— Где Ник? Что-то я его давно не вижу.
— Он с Бредом Китченером были на электростанции. Я там тоже
был сегодня утром. Решил, что этим вождям нужен хотя бы один индеец, чтобы им
командовать.
Матушка Абагейл хихикнула.
— Ты хороший парень, Ральф, ты знаешь об этом?
— И вы тоже, Матушка. Не в том смысле, что вы парень, но вы
понимаете, что я хочу сказать. Но так или иначе, когда мы работали, подошел
этот парень Редман. Хотел поговорить с Ником насчет какого-то комитета.
— А что Ник ему ответил?
— Он исписал пару страниц, но все сводилось к тому, что для
него хорошо только то, что хорошо для вас, Матушка Абагейл.
— Я хочу только одного: жить свободной, как я жила всегда.
Хочу иметь право высказывать свое мнение, когда придет время.
— Ну, все это у вас будет.
— Остальные думают так же, Ральф?
— Нет сомнений.
— Тогда все прекрасно. Настало время действовать. Люди
только ждут, когда им скажут, что надо делать.
— Тогда я могу начинать?
— Что начинать?
— Ник и Стью спросили меня, смогу ли я найти и запустить
печатный станок, если они наладят электричество. Я только что зашел в школу и
отыскал там огромный мимеограф. Хотят отпечатать семьсот плакатов. А нас здесь
всего-то четыреста.
— А еще девятнадцать стоят у ворот, и пока мы здесь с тобой
болтаем, их хватит солнечный удар. Пойди и приведи их немедленно.
— Иду.
— Ральф…
Он обернулся.
— Напечатай тысячу, — сказала она.
На веранду взошел молодой человек. Сопровождавшая его
женщина осталась внизу. Молодой человек действительно оказался длинноволосым,
но волосы у него были чистые. У него выросла уже довольно большая
красно-золотистая борода, обрамлявшая сильное лицо со свежими морщинами около
рта и на лбу.
— Так вы на самом деле существуете, — сказал он мягко.
— Я всегда так думала, — сказала она. — Я — Абагейл
Фримантл, но большинство здесь называют меня просто Матушкой Абагейл. Добро
пожаловать.
— Спасибо, — сказал он глухо, и она заметила, что он борется
со слезами. — Я… мы так рады, что пришли сюда. Меня зовут Ларри Андервуд.
Она протянула руку, и он пожал ее совсем слегка, с
почтительным страхом, и она почувствовала приступ гордости. Он словно думал,
что в ней скрывается огонь, способный его испепелить.
— Вы… мне снились, — сказал он смущенно.
Она улыбнулась и кивнула. На веранду взошла женщина с
фиалковыми глазами. Она смело посмотрела Матушке Абагейл в лицо.
— Меня зовут Люси Сванн. Рада с вами познакомиться. —
Несмотря на то что на ней были брюки, она сделала небольшой реверанс.
— Рада, что вы пришли, Люси.
— Вы не будете возражать, если я спрошу… ну… — Она опустила
глаза и залилась краской.
— Сто восемь, — ответила Матушка Абагейл.
— Вы мне снились, — сказала Люси и в смущении отошла в
сторону.
После нее подошли женщина с темными глазами и мальчик.
Взгляд женщины был серьезным и непроницаемым. На лице мальчика было написано
откровенное удивление. С мальчиком было все в порядке, но что-то в женщине
вселило в нее ощущение могильного холода. «Он здесь, — подумала она. — Он
пришел под личиной этой женщины… ибо он может скрывать свое обличье и
становиться волком… вороном… змеей…»
Но это не был он, это была просто женщина. Темный человек
никогда не осмелился бы прийти к ней сюда, даже в чужом обличье. Это была
просто женщина — с выразительным, чувственным лицом.
Надин Кросс была в смятении. С ней было все в порядке, когда
они вошли во двор. С ней было все в порядке, когда Ларри разговаривал со старой
леди. А потом ее охватило головокружительное чувство отвращения и страха.
Старуха могла… могла что?
«МОГЛА ВИДЕТЬ».
Да. Она испугалась, что взгляд старухи может проникнуть
внутрь ее. Она испугалась, что старуха встанет с качалки и разоблачит ее.
Они смотрели друг на друга, и внутри каждой шевелились свои
зловещие страхи. Они оценивали друг друга. Миг этот был очень коротким, но им
показался нескончаемым.
«ОН ВНУТРИ НЕЕ — дьявольское отродье», — подумала Эбби
Фримантл.
«Вся их сила сосредоточена здесь, — подумала Надин в свою
очередь. — Она — это все, что у них есть, что бы они не думали по этому
поводу».
Джо забеспокоился и потянул ее за руку.
— Хелло, — сказала она тонким, мертвым голосом. — Меня зовут
Надин Кросс.
Старая женщина сказала:
— Я знаю, кто ты.
Слова повисли в воздухе, и все удивленно посмотрели на них,
пытаясь понять, что же происходит.
— Вот как? — тихо спросила Надин. И внезапно она
почувствовала, что Джо — ее последняя и единственная защита.
Она медленно вывела его вперед, как заложника. Его странные
цвета морской волны глаза посмотрели на Матушку Абагейл.
Надин сказала:
— Это Джо. Вы его знаете?
— Если его зовут Джо, то меня — Кассандрой, — сказала
Матушка Абагейл. — И вы не его мать. — Она с облегчением опустила глаза на
мальчика, не в силах избавиться от странного ощущения, что женщина выиграла —
она поставила между ними маленького паренька и тем самым помешала ей исполнить
свой долг… о, но все произошло так внезапно, и она не была готова к этому!
— Как тебя зовут, паренек? — спросила она мальчика.
Мальчик сделал усилие, словно в горле у него застряла кость.
— Он не скажет вам, — сказала Надин, положив руку ему на
плечо. — Он не может. По-моему, он вообще не пом…
— ЛЕО! — неожиданно выговорил Джо ясно и сильно. — Лео
Роквей — это я! Я Лео! — И смеясь, он прыгнул на руки Матушке Абагейл.
— Джо, — позвала Надин.
Джо слегка высвободился из объятий Матушки Абагейл и
оглянулся на нее.
— Пошли. — Теперь она говорила, глядя Эбби прямо в глаза. —
Она старая. Ты ее ушибешь. Она очень старая и… не очень сильная.
— По-моему, я достаточно сильна для того, чтобы подержать на
руках такого паренька, — сказала Матушка Абагейл, но сама уловила в своем
голосе какую-то странную неуверенность.
