Из-за неослабевающей низкой облачности видимость в сельской местности была лучше, чем в лесу, но все равно все казалось тусклым. И это еще слабо сказано. Мне чудилось, будто в этой ночи и в этом месте скрыт некий тайный смысл, который мои глаза неспособны различить во мраке, а разум неспособен распознать.
Я глянул вдоль забора на запад, туда, откуда могла появиться из-за деревьев поисковая команда, если бы я действительно обошел крайнего человека в их цепочке. Никого. На случай, если они не стянулись к месту, где я потревожил птиц, а дышат мне в спину, нужно убраться с открытой полосы, где я представлял собой легкую мишень. Я оглядел пятифутовый забор, набросил спортивный пиджак мистера Буллока па проволоку, порвал ткань, высвобождая его, и спрьгнул на другую сторону, что бы там ни ожидало меня.
Глава 37
Я не помнил, что обнаружу за тополями, но сразу понял, где нахожусь: сады долины Маравилья. С севера на юг тянулись длинные ряды миндальных деревьев, посаженных с таким расчетом, чтобы уборочной технике было удобно стряхивать зрелые орехи с ветвей. Проходы между рядами были рассчитаны не только на ю, чтобы проехать трактору с корзинами, но и чтобы один ряд деревьев не слишком долго затенял соседний и течение дня, чтобы каждая сторона каждого дерева получала достаточно света, пока солнце путешествует от восхода к закату. Словно верные долгу стражники па посту, деревья уходили во тьму на пару сотен акров.
Я стремился как можно больше увеличить расстояние между собой и преследователями до того, как сектанты заберутся в сад и обыщут его, а потому побежал на восток вдоль ограждения из досок и проволочной сетки. Преодолев всего тридцать-сорок футов, я заметил, что облаченные в черное фигуры перелезают через забор футах в шестидесяти впереди, далеко от того места, где, как мне казалось, им полагалось появиться. В роще группа сектантов не свернула в ту сторону, откуда вспорхнула к небу стая птиц. Будто предугадав мои действия, они взяли восточнее.
Никто не крикнул. Меня не заметили.
Пригнувшись, я пробежал шесть футов на юг, к первому дереву в ближайшем ряду, и укрылся за ним, лихорадочно обдумывая, что делать дальше, в какую сторону двигаться, какой стратегии придерживаться.
Выглянув с восточной стороны дерева, я попытался пересчитать собравшихся у забора людей. Все в черном, они выделялись на фоне ночи, но не стояли па месте, затрудняя мне задачу. Как минимум шесть. Может, восемь. В любом случае их слишком много, неудачный расклад.
Мы снова оказались в подобии леса, но леса организованного, геометрического, предоставляющего меньше укрытия, чем естественный. Здесь они могут растянуться в более длинную цепь, и все равно каждый останется в зоне видимости соседей справа и слева. По-прежнему ни одного фонарика. Густота деревьев не станет препятствием для приборов ночного видения, как это было среди тополей. У них будет чистый обзор. Если я побегу по одному из открытых проходов, меня быстро обнаружат. Даже пересекая проход от одного ряда к другому, я привлеку к себе внимание, потому что с их точки зрения буду единственным движущимся объектом в теплом спокойствии миндальной рощи.
Придется держаться одного ряда деревьев, ближе к стволам, пригнув голову, чтобы не получить низкой веткой по лицу или горлу. И нужно двигаться. Они уже выстраивались в цепь, готовились прочесать рощу с севера на юг. Я повернул на юг, следуя своей тактике одного ряда. Я перемещался быстро, но поначалу отнюдь не бегом. В непосредственной близости от преследователей шум шагов выдаст меня за считаные мгновения. Нужно было уйти подальше, прежде чем помчаться во весь дух. Ступая быстрыми мелкими шагами, почти скользя по земле, я пытался вспомнить, далеко ли до южного конца сада. Сад был намного длиннее с севера на юг, чем с востока на запад. Сотни акров. Учитывая обстоятельства, смертельное расстояние.
Меня беспокоили птицы — еще один вероятный массовый исход из ветвей над головой, внезапный всплеск звука, который объявит: «Вот он!» Я прошел с тридцать ярдов, когда сова громко вопросила в ночи. Где-то в роще ей ответила вторая сова, и почти сразу же третья. Любой сад привлекает полевых мышей и иногда крыс, в зависимости от выращиваемых культур, а совы считают грызунов любого размера деликатесом. Остальные птицы предпочитают не устраиваться на ночлег там, где совы несут ночную вахту, потому что те не прочь закусить своими маленькими пернатыми собратьями.
Двигаясь все быстрее, длинными шагами, двигаясь, двигаясь, ожидая криков и выстрелов, я пытался вспомнить, что находится в конце сада. Я не припоминал ни дома, ни трейлера, никаких жилых помещений. Это место принадлежало крупной корпорации, не семье, и, насколько мне известно, никто не оставался на территории сада на ночь. Здесь была громадная перерабатывающая фабрика, где из зеленых плодов вынимали косточки, а затем гладкие миндальные зерна освобождали от твердой волокнистой скорлупы. Может, еще три-четыре подсобных строения: гаражи для уборочной техники и прочего оборудования, склады продукции, офисы. Если я выберусь живым из сада и между мной и преследователями окажется несколько (даний, от очков ночного видения им будет мало толку. Обшаривая пространство вокруг зданий, нельзя держаться цепью. Рано или поздно им придется разделиться, и у меня появится больше вариантов.
Ночью могли дежурить один или два охранника - не для того, чтобы патрулировать сад, но чтобы предотвратить кражу ценного оборудования и машин Это проблема. Не потому, что охранник, не подумав сперва пристрелит меня, а вопросы задаст уже в следующей жизни. Если сектантам у меня на хвосте хватило дерзости разнести в клочья «Эксплорер» из автоматического оружия в районе, где на шум вызывали полицию, они вполне способны приветить охранника пулями. Я не хотел брать на себя ответственность за то, что привел их к жертве. Оставалось надеяться, что постройки в саду защищены лишь добротными стальными дверями и ультрасовременными системами сигнализации.
Штук шесть сов, устроившихся по всему саду, периодически ухали друг другу. Их голоса отдавались пугающим эхом между деревьями, будто подгоняя меня — или подбадривая преследователей. Пришло время бежать во весь опор, не обращая внимания на создаваемый шум. Держась того же ряда деревьев, я широкими шагами рванул вперед, впечатывая ступни в землю, хватая ртом воздух и шумя так, что теперь слышал только ближайшую сову.
Мне казалось, невозможно бежать и стрелять одновременно — по крайней мере, не прицельно. Даже если меня заметят. Чтобы оставаться у меня на хвосте и не терять из виду, им придется воздерживаться от стрельбы и бежать в одном темпе со мной. Ошибочка: если у них «узи» или другие автоматы, можно переключиться со стрельбы одиночными патронами на стрельбу очередями. Один из них как раз это и сделал. В миндальной роще раздался резкий пулеметный стрекот, наверняка согнав с насестов даже бесстрашных сов. Цельнометаллические пули со страшной мощью впивались в стволы, громче, чем гвоздомет вбивает стальные стержни в балку, и достаточно громко, чтобы я различал эти удары среди выстрелов.
Низкая очередь врезалась в землю у меня за спиной, плечи и затылок обдало грязью и галькой. Я метнулся от одного края ряда к другому, уходя под прикрытие деревьев, и стал петлять между ними, все больше рискуя получить по голове крепкой веткой.
