясь к самому худшему продолжению. — Прости…
Я должна была рассказать Вике сразу… Должна была, но не стала. Почему? Я боялась, что она убьет Тёму… Не знаю, откуда у меня такие мысли, ведь она при мне никого, собственно, и не убивала… Но страх был ощутимым, потому я и промолчала, когда, одолеваемая сомнениями, проскользнула в голову брата.
Да, он был с ними заодно, как и, как оказалось, я, довольно долгое время… Но он не был предателем! Он не знал о новой семье Вики… А как её ещё назвать, видя, как она печется о своих девушках, да и парней из стаи Сергея балует и подкармливает. Семья… Он не знал, что она Волчица… Он называл нас Двуликими… Чтобы это не значило… Как и не знал он об истинных намерениях этого мерзкого старикашки… Ему весьма качественно промыли мозги, внушив, что оборотни плохие, а вот за Двуликими великое будущее. Я так и не поняла в чем, собственно, разница, но не в этом суть. А в том, что он сожалеет. Клянет себя и раскаивается. Ему очень стыдно передо мной, он не знал, что меня собирались убить, растащив по запчастям… Да, он виноват, виноват во многом… Но я уверена, что он пересмотрит свое отношение к произошедшему. Сможет расставить приоритеты, понять кто на самом деле плохие — оборотни или чистильщики. Я не могла не дать ему этот шанс. Не могла сказать ему, что я подслушала его мысли и обсудить. Признаться, я тогда сама была в гневе и могла натворить чего-то страшного. Я оставила все, как есть, надеясь, что, дав ему время, смогу что-то придумать и помочь ему… Он мой брат…
