— Если мне позволено спросить, мэм, — а я уверен, что нет, — что собираетесь делать дальше вы?
— Я открытая книга, как всегда. Заберу Аннамарию и Блоссом Роуздейл оттуда, где они находятся, и на пару часов заеду на ярмарку.
— Э, нет. Это плохая идея, мэм. Я сам туда направляюсь. Думаю, именно там может произойти кое-что серьезное. Не обязательно что-то масштабное. Не отопление целого города. Но что-то плохое.
Она восторженно хлопнула в ладоши, словно девчонка.
— Но ведь это интереснее всего — отправиться туда, где что-то происходит!
Я снова обнял ее.
— Должно быть, Хитклифф был отличным парнем, мэм. — Я отпустил ее. — А теперь скажите мне прямо. Вы знаете, что произойдет сегодня ночью?
— Нет, Одди. Что бы ты ни думал, я всего лишь человек. Аннамария тоже человек, хоть и не обычный, как ты, несомненно, подозреваешь. Но тем не менее человек. Мы не знаем. Что бы ни произошло, это произойдет, потому что ты — и другие — сделаешь это возможным.
— Свобода воли, — сказал я.
— Свобода воли, — согласилась она. — Наш величайший дар, делающий жизнь стоящей, несмотря на всю сопутствующую боль.
— Мне пора. Время на исходе. Думаю, у всех нас.
Я увидел, что она кивнула, только по движению шапочки седых волос.
— Прощайте, миссис Фишер.
— До новой встречи, дорогой.
Она пошла обратно к лимузину, словно ее вел какой-то невидимый для меня источник света.
Я смотрел, как села она в огромный автомобиль и уехала. Она хорошо водила. Тогда, в марте, ее лучший друг и водитель в последние двадцать два года, Оскар Даннингэм, скончался от обширного инфаркта в возрасте девяноста двух лет. Они ужинали в роскошном ресторане в Мунлайт Бэй. Как только Оскар доел последнюю ложку восхитительного крем-брюле, его глаза широко раскрылись, он произнес: «Ох, я думаю, пришла пора попрощаться», — и мертвым откинулся на спинку стула. По словам миссис Фишер, обычно она оставляет двадцать пять процентов чаевых, но в тот раз оставила семьдесят пять, поскольку официант оказался достаточно любезен, чтобы вытереть струйку крем-брюле, стекавшую с подбородка Оскара. Еще ее порадовало, что помощник официанта, официант и метрдотель продолжали говорить об усопшем «гость» даже в то время, когда помогали потихоньку вынести его из зала. Большинство посетителей осталось в неведении относительно произошедшей смерти, а миссис Фишер поднесли от ресторана коробочку мятных шоколадок и карточку с соболезнованиями.
Мне бы понравилось работать у нее водителем. Уверен, платила она хорошо. Не говоря уж о прочих выгодах.
Я включил фонарик. Прошел между тополями к «Эксплореру». Сев за руль, вставил ключ в замок зажигания. Когда двигатель завелся, я посмотрел сквозь опыленное лобовое стекло между стволами деревьев на двухполосную дорогу. Далеко впереди вспыхнули огни.
Я бы выехал из-под прикрытия деревьев, если бы автомобиль не приближался так быстро. На такой узкой, извилистой, усеянной выбоинами дороге подобная скорость была безумием, почти самоубийством. Водителю явно требовалось добраться куда-то еще вчера. Или, возможно, добраться до кого-то.
Иногда интуиция щекочет, как паук, ползущий по тыльной стороне шеи. А иногда похожа на холодную механическую руку, которая на миг смыкается вокруг горла и не дает дышать. На этот раз была механическая рука.
Приближающийся автомобиль несся так быстро, что у меня не осталось ни единого шанса выехать на дорогу до того, как он перекроет путь. Теперь было видно, что фары располагаются высоко над дорожным покрытием, как это бывает у внедорожника на больших колесах или грузовика. Скорее всего, грузовик.
Я заглушил двигатель. Выбрался из «Эксплорера». Торопливо перешел к пассажирской двери, чтобы «Форд» оказался между мной и дорогой. Вытащил из наплечной кобуры «глок».
Я никогда не был человеком действия. Только притворялся им. Я всегда осознавал, что притворяюсь, отчаянно пытаясь вести себя как мистер Дэниел Крэйг или мистер Вин Дизель в их самых рискованных трюках, вследствие чего частенько чувствовал себя глупи во время всех этих прыжков, погонь и размахивания пистолетами, для которых и призывают человека действия.
Я казался себе спятившим поваром блюд быстрого приготовления. Припав к земле рядом с «Эксплорером», с «глоком» вместо лопатки в руке, я наблюдал за несущимся по дороге грузовиком.
«Не будь параноиком, — сказал я себе. — Прости кто-то торопится. Жена рожает, или сын проглотил целую пачку слабительного, а «Скорую» ждать не хочется. Они не ищут меня. Их не волнует, что я разрушу их планы. У них нот возможности меня выследить».
Грузовик снизил скорость. Заскрипели тормоза. Съехав с дороги, он свернул к тополиной роще и, подняв облако пыли, резко замер. Свет фар пронзил деревья, отсек тени, наверняка сорвал покров мрака с «Эксплорера». Я услышал звук, словно подняли подвижную стальную дверь в задней части грузовика, выглянул из-за многочисленных деревьев и мельком увидел, как несколько мужчин выгружают ящики.
Я вовсе не был пуленепробиваемым, словно какой-нибудь среднестатистический герой боевиков, а потому сунул «глок» в кобуру, повернулся спиной к «Эксплореру» и побежал вглубь рощи, стараясь не думать о деревьях и рассчитывая, что психический магнетизм не столкнет меня лбом с одним из них.
Глава 36
Никогда прежде я не полагался на свой дар, чтобы выбраться из темного леса, сосредоточившись на образе открытой местности. Конечно, до этого утра я также не использовал его, чтобы найти выход из непроглядного торгового центра, но это получилось. Возможно, это был день, когда все происходит впервые. Конечно, в любой жизни день, когда ты умираешь, — тоже первый.
Я держал правую руку перед лицом, чтобы не выколоть глаза веткой, левой касался деревьев, спешно пробираясь вперед. Узкие лезвия света фар грузовика рассекали рощу там, где тополя росли реже. Подлесок не затруднял движение, но толстый ковер сухих листьев громко хрустел под ногами, и если бы мои преследователи остановились и прислушались, им бы сразу стало понятно, куда я направляюсь.
Вместо того чтобы остановиться и прислушаться они открыли огонь. На миг я подумал, что меня, доджно быть, заметили и через несколько шагов я рухну под градом пуль. Но потом разлетелись стекла «Эксплорера», по металлическому корпусу забарабанила дробь выстрелов, лопнула пара шин, и не осталось сомнений, что они крушили внедорожник, решив, что я внутри. Обстрел был таким свирепым, что я не мы точно сказать, пользовались ли преследователи полностью автоматическим оружием или их приехало так много и они так старались, что только казалось, будто «Форд» разрывает в клочья парой «узи».
Последовали неизбежные рикошеты и промахи, я услышал, как пуля ударила в дерево. Если я правильно различил отдельный звук среди треска стрельбы, они пролетела совсем рядом, в паре дюймов от меня. Еще одна пуля просвистела сквозь листву. На мою голову и лицо посыпались ошметки коры и зелени. Третья пуля ударила словно топором по бревну, и это, вероятно, означало, что она высокоскоростная и, скорее всего, полая.
