– Не называй мою дочь подменышем! Замолчи, глупая женщина, и начинай искать!
– Ты сама знаешь, что она подменыш. Её оставили феи, чтоб наказать тебя. – Колумбина поднимается на ноги. – Это за то, что ты крала мужчин у других женщин. Дважды. – Колумбина выплёвывает последнее слово.
– Но я собиралась отправить её в больницу, там бы о ней позаботились. – Мамино лицо дрожит.
Я перевожу взгляд на полковника. Он смотрит на меня. На его губах играет лёгкая улыбка, и он берёт маму за плечи.
– Не волнуйтесь, Молл. Её найдут. Атан её найдёт. Он знает, как это сделать. Правда, парень?
Кровь застывает у меня в жилах.
Глава 23
Я стою у постоялого двора, и на лицо мне падает снег. Колумбина, шатаясь, спускается по ступенькам с переброшенным через плечо мешком с мяукающими котятами. Она останавливается, открывает рот, потом снова закрывает его и говорит, обращаясь к светильнику на стене:
– Ты хороший парень.
– Что? – переспрашиваю я. – Вы со мной говорите?
– Может быть, – отвечает она.
Колумбина улыбается беззубой улыбкой, снова начинает напевать и исчезает по направлению к реке. Вскоре темнота поглощает её.
Я смотрю вслед Колумбине и недоумеваю, что бы это могло значить.
Я ищу Битти среди снегопада, как будто она могла там спрятаться. Он похитил её прямо у меня из-под носа.
Если только…
Снегопад немного стихает, и я бегу по белому ковру, покрывшему мрачные улицы, пока не оказываюсь у дома мистера Каца.
Он сам открывает мне дверь.
– Мне очень жаль, Атан, но я не видел твою сестру с тех пор, как мы были в «Грифоне». Она сидела в углу с твоей бабушкой, и когда мы ушли, она всё ещё была там. – Его лицо выглядит встревоженным, и кажется, он действительно переживает за Битти.
– Спасибо, – говорю я. – Сообщите мне, если что-нибудь узнаете.
– Мы будем искать её, – обещает он.
Скользя по улицам под летящим снегом, я бегу к Тоду. Его дядя стоит во дворе у гроба и засовывает в рот покойнику ватные шарики. Он кивает мне.
Внутри холоднее, чем снаружи.
– Тод вернулся? – спрашиваю я.
– Получает своё справедливое наказание, – вздыхает мистер Бэллон.
Я заглядываю в окно. Мастерская освещена единственной лампой, но я могу разглядеть происходящее внутри.
Тод стоит, обхватив руками спинку стула, а отец наносит ему удары широким кожаным ремнём. Куртка Тода висит на крючке, и на нём надеты только рубашка, штаны и рваные чулки.
– Один! – ревёт отец Тода.
Хлоп.
– Это от твоей матери.
– Два! – Ремень снова взлетает.
– А это от меня.
– Три!
Хлоп.
– А это от нашего Господа, за то, что не почитаешь своих отца и мать. А теперь убирайся отсюда!
Отец Тода опускается на стул и протягивает руку к кувшину. Тод стоит, согнувшись и дрожа, его волосы касаются отцовской лысины. В мастерской раздаётся странный икающий звук, и я понимаю, что это плачет Тод.
Я жду за дверью, а потом стучу и вхожу в мастерскую. Отец Тода по-прежнему сидит на стуле, но самого Тода уже не видно. Его отец не произносит ни звука и рукой указывает мне на деревянное строение в конце двора, которое служит кухней.
Внутри перед пустым очагом сидит Тод, полуголый и заплаканный, и зажигает свечу.
Я не знаю, что сказать.
Он смотрит на меня и усмехается.
– Я возился с машиной, натягивал крылья и придумывал, какие бы ещё рейки к ней приладить. Я совсем позабыл про похороны, и им пришлось идти одним. – Лицо Тода всё в слезах.
– Тод, мне ужасно жаль, но… Он украл Битти…
– Что?!
– Полковник Блэйд. Он повёл их в «Грифон». Он захватил меня в плен, но я сбежал.
– В плен?
– Да, но это неважно. Слушай, это всё он. Он забрал её, потому что ему нужны чертежи.
– Тогда отдай их ему.
У меня отвисает челюсть.
– Что?! Нет!
Почему Тод так говорит?
– Я просто не люблю негодяев, – продолжаю я. – А он пытается меня запугать… Мистер Чэнь спрятал чертежи и умер из-за этого, и бедный мистер Хэддок, который ничего не знал, тоже умер, и если мы выиграем, эти десять тысяч гиней могут изменить нашу жизнь. Они могут вылечить Битти и помочь тебе уехать отсюда, и всем нам тоже. А ещё я ненавижу его потому, что тебя из-за этого бьют, а ему нужны чертежи. Он – жестокое, подлое, отвратительное чудовище, которое использует ребёнка-калеку…
Тод придвигается ко мне и произносит:
– Битти.
Мгновение я пристально смотрю на него.
– Я должен отдать ему чертежи, да?
Глава 24
Мы договариваемся, что утром я предложу Блэйду чертежи. Значит, пока у нас есть время обыскать весь город. Безумцы и пьяницы смеются над нашими расспросами, а кое-кто угощает шоколадом и обещает помочь.
Рано утром мы натыкаемся на маму. Она в ужасном состоянии, её волосы распущены, а лицо опухло от слёз.
– Полли вернулась домой. – Она опирается о Тода.
– А полковник? – спрашиваю я.
– Он ищет вместе со сторожем. Они проверяют выгребные ямы. – Мама разражается рыданиями. – Моя бедная девочка, такая крошка и совсем одна! О чём я только думала? Я не могу отправить её прочь, я не могу жить без неё. Бедная смешная девочка!
Мы отводим маму домой. Я бегу наверх в пустую комнату Битти, где от неё осталась лишь тряпичная кукла. Я смотрю на кровать, где она обычно сидела. Это единственное место, не усеянное бумажными птичками. Я беру куклу и спускаюсь вниз.
Бабка сидит в гостиной с Полли. Она нагревает капли сургуча и бросает их в чашку с холодной водой.
– Свиньи, я вижу свиней, – говорит она.
Мама молча смотрит на неё.
Бабка капает в чашку ещё сургуча.
– Демоны! Я вижу рога и другую мерзость.
Я заглядываю ей через плечо.
– А я вижу красные шарики, плавающие в воде.
Мама закрывает лицо руками и снова начинает плакать. Полли подходит к ней и нежно гладит по щеке. Мама хватает Полли за руку и прижимает к себе.
