— Здравствуйте, Медея, — приветствует с непринужденной улыбкой на лице.
Я приветствую его в ответ, и Рейн вопросительно смотрит на меня.
— Здесь будет неспокойно, поверь мне, — обращаюсь к нему.
— Хорошо, верю, — улыбнувшись, он касается моего плеча, — Веди к своему китайскому ресторану.
Мы проходим буквально несколько заведений и заходим в нужный.
— Ну? — присев за стол, он с любопытством смотрит на меня. — Почему мы не пошли в тот бар? Туда ходит твой бывший разгоряченный любовник? — слегка смеётся.
— Об этом лучше молчать, — закатываю глаза, взяв меню из рук официанта и почти сразу делаю заказ.
Рейн следует моему примеру.
— Твоё предложение в силе? — интересуюсь, когда молодой человек отходит от нас. — Я о работе.
— Ты хочешь стать моделью? — вижу, как в глазах появляется блеск.
— Нет, я слишком стара для этого, — смеюсь. — Возможно, ты поможешь мне найти что-нибудь более интересное?
— А что именно тебя интересует? — он достаёт телефон из кармана и ручку.
— Плевать, лишь бы было креативно и живо.
— Хорошо, я сейчас же уточню, — он просит у работника лист бумаги, и тот, подойдя, отрывает ему из блокнота. — Благодарю.
Он звонит кому-то. Приветствует и спрашивает о свободных вакансиях, которые он быстро записывает на бумагу. Написав целый список, благодарит и отключается.
— Выбирай любую должность, — протягивает лист. — Старайся объективно оценивать свои возможности.
Прохожусь взглядом по специальностям и нахожу одну единственную, которая возможно сможет зацепить за душу.
— Стилист съёмок, — сообщаю ему, отложив лист бумаги в сторону.
— Не удивлён. Хорошо, я договорюсь о вашей встрече с главным стилистом.
— Спасибо. И? — смотрю внимательней ему в глаза. — Что я тебе буду должна за это?
— А за просто так ты не привыкла ничего получать?
— Мы оба знаем, где бывает бесплатный сыр.
— Я ведь ещё для тебя ничего не сделал. Конечно, замолвлю за тебя слово, но тебе все равно придётся обаять стилиста, чтобы она захотела тебя взять. Хотя, — вновь бросает на меня оценивающий взгляд, — Уверен, это не составит тебе особого труда.
— Но все же? — настаиваю, потому что перестала верить в бескорыстность поступков чужих мне людей. — Как я должна буду тебя отблагодарить?
— Дашь своё согласие на одну съёмку — этого будет достаточно, — искренне улыбается.
Принимаю это нелепо-интересное предложение, рассмеявшись. И он снова начинает говорить о моей красоте и длинных ногах, убеждая, что я совершила ошибку, не став моделью. Его комплименты звучат так забавно, необычно. В них нет ни малейшего подтекста и намёка на то, что он хочет навешать мне лапши на уши, а после уложить в постель (да, в моей жизни встречались и такие индивиды, которые думали, что я раздвину ноги только за красоту их слов). Это все звучало, скорее, с коммерческим подтекстом. С желанием уложить меня под объектив журнальных камер. Он отмечал каждое мое достоинство и даже о недостатках говорил так, что казалось речь идёт о чем-то восхитительном. В ответ, я лишь смеялась, стараясь скрыть легкую смущённость от огромного потока приятных слов в свой адрес.
Мы настолько были увлечены разговором друг с другом, что не заметили, как к нашему столу подошли.
Улыбка тут же сходит с лица, а тело поддаётся дрожи. Мужчина пожимает руку Рейну, а после бросает взгляд на меня. Все же, я никогда не встречала кого-то с более тяжёлым, леденящим и одновременно обжигающим взглядом, как у него. Все замирает. Даже мое сердцебиение.
— Я заберу её у тебя ненадолго, — вежливо обращается Роланд к Рейну.
Рейн удивлённо переводит с него взгляд и вопросительно смотрит на меня.
— Я скоро буду, хорошо? — встаю, решив не заводить Роланда на глазах у всех.
— Все в порядке? — обращается к нам обоим, видимо чувствуя сумасшедшие эмоции, что исходят из нас.
— Да, — отвечаю, уходя вслед за Роландом.
Мужчина обращается к администратору, который его явно знает, и просит провести на задний двор. Тот без лишних слов ведёт нас к нужной двери.
Оказавшись наедине, с глазу на глаз, я вдруг начинаю терять контроль над собой. Знобит, крутит живот, режет в глазах.
Прошёл целый месяц после нашей последней встречи, а я не могу выкинуть его из головы. Каждый миллиметр во мне отбивает его имя, а в груди горит пожар от мыслей, что он сейчас с ней. Меня трясёт до полуобморочного состояния только от одних представлений, как он к ней прикасается, обнимает, целует.
Я не могу принять её в его жизни.
Да, он никогда не принадлежал мне, но и не принадлежал никому.
— Что ты с ним здесь делаешь? — подходит ближе.
— Ты сейчас серьёзно? Не имею права встретиться с мужчиной?
— Зачем? — замечаю, как тяжелеют его мышцы под рубашкой.
— Пообщаться, хорошо провести время, — встаю в позу, скрестив руки на груди. — Тебе то что?
— Ну почему ты вечно лезешь в отношения не с теми мужиками? У него жена есть, ребёнок. Медея, бл*ть!!! — повышает голос.
— Нравятся они мне. В них особый шарм, — не собираюсь оправдываться перед ним. Пусть его рвёт на части.
Он хватает меня и тянет к себе.
— То есть, ты решила остаться мусором?
— Да, решила! — бросаю резко, а внутри все грызёт от обиды, ведь я искренне прислушалась к его словам и перестала растрачиваться по мелочам. — У тебя что забот не хватает? Следи за своей Арианой, — вырывается неудержимая ревность.
— Она не такая тупая, как ты! — цедит сквозь зубы.
Эти слова действуют хуже любой пощёчины. Задевают за живое, оскорбляют до глубины души. Дело не в слове "тупая" — дело в сравнении.
— Разведён он! Разведён, придурок ты редкостный! И встретилась я с ним по работе! — взрываюсь ответной реакцией, кричу на него. — А раз она у тебя такая идеальная, так шуруй к ней. Какого черта стоишь здесь и отчитываешь меня?!
Мне хочется рвать и метать, кричать и плакать. Пытаюсь отойти от него, сорвать с себя его руки, но он только сильнее прижимает к себе и припечатывает к кирпичной стене.
Вспоминаю наш первый поцелуй на Ямайке. Кажется, эмоций сейчас в стократ больше, но они хуже. Мне становится плохо, пелена накрывает глаза, еще сильнее хочется разрыдаться, но не пойму от чего. Почему я чувствую себя такой немощной перед ним? Это уже кажется до невозможности абсурдным. Это сводит с ума.
Он ничего не делает, просто стоит, не давая пошевелиться, смотрит в глаза, как в последнюю встречу и пытается расковырять все раны внутри, которые я так яростно пытаюсь залечить.
