Кощеева нянька внимательно следила за всем, что делала девушка, изредка поправляя. Василиса тут же вносила уточнение в конспект, после чего продолжала работу. Наконец, зелье было готово. Яга перекрестилась на иконы в красном углу избушки, после чего взяла с полки другой горшок, ткань.
— Готово зелье. Осталось процедить и остудить. После разбавим и будем давать пострадавшим.
Василиса только кивнула. Они забрали горшочек и пошли в сараюшку. Ни упившегося до чертиков мужика, ни его товарищей уже не было.
— Оклемался, — буркнула Яга, глядя на пустой тюфяк, потом позвала. — Мефодий, будь любезен, прибери после наших гостей.
— Я вам домовой или сарайный, — пробурчал невидимка, но тюфяк начал скатываться.
— Позову мастеров, они к дому пристройку сделают, — строго произнесла хозяйка.
— Да как можно, — истерично взвыл домовой, — этот терем еще прадед Кощеев возводил. Лучших мастеров вызывал, из тех, что Ивану Суровому постройки ставили. Не дам уродовать.
Яга победно улыбнулась, после чего разлила остывшее зелье по бутылочкам, добавила воды, затем они с девушкой хорошо закрыли тару и расставили по полочкам.
Закончив с зельем и убедившись, что Мефодий выполнил свою часть работы, они покинули сарай. Но не успели дойти и до крыльца, как от ворот раздался новый голос.
— Ой, помогите, помираю!
Яга вздрогнула, потом быстро перекрестилась на чуть видные из-за группы деревьев купола и кресты небольшой церквушки.
— Принесла же ее нелегкая за грехи неведомые тяжкие, — вздохнула кощеева нянька.
— Бабку Матрену? — зачем-то уточнила Василиса, хотя и так было понятно, что там кара египетская всего Городца.
— Ее, окаянную.
— Я ею займусь, — хитро улыбнулась девушка. — А вы в терем идите, а то мало ли, не сдержитесь, да и превратите во что непотребное. Горожане-то вам спасибо скажут, а ну как кто расколдует потом?
Яга кивнула и поспешила в терем. Василиса же спокойно подошла к воротам. Хорошо, была в юбке, успела поверх штанов натянуть, пока в избушке зельеварили. А то бы еще услышала много нового о себе и своих предках до десятого колена. С этой бабкой только сцепись языками. Удерживая на лице самую благожелательную из возможных улыбку, девушка распахнула калитку.
— Матрена Поликарповна, вот неожиданность-то — подхватив ушлую посетительницу под локоток, Вася потащила ее к сараюшке, не давая свернуть ни к терему, ни к избушке на курьих ножках, — прошу, прошу в нашу приемную. Уж простите великодушно, только начали обустраиваться. Думали, летом плотников пригласить, чтобы подобающий домик возвести. А то в доме места маловато, не развернуться. Одной рукой махнешь — локоть о печь ушибешь, другой махнешь — о стену заденешь. А тут места много, воздух хороший. Вот, присаживайтесь, — девушка усадила ее на лавку, — да рассказывайте, что приключилось.
— Ревматизьм, проклятый, совсем замучил, — начала причитать бабка Матрена. — Как утром согнулась, так и не разогнуться. Уж маялась полдня, потом решила, а была ни была, пойду к Яге. Уж не обидит она, поможет.
Василиса заметила, как бабка при этом зыркала взглядом по сторонам, пытаясь подметить, нет ли еще кого рядом. Но в сараюшке никаких перегородок не было — только несколько маленьких шкафчиков, что у соседа-плотника заказали в обмен за лечение детей, да не большие же сундуки. Человека в них не спрячешь, разве что ребенка. А догадаться, что дело не в ревматизме, было проще простого. Странно, что главная сплетница и разносчица слухов не появилась следом за алкоголиками. Можно сказать, им крупно повезло.
— И как же вы сюда дошли? — максимально серьезным тоном поинтересовалась девушка.
— С трудом великим, — бабка Матрена посмотрела на иконы. — Кабы не ирод трехголовый, креста на него нет, то и не добралась бы, померла как есть.
Василиса задала еще несколько вопросов. Профессиональный медик быстро бы понял, что все интересующие лекарку симптомы между собой никак не связаны. Ну, в самом деле, как можно связать мушек перед глазами и покалывание в левой пятке. Но бабка отвечала утвердительно на все.
— Все ясно, — девушка покачала головой, приняв максимально скорбный вид. — Плохи ваши дела, Матрена Поликарповна. Ой, как плохи. Совсем исстрадались, молодежь на путь истинный наставляя, себя не жалея. Утомились.
— Истинно так, — кивала бабка, периодически потирая якобы болевшую поясницу одной рукой, а другой периодически помахивая перед глазами, словно отгоняя тех самых мушек.
— Но, так и быть, — наклонившись к ней, прошептала девушка. — Есть у меня одно средство. Вмиг на ноги вас поставит. Не то, что бегать, летать станете. Девушкой на выданье себя ощутите. Вот только не знаю, на вкус оно специфическое, да последствия всякие быть могут…
— Ох, милая, давай твое средство расчудесное, — оживилась бабка, — а я твоей доброты век не забуду.
Девушка подошла к одному из шкафчиков, открыла, сделала вид, что что-то долго ищет, потом достала маленькую глиняную баночку, коих по ее рисунку наделал в большом количестве гончар с соседней улицы. Закрыла шкафчик и вернулась обратно.
— Вот, Матрена Поликарповна, — чуть наклонившись к ней, с серьезным видом прошептала Василиса. — По десять капель в день во время еды, и хвори как рукой снимет.
— Спасибо, внучка, — бабка схватила бутылек и спрятала за пазуху. — Молиться за тебя буду.
— Не стоит, бабушка, будьте здоровы.
Будущее светило медицины сопроводило пациентку до калитки, там вежливо с ней распрощалось, после чего вернулось в терем.
— Василиса, — строго произнесла Яга, глядя на довольное лицо девушки.
— Уважила бабушку, — спокойно доложилась девушка. — Выслушала все ее жалобы, причитания, ахи да охи, посочувствовала, лекарство дала, чтобы бегать она могла резво.
— Да куда резвее-то? — покачала головой кощеева нянька. — Она ж и так за день город раз десять оббежать умудряется. Молодые лошади завидуют.
— Так тут вопрос не как бегать, а куда, — многозначительно произнесла девушка. — Можно сказать, бабка Матрена на пару дней нейтрализована.
— Маловато, на пару дней, — вздохнула ее наставница.
— Хватит, — раздалось от двери. Женщины повернули головы, чтобы увидеть, как Кощей старательно счищает снег со штанов и валенок. — С завтрашнего дня скорбная седмица объявлена. Службы по невинно убиенным от рук басурманских пойдут. А там и вовсе пост начинается. Так что много народу по трактирам сидеть не будет.
— Все равно будут, — покачала головой Яга. — А раз будут, то и к нам будут пропоец до чертиков наклюкавшихся приводить.
— Погодите, — Василиса встала, прошлась по горнице, потом посмотрела на всех и счастливо улыбнулась. — Ведь можно же будет объявить, что тех, кто до чертей упился в такие дни, Господь наказал. Мол, установления церковные нарушили, предков не почтили, еще что-то в том же духе. Ведь тут важно не то, что произошло, а как народу это преподнести.
