— Пап, ну теперь же уж точно всем наплевать, что там со мной было и какая у меня репутация. Нам чуть дом не развалили, какие-то заговоры, мистические вещи, которые наделяют даром — я уверена, у людей есть более интересные вещи для сплетен! — я в отчаянии закусила палец. Теперь отъезд из дома начал казаться мне очень плохой идеей.
Отец вздохнул.
— Теперь ты уедешь не из-за этих глупостей, а ради безопасности. После сборов тебя отправят порталом, никто не сможет отследить, куда ты направилась. Все происходящее скрою уже я, от моих возможных…коллег. Позволь узнать еще кое-что. — папа склонил голову к плечу и впился взглядом в мое лицо. — Ты точно ничего не брала в том доме?
Я даже растерялась.
— Пап, ну ты же сам видел, как все было… — забормотала я. Отец нетерпеливо кивнул.
— Я видел все ровно до того, как он на тебя напал. Хотя и не понимаю, почему именно в это время, что его подтолкнуло и почему потом ничего нельзя разглядеть. Минуты три — сплошные помехи. Дальше картинка появляется уже в то время, когда он выволакивает тебя из дома. — на последних словах лицо его исказилось от злости.
— Может, я эту штуку случайно увидела? — неуверенно проговорила я, с усилием вызывая в памяти полки со статуэтками и ряд поглотителей. — Знать бы, как оно должно выглядеть…
— Я склоняюсь к мысли, что это что-то все-таки должно быть с ним постоянно. Вряд ли он такую ценность оставит в собственной спальне и без присмотра. Но ты не смогла бы никак отобрать это силой. — отец подошел к окну, задержался взглядом на мечущихся прямо за стеклом листьях. — Такая агрессия была бы оправданна только в двух случаях — если бы ты представляла реальную опасность, что отбрасываем, либо если он решил, что ты нашла то, что искала. Заметила, опознала. Тогда да, убивать тебя пришлось бы срочно.
— Шар… — я с изумлением поняла, что напрочь забыла о загадочной светящейся подвеске. — Он напал после того, как я заметила его подвеску!
Отец стремительно повернулся ко мне.
— Какую подвеску? При нем ничего не было. — нахмурившись, он выдернул лист бумаги из стопки и подтолкнул мне. — Рисуй. И дальше рассказывай.
Я в задумчивости прикусила кончик карандаша.
— Он…ну, шар. — сбивчиво начала рассказ. — Крупный такой, со сливу размером, на цепочке, был у него за пазухой. Он начал светиться красным, и я обратила внимание на это.
— И? куда она делась потом?
Я отодвинула лист. Схематично набросанные звенья толстой цепи, шар, каким я его помнила — простая сфера, сверху петелька, внизу ажурный металлический штырек, словно для удобного втыкания во что-то, чтобы устойчиво закрепить амулет.
— Да никуда не делась. — пожала плечами. — об мою голову разбилась.
Отец посерел.
— Он бил тебя цепью по голове? — страшным шепотом переспросил он.
— Да нет же, он вылетел, крутанулся и врезался мне в висок. — я потерла этот самый висок. — Так что скорее всего амулета, дающего магические силы, опять не существует.
3.2 Брелан.
Допросы, допросы, допросы. Одни и те же вопросы чередой — с какой целью напал? Были ли еще жертвы?
Я молчал. Не говорить же им про потерю контроля, про тот ужас, когда ты заперт в теле без сил, а силы свои носишь с собой, словно девушка с флакончиком духов на шее, и понимаешь, что эти силы обнаружены и ты можешь лишиться и их! Как магия подчиняется едва-едва, ведь тело не приспособлено к таким манипуляциям.
Особенно порадовало появление той дамы, которая старалась его напугать. Явно связана с теми, кто проводил ритуал и вернул ему тело, а значит, и с его потомками. Как только он выйдет отсюда, нужно будет найти ее. Она приведет его куда нужно, и наконец вся эта канитель с неправильным воплощением разрешится.
По растрескавшимся губам скользнула улыбка. Я уже было обрадовался скорой казни, но нет. Случилось что-то еще, нападение каких-то бездарей, одну половину которых перебили, а вторую посадили в ту же темницу, что и его, и теперь допросы разнообразились попытками нащупать связь между его нападением и демаршем этих умственных калек. Связывал их только один факт — жертва нападения.
Улыбка стала шире. Эверенн Дарнель, значит. Именно она влезла в его дом, именно об ее голову разбился амулет…теперь придется собирать силу обратно, но это не такая большая проблема. Видимо, его секта недовоплотителей решила, что амулет у нее, и попытается всеми путями добраться до него. Отличная выйдет ширма…
Придушить ее надо обязательно, просто для довершения начатого, но сначала выбраться отсюда, собрать силу, воплотиться уже в нормальном теле и жить в свое удовольствие.
В то время, когда я писал свою рукопись — а было это больше пятиста лет назад — я даже не был уверен, что кто-то воспользуется указаниями и проведет ритуал. Однако присутствовавшая в моей силе капелька Несбывшегося настойчиво шептала и насылала видения скорой гибели и нескорого воскрешения. К сожалению, крупиц пророческого дара мне не хватило, чтобы продумать все до мелочей, и я просто писал рукопись в трех экземплярах с описанием проведения ритуала, мутными пророчествами и обещаниями гор золота и исполнения всех желаний тому, что решится пробудить меня к жизни.
Так как большого доверия к моим будущим потомкам (коих, при моем темпераменте, должно было оказаться немало) я не испытывал, то и заклинание на запрет вмешательства прицепить не поленился. Как я и предполагал, нынешние маги изрядно обмельчали и отупели, неспособные создавать что-то сами, пользующиеся только теми общими приемами, которыми их учат в школах, поэтому мое ювелирное заклинание вообще никто не заметил.
Воскрешение вышло не очень хорошо, ловушки я избежал (то, что это ловушка, не было никаких сомнений), но вот с телом осечка вышла.
Я прикрыл глаза, мысленно возвращаясь в недавнее прошлое.
Первое невероятное, никогда не ощущавшееся так остро чувство — я снова был. Был, существовал, занимал свое место в мире, имел вес и плотность. Несколько минут просто лежал в тишине, наслаждаясь нахлынувшими чувствами — ныла рука, глаза жгло, вместе с воздухом в носу обретались запахи дыма и масла. С восторгом пошевелил носом.
Открыв глаза, ослеп на секунду от близкого сияния. Я лежал в центре пентаграммы, грани которой горели тревожным, багрово-фиолетовым огнем.
Стороннее вмешательство. Что-то тут пытались переделать, и ритуал запустился, пытаясь предотвратить искажения.
Пентаграмма горела прямо на утоптанном полу какой-то землянки, судя по виду — недавно и небрежно выкопанной. От дома моего, в котором должен был проводиться ритуал, скорее всего давно ничего не осталось.
Я шевелил руками, ногами, перекатился по полу. Все это было так…непривычно. Разглядел ожог на худой, бледной руке. И только найдя рядом со своим новым телом амулет, осознал наконец, что пошло не так.
В пентаграмме были нарушены два луча. Точнее, вместо двух оказались сдвинутые три. На коленях обползая весь рисунок, нашел еще несколько искажений.
