Ниже Днепропетровска Днепр пересекает широкую гранитную и гнейсовую гряду и переливается через нее каскадами; это и есть пороги. Их девять на протяжении 61 версты. У левого берега Днепра устроены каналы; это — отгороженная дамбой часть реки, в которой выступающие над поверхностью воды скалы снесены. Остальная часть реки и есть казацкие ходы.
Там, где порог, там Днепр пересекает несколько гряд скал и глыб, частью выступающих над поверхностью воды, частью скрытых ею. Чтобы пройти ходом, надо хорошо знать, между какими именно глыбами направить судно; при большой быстроте течения налететь на подводный камень — значит наверняка разбить судно. Надо, кроме того, умеючи управлять рулем, чтобы не налететь и на надводную скалу. А налететь очень просто: не успеешь и оглянуться, как быстрое течение нанесет на нее; надо поэтому хорошо и точно знать, как лавировать между скалами.
— Как это вы надумали идти ходом? — спрашивает кто-то из нас Сергея Федоровича.
— А я третьего дня шел здесь с лоцманом, — отвечает он. — Ну, и постарался хорошенько запомнить путь. Не беспокойтесь, — прибавляет он, — заучил назубок!
Мы недалеко отъехали от Днепропетровска, а шум порога уже явственно слышен. Временами бросаем грести, чтобы прислушаться к этим особенным звукам. Шум удивляет тем, что, не зная, трудно признать его за шум именно воды. Издали порог гремит. Порог грохочет. Больше всего похоже, как будто рушатся лесные склады. Слышны и отдельные удары балок и дров, стукающихся друг об друга, но больше всего слышен общий грохот массы бревен, рушащихся на землю. Те, кто издали прислушивался к морскому прибою, хорошо знают характер этого сухого грома падающих масс воды.
За излучиной левого берега Днепра показывается и сам порог. До него еще далеко, но уже видно, как во всю ширину реки, от правого берега до левого, протянулись поперек борозды взволнованной реки, как взрытые мощным плугом пласты земли среди девственной степи. Ближе и ближе к порогу, — глаз различает и скалы, набросанные повсюду по руслу реки, и длинную полоску дамбы канала налево, различает брызги, пену, броски воды кверху и в бока.
Мы проходим близко от островерхой скалы.
— Вот от этой скалы, — говорит Сергей Федорович, — уже нет поворота обратно: не выгрести. Порог втянет!
— Ну, дружней за весла! — командует он.
Мы уже в пороге. Никакого грохота не слышно. Тут только плеск. Плеск и для уха, плеск и для глаза. Справа, слева, спереди, сзади, за кормой, — всюду плещущие волны.
Мы энергично работаем веслами. Иначе нельзя: иначе шлюпка перестанет слушаться руля. А Сергей Федорович все время меняет направление шлюпки, каждый раз при встрече с особо высоко всплеснувшей волной стараясь направить на нее нос шлюпки. И делает он это ловко; проходим весь порог, а на дне нашей шлюпки только небольшая лужица заплеснувшей нас воды, и только насквозь мокры плечи сидевших на борту шлюпки.
Кайдацкий порог захватывает полосу в 396 м, и на этом протяжении вода падает на 1,9 м. Мы не успеваем и оглянуться, как пролетаем это пространство; а когда, проехав порог, оглядываемся на него, — он уже успел отойти далеко назад; уже сливаются детали, и глаз видит только общую картину взволнованной реки.
Второй порог, Сурской, небольшой; мы почти не замечаем его, а сейчас же за ним влетаем в канал Лоханского порога, третьего по счету. Порог этот тоже не длинный: всего 149 м. Падение его сравнительно незначительно, но неровности его дна таковы, что вода здесь прямо сумасшедшая. В этом пороге бесполезно стараться направить нос шлюпки в разрез волны; здесь это совершенно невозможно: волны направляются буквально отовсюду. Название порога необыкновенно удачно. Действительно, налейте в лоханку воды и начните неистово трясти лоханку во все стороны; посмотрите, в какой дикой беспорядочной пляске заплещут волны в лоханке. Порог действительно Лоханский!
Звонецкий порог тянется на 213 м, и вода в нем падает на высоту в 1,25 м. Сергей Федорович приглашает нас прислушаться к шуму этого порога.
— Слышите, как звенит? — спрашивает он.
Шум отличен от шума других порогов, которые мы проехали. Но и мало похоже на звон; это тот особенный звук, который производит мощная струя воды, с силой протискиваясь сквозь узкие щели скал. Пустите сильную струю воды водопровода, приложите ухо к самому крану, — вы услышите в миниатюре этот звенящий свист.
В самом конце канала Звонецкого порога, ближе к правой стенке, высоко вздымается мощная волна; мы несемся прямо к ней.
— Держись, товарищи! — кричит Сергей Федорович. — Попили водички… как пить дать, попили!
Но мы не «попили». Волна каким-то образом ударила в нос шлюпки, окатила нас тяжелыми брызгами, но основной своей массой все же обрушилась мимо шлюпки.
— Ну, ну! — покрутил в удивлении головой Сергей Федорович и внимательно осмотрел дно шлюпки.
— Воды нет действительно. Чудно! Ехали тут однажды два моих знакомых студента. Ехали без поклажи, сами только в трусиках. И вот на этой самой волне их из лодки сняло. В буквальном смысле слова сняло. Они так и рассказывают: «Подкатили мы к этому буруну на конце Звонецкого порога, захотелось нам проехать к нему как можно ближе, направили мы нашу шлюпку прямо на него, — и вдруг шлюпки под нами нет, а мы сами барахтаемся в воде».
— Никто не пострадал? — спросили мы.
— Никто и нисколько. Ребята — хорошие пловцы, их моментально выбросило из волны на поверхность воды, а тут же выбросило и шлюпку. Поклажи не было, выволокли шлюпку на берег, вылили воду и — дальше!
Уже вечер. Мы причаливаем к берегу и располагаемся на ночлег. Через Ненасытецкий порог поедем завтра. Сейчас мы от него в 3–4 километрах. Мы засыпаем под его мощный грохот.
Ненасытецкий порог — самый грозный, самый опасный. Это показывает и его название: он ненасытен, — так много требует он жертв. Канал его делится на две части: верхнюю, длиной в 298 м, и нижнюю, длиною в 1214 м. Когда подъезжаем к голове канала, весь он струной вытянут перед нами. Впереди нас в канал выезжает лодка; она быстро уносится стремительно текущей водой, доезжает до первого перепада — и скрывается из глаз: она прыгнула вниз. Мы быстро несемся вслед, вода, ведь, падает на Ненасытце с высоты в 4,68 м. Вода, как зеркало. Но вот подходим к первому перепаду, и отчетливо видно эту лесенку воды с ее ступенями, курчавыми ступенями, в брызгах и в пене. Раз, раз, раз! — прыгает по ним шлюпка, и вот мы снова на гладкой поверхности канала до следующего перепада.
