— Думаешь, за столько лет, в его жизни не было поопытнее и лучше? — улыбается, вскинув брови вверх.
— Ну раз он менял их за считанные дни, то напрашивается один ответ, — улыбаюсь в ответ.
— Дело ведь не только в сексе.
— Демид, — перебиваю его, не дав возможности продолжить. — Я бы согласилась с тобой, если бы не одно "но" — когда мы остаёмся наедине, мы всегда занимаемся только этим. Мы не разговариваем, не делимся друг с другом тайнами. Я, черт возьми, не знаю, какой цвет ему нравится и какие блюда он любит. Я не знаю об этом человеке ничего. Это невозможно назвать отношениями, и в них нет никаких чувств, кроме похоти.
— Зачем тебе знать его любимый цвет и любимое блюдо? Готовить собралась для него? — широко улыбается.
— Я к тому, что дело только в сексе.
— То есть ты не знаешь ничего, что важно для него?
— Знаю, — виновато улыбаюсь и поджимаю губы, вспомнив истории про маму, сестру и Ариану. — Но это все случайность, сомневаюсь, что он хотел, чтоб я знала.
— Медея, — смотрит на меня, как на дуру. — Ты до сих пор думаешь, что если бы он не хотел, ты бы об этом всем узнала?
— Это правда все было случайностью. Его злит тот факт, что я знаю об этом.
— А может его злит тот факт, что он и не пытается огородить тебя от этого?
— Знаешь, ты большой романтик, — смеюсь над ним.
— Какая уж с вами романтика? — закатывает глаза. — Я говорю то, в чем уверен.
Отвечаю ему молчанием. В палате нарастает тишина, он встаёт с места, заметив осколки в ногах, и начинает собирать их. Смотрю на него, а меня разрывает на части та, кто на самом деле имеет значение для Роланда.
— Ты знаешь про Ариану? — вырывается из уст.
Он бросает удивленный взгляд на меня.
— Мне больше интересно, откуда ты о ней знаешь?
— Случайность, — пожимаю плечами.
— Случайность? Ты глупая или притворяешься ею? О таком случайно невозможно узнать!
— Так ты знаешь ее? — решаю не реагировать, он ведь даже не может предположить, в каких условиях я обо всем узнала.
— Я знаю о ней, но лично не был знаком. Тема о ней поднималась дважды за двадцать лет нашей дружбы. Чтоб ты понимала, о ней не знают даже Эрик с Ратмиром. И ты серьезно называешь это случайностью?
— Расскажешь мне о ней? — продолжаю игнорировать тему "случайности".
— Это слишком важно для Роланда, чтоб об этом рассказывал тебе я. Не имею права.
С уважением принимаю его ответ и даже не думаю продолжать упрашивать.
Улыбаюсь, хоть внутри и кошки скребут. Все же, мысль, что она для него настолько сокровенна бьет по мне сильнее, чем можно было представить. О ком-то молчат, потому что незначимы и предназначены для утех, а о ком-то молчат, потому что бесценны.
— Это давно в прошлом, все что могу сказать, — старается поддержать.
— А если она вновь появится в его жизни. Что тогда? Ты ведь можешь поделиться своими догадками?
— Если бы подобное было возможно, то она бы стала для него всем. Если конечно была бы той, какой он ее помнит.
Решаю не продолжать. В конечном итоге, он лишь подтвердил мои мысли — ни больше, ни меньше.
* * *
Как говорят в народе, я "родилась в рубашке" — отделалась небольшими ушибами и вывихами (ну и лишением прав за вождение в нетрезвом состоянии. Однако, Демид обещал решить эту проблему). Поэтому, через еще несколько дней, меня выписали из больницы. Родителям я не сказала о случившемся, в очередной раз соврала, сообщив, что уехала в командировку, и пообещала по возвращению сразу взять отпуск и приехать к ним.
После разговора с Эльдаром, я бы с радостью поехала к ним прямо из больницы, так как поняла, что он расценивает мое проживание в той квартире не так, как расцениваю его я. Но ссадины на моем лице и гематомы на теле вызвали бы у них слишком много вопросов, на которые я не хочу отвечать.
На выписку за мной заезжает Демид. Это уже не кажется мне удивительным, я знаю, что он не оставит одну. Они с Крис были спасением для меня эти дни, за что я им останусь благодарной на долгие-долгие годы вперёд.
— Нам необходимо поговорить, — сообщает Демид, когда садимся в автомобиль.
— Я не спала всю ночь, это сможет подождать до дома?
— Опять не спала? Я же попросил врачей назначить тебе снотворное.
— Снотворные не помогают. Меня мучают кошмары. Хочу поспать хотя бы час в дороге.
— Хорошо, поговорим, когда доедем, — беспокойно улыбается и заводит машину.
Я закрываю глаза, в надежде не увидеть снов, но только оказываюсь в объятиях морфея, начинаю видеть все те же лица, которых никогда не видела наяву. Но только теперь, я впервые отчетливо вижу, где нахожусь. Это был большой двор, где собралось много народу и среди них, где-то вдалеке, я вижу знакомое мужское лицо. Это был никто иной, как Эрнест. Он стоял на ногах, здоровый, счастливый, обнимал женщину, стоящую ко мне спиной, и разговаривал с незнакомой мне парой. Они смеялись, выпивали что-то со стаканов, держащих в своих руках, не подозревая, что с минуты на минуту начнется кошмар. Я со страхом ожидала, когда они начнут все гореть, кричать и превращаться в пепел у моих ног. Но впервые ничего подобного не случилось. Вместо этого, я вдруг увидела Роланда, он был совсем мальчишкой — таким, каким я видела его на фотографии, вложенной в книгу. Он подбежал ко мне, а за ним серый питбуль.
— Смотри, чему я его обучил, — произносит важно, будто старается впечатлить меня. — Дикс, — обращается к собаке, — Сидеть.
Собака беспрекословно слушается его, и Роланд продолжает дрессировку, которой Дикс спокойно поддается. Я чувствую радость и гордость за Ханукаева, хвалю его, и он довольно принимает мои слова. А после разрешает поиграть с питбулем.
Просыпаюсь я только тогда, когда меня будит Демид. Приятный сон так и не превратился в очередной кошмар, который хотелось бы забыть, наоборот, оставил странный теплый осадок в груди.
Сонная выхожу из машины и только сейчас понимаю, что нахожусь среди высоток, в одной из которых, мы собираемся на собраниях с братством.
— Что происходит? — озадачено смотрю на друга, который подходит ко мне, — Мне сейчас необходимо спокойствие, Демид.
— К сожалению, я не могу обещать тебе его сегодня.
— Тогда может не стоит начинать этот разговор?
— Пройдем, — игнорирует, указав рукой ко входу в другое здание, что рождает еще больше вопросов в голове.
Заходим в лифт, он нажимает на кнопку шестьдесят девятого этажа, и мы начинаем путь.
— Так ты объяснишь, в чем дело?
— Обязательно, но не здесь.
Не настаиваю, хоть и начинаю сходить с ума от волнения и любопытства. Стараюсь терпеливо дождаться, когда лифт доедет до нужного этажа, и я наконец узнаю, что происходит, и почему я здесь.
