Его слова звучат, как гром средь ясного неба. Я точно помню, что она сказала нам в тот день. Она ехала с друзьями отдыхать. Об этом мужчине и речи не было.
— Прости, но я тебя не понимаю. Мы говорим о Эмми? — решаю, что неправильно поняла его.
— О ней. Никто об этом не знает, — залпом выпивает остаток алкоголя. — Когда тебе тридцать лет и за спиной сотни прожженных и доступных девиц, невинная влюблённая девочка семнадцати лет кажется удивительным цветком среди грязи, — он переводит взгляд на меня и грустно улыбается. — Я не понял, как привязался к ней. Однако, до последнего держал дистанцию. Не мне тебе объяснять, что такой, как она, не место среди нас.
Молчу. Меня тянет куда-то вниз, в бездну прошлого.
— Я тогда встречался с одной, решил познакомить их с Эмми. Хотел, чтобы она перестала часто появляться у нас дома и мелькать перед глазами. Хотел оградить и её, и себя от ненужных проблем. Так и получилось. Появляться стала реже. Но я начал сходить с ума. В тот день, сорвался, позвонил ей, придумал глупый повод для встречи, лишь бы увидеть её. Ты бы слышала её, — он замолкает, снова наполняет стопку коньяком, печально улыбается. — Никогда больше я не слышал в женском голосе столько счастья, связанного со мной, хоть она и старалась его скрыть. Я хотел приехать, забрать её, но она попросила встретиться в городе. И я ждал её в центре. Звонил, но абонент был недоступен. Прождал несколько часов, прежде чем мне сообщили, что её убили у подъезда.
Глаза наполняются слезами. Его слова разрывают заштопанное сердце, наполненное воспоминаниями об этом дне.
В голове просыпаются сотни «а что если бы?». Что, если бы он сам приехал за ней? Что, если бы позвонил за день раньше или позже? Что, если бы она была сейчас жива?
Эти вопросы ураганом проносятся в сознании, превратив всё в хаос.
— Я знал, что нельзя давать волю эмоциям, понимал все вытекающие последствия. Но не знал, что мой срыв приведёт к таким последствиям…
Слышу кипячение кофе сзади и не успеваю обернуться, чтобы убрать турку с плиты. Все проливается на столешницу и стекается на светлые брюки. Нервно вскрикиваю на напиток, хотя понимаю, что дело совсем не в нем, а в сдерживаемых и подавляемых эмоциях.
— Она была в тебя влюблена, — говорю, успокоившись и выключив плиту. — Уверена, твой звонок сделал её, хоть и ненадолго, но самой счастливой, — вновь смотрю на него.
— Прости, что заговорил об этом. Увидел тебя и вернулся в тот день.
Не найдя больше слов, устало опускаю плечи. Я отдала бы все на свете, умоляла бы все высшие силы обыграть тот злосчастный вечер иначе. Но это невозможно. Как говорит Аннет: «Из любых проблем, которые нельзя разрешить, извлекай урок. Именно для этого они и были тебе посланы». Но, к сожалению, хоть я и была отличницей в учебных заведениях, в школе жизни я оказалась круглой двоечницей. И извлекать истину из трагедий так и не научилась.
Однако, слова Османа напомнили мне о том, что человек не вечен. И того, от кого сегодня мы отказываемся по глупым причинам, завтра может просто не стать. И важно вовремя произнести вслух то, о чем внутри все кричит изо дня в день.
Он встаёт с места, предлагает мне подышать свежим воздухом и, получив согласие, выходит из помещения. Налив оставшийся кофе в чашку, следую за ним во двор. Оказавшись на крыльце рядом с ним, замечаю снизу бодрого Рената Яновича, играющего с собакой, которая когда-то стала причиной нашего столкновения с Роландом. Он приветствует нас, желает доброго утра, а после продолжает игру с Графом.
— Куришь? — интересуется Осман, облокотившись локтями об балюстраду, и протягивает мне пачку сигарет.
Не курю. Уже около четырёх лет. Слукавлю, если скажу, что бросила, как только узнала, что беременна. Не было у меня подобного, так как не было никакой любви ни к себе, ни к ребёнку. Но со временем все само сошло на нет. А когда Ариана появилась на свет и жизнь стала налаживаться, я и вовсе забыла о пагубной привычке.
Однако сейчас, когда смотрю на Османа, который затягивается и медленно выпускает дым, уткнувшись взглядом куда-то вдаль, я чувствую, что готова выкурить целую пачку.
Молча достаю одну сигарету, мужчина выпрямляется в спине, помогает мне её зажечь, а после снова возвращается в прежнюю позу.
— Красиво у вас здесь, — говорю, затянувшись, и с наслаждением выдыхаю сигаретный дым.
— Это место, куда хочется возвращаться, — отвечает, наблюдая за отцом.
— Ты приезжаешь сюда на выходные?
— Последние полгода, мы с Линдой здесь живем. С годами человек приходит к тому, что хочет чаще находиться в кругу своей семьи.
— Не каждый. Кто-то до конца жизни отдаёт предпочтение одиночеству, — утверждаю с горечью.
— А кто-то, — раздаётся голос Роланда позади нас, и я резко оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него, — Не учится на своих ошибках, — подходит ближе, переводя тяжелый взгляд с моих глаз на пальцы, держащие сигарету.
Смотрю на него, хоть это и невыносимо. Хочу, как прежде, видеть злость, смешанную горячим импульсом. Но вижу лишь презрение, заставляющее леденеть даже под лучами солнца.
Он ничего не говорит, но мне всё ясно и без слов. Постой мужчина еще минуту рядом, я сама бы потушила окурок на себе, как бы абсурдно это не звучало. Но Роланду достаточно взгляда, чтобы я почувствовала себя ничего не значащим мусором на трассе.
Поприветствовав брата, он спускается вниз, присоединившись к отцу.
— Пора ему осознать, что ты уже девочка взрослая, — усмехается мужчина, качая головой и наблюдая за младшим братом.
— Есть более важные вещи, которые он должен осознать, — потушив сигарету, тянусь к стакану с кофе, делаю глоток и нервно сжимаю губы.
— Нам всем что-то нужно осознать. А до тех пор, пока мы думаем, что умнее, мудрее и хитрее жизни, будем спотыкаться, падать и разбивать лбы, — он смотрит на меня с легкой улыбкой на губах, а взглядом старается понять дошли ли до меня его слова или пролетели мимо.
Молчу, всё глубже погружаясь в себя.
— Не переживай, мы все ходим с лбами, рассеченными до костей.
И хоть он говорит о лбах, в его словах я слышу речь о сердце.
— Пойдём, развеемся с Графом, — приглашает он, и я спускаюсь вместе с ним к Ренату Яновичу и Роланду.
Зачем — не знаю. От присутствия последнего мне становится только хуже. Но и его отсутствие не делает меня счастливой. Ненавижу это подвешенное чувство.
Раздаётся звук открывающихся ворот, и во двор заезжает чёрный лимузин. Мужчины отвлекаются от Графа и, переглянувшись с снисходительной ухмылкой на губах, слегка закатив глаза, начинают направляться к остановившемуся автомобилю. Как и всегда, моё любопытство берет верх надо мной, и я с интересом наблюдаю за всем происходящим.
Сначала выходит водитель в костюме, проходит к задней двери, открывает её и подаёт руку, по всей видимости, женщине. И уже через пару мгновений из автомобиля выходит дама пожилых лет. Свечение бриллиантов на её пальцах, шее и ушах я бы увидела за версту. Одетая в элегантное бежевое платье и держа под рукой брендовый клатч, она благодарит водителя и разрешает ему уехать.
