— Тысячи? — Она бросила на меня потрясенный взгляд.
— Десятки тысяч. — Я говорил по наитию, осмысливая сон.
— Хуже, чем тогда... в торговом центре.
— Намного хуже. Неизмеримо хуже.
Проулок был узким. В него выходили задние двери всевозможных заведений, в том числе и ресторанов. В это время многие были открыты и запружены народом. Если бы мы ехали слишком быстро, то не успели бы затормозить, приди в голову какому-нибудь кухонному работнику неосторожно распахнуть дверь и выйти наружу.
Лорен вдавила педаль газа и тут же начала непрерывно сигналить, предупреждая всех, кто мог попасть нам под колеса. Шины цеплялись за старую брусчатку, какой хватало в Пико Мундо. Мы неслись мимо массивных мусорных баков, не имея права на ошибку.
Попытавшись отрешиться от пронзительных гудков, ревущего двигателя и постоянных взвизгов тормозов, я вернулся к головоломке. Если лица утопленников из сна выражали не ужас... Если страх и муки были не главным и лица исказились от криков ярости и ненависти, то кто они: жертвы насилия или виновники? И могли ли они быть одновременно и теми и другими?
Как я уже говорил чифу Портеру, некоторые из моих вещих снов буквальные, другие — метафорические. Смысл последних нужно разгадывать исходя из символических образов. У меня получались бесподобные воздушные оладьи каждый раз, как я смешивал тесто, но толковать сны так же надежно не получалось.
Иногда меня посещала мысль, что я все делал не так, что моя жизнь, цель и предназначение — совсем в другом. Возможно, лучшее, что я мог предложить, — это блюда быстрого приготовления высокого качества, а мои сверхъестественные способности всего лишь сродни таланту пукать по команде.Такой талант лучше подавлять, чем давать ему волю. Я не меньше остальных был подвержен самообману и гордыне, и они внушили мне чувство собственной важности.
Если жителям Пико Мундо суждено стать и жертвами, и виновниками насилия, если я ошибся и принял выражения ярости, ненависти и мук за ужас, то, возможно, я был не прав и насчет того, что образ наводнения нужно воспринимать буквально, каким бы реальным он ни казался. Может, никто не собирался взрывать дамбу. Может, нет никакого цунами. Но тогда что же означала вода?
— Приехали, — объявила Лорен Эйнсворт, остановившись на обочине напротив главного входа на ярмарку округа Маравилья.
Мон наручные часы показывали десять тридцать девять.
— Невероятно быстро, мэм. Я ваш должник.
Я сунул «глок» в кобуру.
Подняв голову, я увидел, что Лорен, которая до этого была как скала, дала волю эмоциям. По ее лицу струились слезы. Она склонилась над панелью, обняла меня рукой за плечи и притянула к себе, пока мы не встретились лбами.
— Не ты мой должник, Одди. Это я обязана тебе всем. Ты спас нам жизнь.
Я до сих пор не знал, какой ужас грозил городу. Возможно, Лорен с дочками умрет еще до рассвета.
— Отвезите девочек в дом вашей сестры в холмах, мэм. Может, там будет безопаснее.
Она поцеловала меня в щеку и отпустила, но близняшки тоже захотели поцеловать меня в щеку. Вероника, а за ней и Виктория, обе в слезах, перегнулись вперед с заднего сиденья. На этом прощание не закончилось.
Маггс соскочил на пол, встал на задние лапы и пролез вперед, оказавшись со мной нос к носу. Я не возражал против собачьих поцелуев, пока они ограничивались щекой, но у Маггса на уме было нечто иное. Наши глаза встретились, и он замер, уставившись на меня серьезным пронизывающим взглядом. Как было и во время знакомства с Лу Донателла, карликом в костюме медвежонка, я подумал, что момент тот самый. И так же, как во время знакомства с тем маленьким человечком, я понятия не имел, что хотел этим сказать.
Мы с Маггсом так долго смотрели друг другу в глаза, что мать с девочками заметили необычность нашего прощания — если, конечно, это было прощание. Наконец, пес помотал головой, захлопал висячими ушами и чихнул, прервав момент.
— Мне пора. — Я распахнул пассажирскую дверь.
Глава 49
В этот поздний час три билетные кассы на ярмарке были закрыты, работали только четвертая и пятая. Как было и раньше, я подошел к кассе под номером четыре. Полная женщина с длинными каштановыми локонами оказалась на месте и читала роман в мягкой обложке. Когда она отложила его в сторону, чтобы взять у меня деньги, я увидел, что это был «Последний укус» П. Освальда Буна, моего друга и наставника. Неудивительно, учитывая то, что он продал больше ста миллионов экземпляров своих детективов и что поклонников у него легион. Кассирша вручила мне входной билет.
— Умно поступил, что вернулся. Никогда не стоит уходить до большого розыгрыша. Чтобы выиграть, надо быть там. Сегодня твой вечер, голубчик. Сегодня твой вечер.
Столько народу на главной аллее я еще не видел. Недавние взрывы прогремели слишком далеко, чтобы их можно было расслышать за беспрестанной сутолокой и шумихой ярмарки. К каждому аттракциону стояли очереди, люди в два ряда теснились у игровых палаток, толпились перед шатрами. Я маневрировал, уклонялся, скользил сквозь толпу, постоянно извиняясь и радуясь, что извинения не стоят мне ни цента.
Первыми, кого я увидел, добравшись до палатки «Результат налицо», оказались три милые чернокожие девушки. Им было около двадцати, и они выглядели так похоже, что наверняка приходились друг другу сестрами. Одна из них сидела на стуле, и мать Конни работала над ее лицом при помощи кисти и губки. Девушку разрисовывали под стать сестрам, а они выглядели как женщины-птицы из моего сна об амаранте. Во сне я лежал на спине, сжимая урну с пеплом, и эти три красивые девушки с бело-золотыми перьями на лицах стояли рядом и смотрели на меня сверху вниз. Еще на меня смотрели Блоссом Роуздейл и Терри Стэмбау. Терри была не только преданнейшей фанаткой Элвиса, но также моей подругой и начальницей «Пико Мундо гриль».
Чиф Портер разговаривал с Конни в дальнем конце шатра. Художница заметила меня первой.
— Ты смыл грим.
— Да. Он мне так нравился, что я ходил бы в нем дни напролет, да только, когда я ненадолго покинул ярмарку, все словно с ума посходили.
— Хочешь, разрисую тебя по новой?
— Нет, спасибо. Мне нужно перекинуться парой слов с чифом.
Она перевела взгляд на мою левую руку.
— У тебя все нормально?
Я понял, что рана открылась. Кровь медленно пропитывала толстый слой марли.
— Пустяки, — заверил я. — Не поладил со степлером.
— Жаль, что здесь нет моего брата, — сказала Конни. — Помощь Итана тебе бы не помешала.
Конни явно не купилась на историю со степлером. Чтобы мы с чифом могли поговорить с глазу на глаз, она отошла к рабочему месту матери и стала смотреть, как доводят до совершенства лицо третьей девушки- птицы.
