Дрожжина сидела, аристократически бледна. Выделялись глаза, активно накрашенные, буквально японская маска. Она всплакнула, намекнула на плохой анализ крови – угроза рака. Дрожжина – актриса, но здесь она не играла. Действительно, неприятно, когда тебя шельмуют на всю страну и ты сидишь по уши в человеческом презрении. Невозможно выйти из дома. Могут плюнуть в лицо. И все из-за полоумной Гитаны.
Я пришла к выводу. Правда – посередине. Цивин и Дрожжина не такие уж отпетые мошенники, какими их выставили. Но нет дыма без огня. К ним много вопросов. Кучерена разберется.
Что касается Гитаны – все очень просто. Человек – не черепаха, триста лет не живет. Гитане восемьдесят шесть, немало. Пора подумать: на кого оставить свою дочь в инвалидном кресле?
Гитана боится ошибиться. Можно понять: Маша – беспомощна, а вокруг плотным кольцом сидят шакалы и ждут добычи.
Жизнь груба и равнодушна. И никому ни до кого нет дела. Только слова.
Гитана это хорошо знает. Хитро заточенным людям Гитана не по зубам.
Еще одно спорное наследство – Людмилы Гурченко.
Людмила Марковна умирать не собиралась, поэтому завещания не оставила.
Наследники первой очереди: муж – продюсер Сенин и дочь – Мария Королева, медсестра.
Судиться они не стали. Решили разделить наследство полюбовно. Я не вдавалась в подробности наследства, но знаю, что раздел был мучительным. Каждый хотел оттянуть себе кусок побольше.
После смерти Людмилы Марковны Малахов пригласил Машу на передачу «Пусть говорят».
Миру предстала пятидесятилетняя женщина, абсолютно неухоженная. Во рту не хватало половины зубов, под глазами мешки тяжело пьющего человека. От матери – ничего. Чувствовалось – ей нет до себя никакого дела, в отличие от Людмилы Марковны.
Примадонна получила от природы тончайшую талию – сорок восемь сантиметров – и прекрасные глаза.
Время шло и несло свои разрушения. Людмила сражалась со временем, как тореадор с быком. Она не допускала следов увядания, делала постоянные подтяжки. Эти подтяжки давали свои осложнения, мышцы уже не держали веки, но Людмила до конца оставалась примадонной и даже в гробу лежала как дорогая кукла. Ей сделал лицо первоклассный стилист, поклонник Людмилы Марковны. Видимо, они договорились заранее.
Внешность для актрисы – средство выражения. Это ее инструмент. А Людмила Гурченко – актриса милостью божией. Отец звал ее Богинечка. И был прав. Самым любимым мужчиной Людмилы Гурченко был ее отец. После смерти отца Людмила серьезным образом носилась с идеей воскрешения. Она хотела его воскресить.
Вернемся к передаче «Пусть говорят». Маше предложили спеть песню из «Карнавальной ночи». Согласилась. Поет мимо нот.
Мария Королева – ни в мать, ни в отца. Может быть, глаза Бориса, но трудно разобраться в чертах пьющего человека.
Я знала ее отца Бориса Андроникашвили. Мы одновременно учились в Институте кинематографии на сценарном. На разных курсах.
Люся Гурченко, юная и прекрасная, впервые увидела Бориса в столовой. Он вошел, и Люся уронила поднос с тарелками. Это был солнечный удар. Борис и в самом деле законченный красавец. В нем две крови: грузинская и немецкая. Его мать – грузинская княжна, отец – знаменитый писатель Борис Пильняк, расстрелянный в тридцать восьмом году. Ему было тогда сорок два года. Причина ареста: шпионаж в пользу Японии. В те времена такое обвинение было в порядке вещей.
Я не могу себе представить, что чувствовал человек в расцвете сил, когда его волокли на расстрел. Понимать, что умираешь, и не понимать – за что.
Какие страшные годы выпали нашим молодым родителям.
Грузинская княжна отправила маленького сына к своей матери, в Тбилиси, спрятала его под фамилией Андроникашвили. Носить фамилию отца было опасно. Красота обоих родителей передалась ребенку и умножилась. Борис красавец. Девушки висели на нем гроздями. Юная Люся Гурченко увидела и сгорела. Ее предупреждали: не верь, не смей, но любовь зла. Люсе казалось: с другими он один, а с ней будет совершенно другой. У них все будет иначе.
Но иначе не получилось. После «Карнавальной ночи» Гурченко была нарасхват. Она колесила по стране с концертами, уставала, зарабатывала. А Борис ничего не делал. Сидел на ее шее, жил за ее счет. В пишущую машинку был вставлен чистый лист, и на нем красовалась одна-единственная фраза: «По дороге шел человек». А что за человек, куда шел и зачем? Все это оставалось невыясненным.
Люся работала, потому что она хотела работать. А Борис гулял, потому что он хотел гулять.
Талантливый человек – это человек действия.
Борис тасовал женщин как карты в колоде. Женщины – это его времяпрепровождение. Они заполняли день. Надо же чем-то его заполнить.
Кира Андроникашвили относилась к Люсе и ее родителям свысока. Она – княжеский род, а Гурченки – батраки. Но батраки родили примадонну, а князья – человека из массовки.
Люся и Борис родили девочку Машу. И вскоре разошлись.
Борис пять лет был гражданским мужем Нонны Мордюковой. Все повторилось: Нонна зарабатывала, а Борис бездействовал.
Удивительным образом, но такие мужчины-бездельники чувствуют и выбирают женщин, которые согласны тащить воз за двоих.
Нонна Мордюкова рассказывала мне: самые счастливые минуты ее жизни были в ресторане. Заработав деньги, она отправлялась с красавцем Борисом в ресторан. Официант принимал заказ, впереди предстояла реальная выпивка, рядом молодой и желанный красавец – что может быть лучше!
У Людмилы Марковны было пять мужей. Кобзон не считается. Брак был коротким.
Музыкант Константин Купервейс (пятый муж) – на пятнадцать лет ее моложе. Последний муж – на двадцать шесть лет моложе.
Самое большое богатство человека – жизнь. А самое большое богатство жизни – молодость. Выходить замуж за мужчину с такой разницей – то же самое, что играть в заранее проигранную игру.
Каждый муж жил за ее счет. Видимо, сильные женщины притягивают слабых мужчин. И наоборот.
Музыкант Константин Купервейс существовал возле Люси как мальчик на побегушках. Его мама (свекровь Люси) страдала. Брак с примадонной казался ей катастрофой: ребенка не родила, не выполняет домашних обязанностей. Рядом с ней ее сын совершенно не развивается как личность, сплошной тормоз. Мамаша втихаря нашла подходящую невесту и вытащила сына из прежней семьи.
Все происходило за спиной у Люси. Она восприняла это как предательство. Страдала. Они прожили вместе восемнадцать лет, Маша звала его папой.
Костю Купервейса я никогда не видела, а Бориса знала только в молодости. Возможно, в среднем возрасте это был другой человек. После всех проб и ошибок он женился на грузинке. Она родила ему двоих детей. Семья была прочной.
Борис умер рано. Ему исполнился шестьдесят один год.
