Голова закружилась так резко, что помимо дурноты она испытала страх. Но переборола себя. Она не должна бояться. Хуже смерти ничего не будет. А в ее положении так ничего лучше смерти не придумаешь. Она открыла глаза, все плыло перед глазами. В горле были спазмы тошноты. Она попыталась протянуть руку, чтобы зачем-то взять стакан с водой, в котором лежали зубы. Протянула, хотя не могла понять смысл этого своего жеста. Пальцы слабо скользнули по стеклу. Стакан упал, вода вылилась на столик и закапала на пол. Зубы и вставная челюсть, по счастью, удержались внутри стакана. Хотелось исправить положение со стаканом, но сил не было, пусть уж лежит, как упал. Еще пучило живот, опять газы. Бессильная удержать их, она издала шумный протяжный звук. Животу стало легче. Все разладилось в организме, думала она, лежа навзничь на подушке. И ни туда, ни сюда. Не живет и не умирает. Как быстро человек привыкает к своему положению. Это унизительно. Но лучше не вспоминать молодость. Лучше и сегодня чувствовать себя молодой. А не кляклой старухой, которая ни туда, ни сюда. Она всегда чувствовала себя молодой. Она все делала сама до своей болезни: ходила в магазин, вызывала прачечную, мастеров для починки водопровода, приносила хлеб и овощи, ездила в распределитель на Грановского за продуктами: Петя помогал ей тащить сумки с продуктами. А теперь ни туда, ни сюда. Еще недавно она сама себе стирала. Теперь же чувствовала себя униженной, что ее грязное белье приходится отдавать Лине. А от постоянно выходящих из нее газов белье грязное и плохо пахнущее. Почему она не получила мгновенной смерти? За что она так мучается? Ей стыдно, что она всем в тягость. Она привыкла помогать, а теперь всем в тягость. Ни туда, ни сюда. Она все делала сама, а теперь у нее нет пристанища. Она никому не нужна. Убежать бы, да куда?.. Некуда. Где Владлен? Сын великой любви! Почему он не едет? А она ни туда, ни сюда! Ждет. Пусть принесут ей искупительную жертву! И она спокойно умрет. Хочу, чтобы урну с моим прахом захоронили в могиле моего мужа И.М. Рабина. Это надо завещать. Хорошо бы, чтоб дочь скорее приехала. Ее не пускают бюрократы и негодяй Кобовилья. И негодяй Мензер со своей Катей. Тоже негодяйкой, подлым существом. Хорошо, что она решила преодолеть бюрократов и написала письмо Генеральному секретарю. Он поможет. Надо бы скорее сообщить об этом Бетти.
Она медленно привстала, чувствуя слабость и головокружение от долгого лежания, от духоты и бессонницы. Несмотря на хорошие снотворные, которые Лина давала ей аккуратно, она не спала все равно часов до трех, только лежала в полубессознательном состоянии, не спала и не бодрствовала. Ни туда, ни сюда. Раз не спится, лучше уж встать, написать письмо дочери. Сообщить ей, что Леонид Ильич все знает и поможет. Наконец, она села в постели, спустив ноги на пол. Рубашка и халат сбились. Она сидела устало и понуро, рассматривая в который раз сморщенные, вялые ноги. Почему так беспощадно стареет плоть? Ведь все время делала зарядку, гимнастические упражнения, старалась быть в форме… Как же подкралась старость, слабость?.. Будто и молодой не была. Поводив из стороны в сторону головой, чтоб размять шею, сумела подняться, одернула рубашку, запахнула халат, тяжело подошла к столу. Движения были неловкие, но все же листок бумаги она не уронила, сняв со стопы чистых листков, положила на стол. Тяжело плюхнулась на подушку, лежавшую в кресле, нажала пуговку настольной лампы, зажгла свет. Сняла колпачок с авторучки. Придерживая правую руку левой, чтоб не дрожала, начала писать:
«Дорогая любимая доченька!
Вот я и пишу, хотя правая рука болит, но видишь, я пишу. Пришлю на твой адрес приглашение. Генеральный секретарь обещал помочь. Ты береги себя, чтобы могла приехать. Пришлю на твой адрес приглашение. Ты береги себя, чтобы могла приехать. Билет я вышлю на твой адрес. Хотя правая рука болит, но я могу писать. Билет я вышлю на твой адрес. Я думаю, стоит ехать весной. Я бы хотела, чтобы приехал твой муж, но это, очевидно, невозможно. Ты береги себя, чтобы могла приехать. Ты говоришь об инфляционизме, но больше ни о чем не рассказываешь. Как у тебя отношения с партией? Ты ни о чем не рассказываешь. Жив ли еще Кобовилья? Ты ни о чем не рассказываешь. Наверно, так надо. Я уже ушла от жизни и не знаю, что и как. Как будто борьба за мир имеет успех. Приезжай в конце апреля или в мае. Когда у нас уже тепло. Теперь больше не о чем распространяться. Будьте здоровы. Обнимаю и целую вас. Мама. 18 октября 1983 г.».
В голове вдруг что-то сверкнуло, точно молния пролетела, и от боли она минуты на две потеряла сознание, откинувшись на спинку кресла. Сколько она так просидела, она не заметила. Ей ничего не чудилось, полный провал. Только когда стала приходить в себя, перед внутренними ее очами поплыли какие-то красные тени, будто перистые облака или фигуры, они удалялись от нее. Очнувшись, она услышала хлопок входной двери, и непонятно ей было: очнулась от хлопка или услышала дверь, очнувшись. Очевидно, пришел Петя. Но к ней почему-то не заходит. Она посмотрела на лежавшие на столе маленькие часики. Огоі.Десять минут второго. Внук думает, что она уже спит. Они все всегда думают, что ночью она спит и не мучается. Пока она не начинает кричать. Тогда они прибегают, думая, что у нее приступ болей. А ей просто плохо и одиноко. Но почему он так поздно? Это тревожно. Он был с женщиной? Со своей девушкой? Но она чувствовала, что другое нечто тревожит ее. Ополоумевшая Лина рядом с девственником Петей. Это опасно. Она знает женские сумасшествия. Она должна следить за ними и помогать. Бедная Лина! Бедная Бетти! Но у Бетти есть муж, Луис. Он рядом с ней. Она не одна. А Лина одна. Хоть Тимашев и любит ее. Она такая беспомощная. Он живет с нелюбимым человеком, с женщиной, которая стала ему чужой. А Лина ничего не может поделать. Она слишком нервная. С самого детства. Ее мать, эта дура Алевтина, совершенно не занималась дочкой.
Она тяжело вздохнула и провела рукой по лицу. Ей не хотелось даже вспоминать Алевтину, эту путану. После ареста Карла Исаак взял к ним в квартиру свою беременную невестку. Родилась Линочка. Алевтина спрашивала у нее, как назвать девочку, и ей в угоду назвала ее Лениной. Хотя такого подхалимажа никто не требовал. Да и Карл Бицын был назван не только в честь Маркса, у него было тройное аргентинское имя: Карлос — Оскар — Сальвадор. В России он, разумеется, носил одно. Алевтина хотела жить с ними, в квартире свекра-профессора. Так бы оно и вышло, и хотя, конечно, возвращение из армии Владлена, рождение Яши, — все это осложняло ситуацию. Но Алевтина не оставляла попыток снова выйти замуж. Особенно активно принялась за поиски мужа, когда узнала, что Карл погиб в лагере. До этого у нее были любовники, как она подозревала, но тайные, скрытые. Вечно она где-то пропадала, на Линочку времени у нее не хватало. А потом и вовсе озверела. Пыталась даже своих мужиков домой приводить. На Исаака жалко было смотреть. Все свои матримониальные дела Аля устраивала так грубо, неумело, без любви, что противно было. В конце концов у них была комната с Линочкой в коммунальной квартире. Она понимала, что Исаак никогда не предложит Алевтине съехать, хотя его уже корежило, когда он ее видел. Но он любил Линочку, она была смышленая девочка и напоминала ему Карла. Пришлось ей поговорить с Алей. Та плакала, обвиняла ее в жестокосердии, в жадности, в бесчувственности, но все же уехала.
