— Говорить буду то, что посчитаю нужным. Моя личная жизнь тебя никак не касается.
— Как так? Разве не тебя имел мой зять?
Правда, произнесённая вслух, порой ещё ужаснее, чем нам кажется, когда мы перебираем её в своих мыслях.
Сначала хочу влепить ему пощечину и выпроводить за дверь, но потом всматриваюсь в его глаза и вдруг понимаю, что испарилось то, что ломало мои рёбра несколько дней подряд. Исчезло то презрение, снов тот прежний взгляд, наполненный необъяснимой ненавистью и желанием. Тот взгляд, что был до встречи с Эльдаром.
— Ты ведь знаешь правду, не так ли? — скрещиваю руки на груби. — Знаешь, иначе бы не стоял сейчас здесь.
— Любопытно, как же ты вымолила его решиться на это? — встаёт и подходит ко мне.
— Ты себе льстишь, если думаешь, что ради тебя я бы стала унижаться перед кем-то.
По его реакции понимаю, что ему все рассказал не Демид. И мысль, что Эльдар, переступив через себя, поговорил с ним, приятным теплом окутало душу. Не знаю, с какими намерениями он это делал, но я хочу и буду думать, что с добрыми, в память о чем-то светлом, что все-таки между нами было.
— Ты пришёл извиниться? — делаю нелепое предположение.
— Извиниться за что? — кладёт руки карманы.
— Хотя бы за то, что поспешил с выводами!
— Если бы ты была не согласна с моим мнением, то устроила бы там целое шоу, но точно бы не убежала, спрятав глаза в пол! Я сказал об очевидном, ты приняла это на свой счёт. Хочешь извинений? Тогда попроси их у себя самой.
Он словно запустил стрелу и попал ею в самый центр моей души.
Роланд прав, если кому и стоит просить у меня прощение, так это мне самой. Да только я не могу, потому что знаю, что не прощу. Возможно поэтому, я и жду извинений от него. Хочу, чтобы он сделал это вместо меня. Да только увы, не от того жду.
— Тогда почему ты здесь?
Он молчит, не сводит с меня глаз, а я начинаю раздражаться.
Только собираюсь открыть рот, чтобы попрощаться с ним, как вдруг, он неожиданно запускает руку мне в волосы, притягивает к себе и впивается жадным поцелуем мне в губы.
С меня будто снимают стокилограммовые оковы, и я вздыхаю с облегчением. Хочу прижаться ещё ближе, коснуться рукой его тела, сделать так, чтобы поцелуй завершился лишь в постели. Горю изнутри, чувствую, как температура повышается, но не позволяю себе сделать ничего, чтобы я хотела.
— Такси заедет за тобой через час. Зашел сообщить тебе об этом, — шепчет мне в губы и, хищно улыбаясь, отстраняется от меня.
Разворачивается и двигается к выходу, а я, скрестив руки, просто ехидно улыбаюсь, понимая, что зашёл он не для того, чтобы сказать об этом. Далеко не для этого.
— Мягкой посадки, — с этими словами он прощается со мной и выходит из номера.
А я стою и продолжаю улыбаться, понимая, что теперь продолжение следует.
Глава 7
Решения своего я не поменяла и прилетела в Москву. С точки зрения гордости и самоуважения — я поступила правильно, с эмоциональной — глупо. Меня сводила с ума мысль, что Роланд проведёт ещё четыре дня с той девицей, а мне придётся с этим смириться.
На следующее утро после прилёта, мне позвонила мама и предложила приехать к ней на работу, так как сегодня день её дежурства, и она работает до ночи, а вместе с ней и Эмми. Я согласилась, не задумываясь. Во-первых — сильно соскучилась, во-вторых — понимала, что моя помощь не помешает. Да и что скрывать, мне хотелось вернуться туда, где месяцами ранее моя жизнь в очередной раз поменяла векторное направление, столкнув с Ханукаевым младшим.
— Сестренка, — Эмми радостно встречает меня у высоких ворот.
— Привет, дорогая, — обнимаю крепко в ответ.
— Так здорово, что ты согласилась приехать. Проведём весь день вместе, — улыбается, не переставая.
— Это не считается. На следующих выходных сходим погуляем вдвоём!
— С превеликим удовольствием, — берет меня за руку и начинает заговорщически улыбаться. — Пойдём. Там во дворе стоит Осман.
Наверное, как старшая сестра, я должна её поругать, отчитать и привести в чувства, но не хочу делать ничего подобного. И не делаю. Улыбнувшись её словам, с особым любопытством вхожу во двор и замечаю, как неподалёку от входа стоят двое мужчин. Одного я уже знаю, Ханукаев Ренат, — глава семейства, а второй, судя по всему, и был Осман. Он так же высок и красив, но, кроме голубых глаз и светлых волос, ничем больше не похож на отца и брата. Совсем другой, и взгляд другой, наверное, похож на маму.
— Медея, рад вас видеть, — приветствует Ренат.
— Здравствуйте, — мы подходим к ним, проявляя вежливость.
Он представляет меня своему сыну, и мы пожимаем друг другу руки. Отпустив мою ладонь, мужчина переводит своё внимание на Эмми.
— Все хорошо? — обращается к ней. — Ты решила вопрос с гостевым домом?
— Нет, я сейчас попрошу кого-нибудь из мужчин, чтобы помогли открыть дверь, — отвечает, стесняясь.
— А я не мужчина? — широко улыбается. — Почему меня не попросишь?
— Нет, что вы. Просто, вы, наверное, заняты, зачем я буду вас тревожить, — еле выговаривает, смущаясь пуще прежнего.
Застываю на её растерянном, но до боли нежном, взгляде и не могу оторваться. Такая милая, непосредственная, невероятная. Будь я мужчиной, влюбилась бы в неё бесповоротно.
— Пап, сколько раз я уже говорил ей не обращаться ко мне на «вы»? — смеясь, Осман оборачивается к отцу.
— При мне, раз десять точно, — Ренат подхватывает веселое настроение сына.
— Простите, то есть, прости, — натягивает дрожащую улыбку Эмми.
— Так, ладно, пошлите разберёмся с этой дверью! — мужчина обращается к нам, но я решаю оставить их двоих.
— Вы идите, а я, если позволите, хотела бы поздороваться с мамой.
Бросив на меня испуганный взгляд, сестра уходит следом за Османом, а Ренат Янович вызывается провести меня до мамы.
— Чем вы занимаетесь, Медея? Учитесь? Работаете?
— Учиться закончила, сейчас работаю. Если, честно, ничего интересного.
Еле сдерживаю улыбку от своей сладкой лжи. Мне приносит удовольствие такая игра, двойная жизнь. Приятно осознавать, что есть в моей жизни тайны, которые непостижимы для многих.
— Люди ко всему привыкают. И к хорошему, и к плохому, и к скучному тоже. Но вы, — смотрит на меня взглядом полной уверенности, — Вы, девушка, никогда не смиритесь с неинтересной работой и плохой жизнью.
Его психоанализ раздражает и нервирует. Ненавижу чувство, когда в мое личное пространство пытается вторгнуться чужой человек.
— На чем основан ваш вывод? Я полностью удовлетворена своей жизнью, — бросаю холодно, стараясь оградиться от него.
