– Не пей! – кричу я, наконец-то вспомнив. – Они тебя отравят. Это наперстянка!
Битти отставляет чашку в сторону, но её ноги то и дело подёргиваются, когда я развязываю бинты. Мои руки начинает жечь. Женщины отходят в сторону и ждут.
– Принеси воды, старая дура! – кричу я.
– Дело сделано, мальчик, – отвечает бабка. – Ты ничего не сможешь исправить. Вот-вот появятся феи и унесут этого маленького демона вместе с нашими несчастьями.
– Но мне очень больно, бабуля! Атан, сделай что-нибудь!
Бабка прислоняется к плите, глядя на свою работу. Она смотрит, как Битти корчится от боли.
– Так, девочка, теперь мы сожжём тебя, так что придержи язык. Спасение уже близко, – говорит она. – И тогда недужные черти погибнут, и феи заберут тебя обратно.
По лицу Битти текут слёзы, её щёки пылают.
– Ещё немного, – говорит Колумбина. – Мы изгоним демонов. Этих гадких демонов, которые не дают тебе ходить.
И она принимается петь.
Тринадцать чертей танцевали в ряду,
Она взяла туфли и прихлопнула их.
Я с трудом распутываю бинты, мои руки скользят по жгучей горчичной смеси, а Колумбина смеётся и опускается прямо в горчичную массу на полу. Она совсем обезумела.
Мне удаётся освободить одну ногу Битти.
– Если ты это сделаешь, ничего не получится, болван! – кричит бабка, хватая меня за волосы.
– И так ничего не получится! – кричу я в ответ.
– Воды, Атан, воды! – просит Битти, вытирая колени передником.
Внезапно на лестнице появляется Полли.
– Что происходит? – спрашивает она.
Колумбина сидит у ног Битти, раскачиваясь и тихо напевая. Бабка продолжает бить меня по спине выбивалкой для ковров.
– Проклятый мальчишка, безмозглый болван! – Она снова бьёт меня.
– Битти, что эти старые дуры с тобой сделали? – Полли бросается за тряпками, чтобы стереть мазь.
– Полли, мне кажется, они ей здорово навредили. – Я лью тёплую воду из чайника на дрожащие ноги Битти и свои горящие руки, но мне никак не удаётся смыть горчицу.
Полли хватает Колумбину, которая по-прежнему сидит на каменном полу, напевая.
– Уходите, вам здесь не место! – Полли подхватывает её под мышки и пытается поднять. – Посмотри, что ты сделала с Битти, старая дура! – кричит она бабке.
– Не больше, чем она заслуживает, – отвечает бабка, поднимая с пола жёлтые бинты и пытаясь снова обмотать их вокруг ног Битти. – Помяни моё слово, она не от мира сего.
– Атан, мне становится хуже! – рыдает Битти.
Из-за шума я не слышу, как появляется мама, разодетая в пух и прах.
– Господи, да что здесь происходит? Атан? Полли?
Бабка застывает на месте, а Колумбина продолжает петь. Вся кухня забрызгана жёлтым, и жёлтая жидкость сочится из бинтов, обёрнутых вокруг кресла Битти. Она рыдает и хлопает себя по ногам.
– Мама, жжёт! – плачет Битти.
– Моё бедное дитя! – Мама подходит к Битти и прижимает её голову к своей груди.
– Что за шум? – спрашивает тихий голос с северным акцентом.
Я поворачиваюсь и вижу, что человек со шрамами стоит на кухне, разодетый, словно лорд.
Моё сердце замирает. Что ему здесь нужно?
– Что вы теперь о нас подумаете? – говорит мама, приглаживая локоны. – Атан, познакомься. Это полковник Блэйд.
Глава 15
– Очень приятно снова тебя встретить. Атан. – Он протягивает руку.
Его холодные глаза неотрывно смотрят на меня, и слова застревают у меня в горле.
Сначала женщина с острым лицом, а теперь он. Оба в нашем доме в один и тот же день.
– Помоги мне бросить это в огонь. – Полли приходит мне на помощь, и я засовываю грязные бинты в плиту, пока она стирает последние остатки горчицы с ног Битти.
Вместе мы стаскиваем Колумбину по лестнице и выпроваживаем на улицу. Бросив украдкой взгляд на полковника, я замечаю, что он стоит очень близко к маме и касается её руки. Как будто они знакомы целую вечность.
– Это и есть её модный кавалер? – спрашиваю я Полли, когда мы возвращаемся в лавку.
– Да, – улыбается Полли. – Никогда не думала, что он у неё появится. – И она взбегает вверх по лестнице на кухню.
Я следую за ней, беру Битти на руки и поднимаюсь в гостиную, где мама уже успела усадить полковника в кресло перед нашим камином и налить ему чашку нашего чая. Она подходит к кушетке, хихикая и что-то щебеча. Полковник одет с иголочки и говорит с едва заметным северным акцентом, так что его можно принять за настоящего джентльмена.
Поражённый, я сажусь на табурет, пока мама обсуждает случившееся с дядей. Всё это время полковник сидит, откинувшись на спинку нашего кресла, как у себя дома. Его чёрные башмаки сверкают в свете пламени, а пальцы постукивают по подлокотникам кресла. Нашего кресла.
Я укладываю Битти в другом конце комнаты, завернув в одеяло. Её обожжённые ноги погружены в ведро со снегом.
Значит, случившееся на постоялом дворе было правдой. Он действительно всё знает.
Если бы я мог, то схватил бы в охапку всю свою семью и спрятал их подальше от этого человека. Но вместо этого он сидит вместе с нами, и впервые в жизни я не могу придумать, как поступить.
– Расскажите мне о мистере Чэне, – просит полковник, пристально глядя на меня.
Он берёт кусок нашего угля и бросает его в огонь.
– Он был очень милым человеком, очень вежливым и обаятельным, – лепечет мама.
– Язычник! – кричит бабка из своего кресла. – Ученик Мефистофеля!
– Тихо, мама! – приказывает мама, и её лицо темнеет от гнева. – Помолчи. Ты и так сегодня натворила дел. – Она снова с улыбкой поворачивается к полковнику. – Он был естествоиспытателем.
– Правда? – равнодушно переспрашивает полковник.
Я смотрю, как он смахивает с кресла пепел.
– Да, он делал у себя на кухне порох и другие подобные вещи. Постоянно что-то варил.
– И взрывал! – фыркает бабка. – В октябре взорвал курятник, перья были по всей лавке, а все куры взлетели на воздух. И ни слова сожаления, только и делал, что смеялся.
– Он заплатил за кур и принёс нам ящик вишен, – напоминает Полли, подливая чай.
Я слежу за их разговором, за тем, как полковник внимательно слушает. Его взгляд бегает по комнате, ничего не упуская. Он осматривает стены: карты в рамах, картины. Затем он встаёт и принимается расхаживать по комнате, заглядывая под кушетку и диван. Кажется, больше никто не замечает, что полковник что-то ищет.
