Когда чиф в очередной раз выкрикнул мое имя, зрение очистилось еще больше. Я уткнулся в дуло его пистолета, которое вдруг увеличилось в диаметре до размеров пушечного жерла. Чиф выстрелил.
Глава 24
Когда я разыскивал Вольфганга, у меня не было его лица, чтобы связать с именем, но был узнаваемый хриплый голос, который помог нацелиться, сосредоточив мои мысли и дар. В случае же с Джимом и Бобом я краем глаза увидел их из задней части дома на колесах, но не разглядел лиц, и ни один из них не обладал опоминающимся голосом. Зная только имена, глупо надеяться поиграть в Тонто, как боялись они.
Я все еще был уверен, что ключ к плану сектантов и средство сорвать его находятся на ярмарке, но чем дольше прочесывал главную аллею, тем в большее уныние приходил от перспектив обнаружить добы чу. Я пытался лавировать в бурлящей толпе на площади, но волны прохожих сопротивлялись мне и, как прилив, постоянно меняли направление. У одних лица были остолбенелыми от возбуждения, у других утомленными от переизбытка безрадостного «веселья», но всегда — равнодушными ко мне, как равнодушно море, затягивающее пловца в предательское течение.
Каждый раз, когда я проходил мимо карусели, лошади с безумными глазами скакали вверх-вниз все более лихорадочно и каллиопа
[9] гудела все неистовее, отчего мелодия становилась еще более фальшивой. Машинки на автодроме врезались одна в другую с большим самозабвением, их токоприемники вышибали все более яркие потоки искр из переплетения проводов над головой. Визги пассажиров «Гусеницы» из туннеля и вопли тех, кто стоял в клетках на быстр вращающейся, а затем наклоняющейся «Центрифуге», звучали не как выражение восторга, а как пред смертные крики охваченных ужасом людей, когда и терзает боль от смертельных ран. Посетители, спотыкаясь, выходили из комнаты страха через гигантскую вертушку, и их пронзительный смех был для моих ушей похож на безумное гоготанье из самых глубоких палат сумасшедшего дома. Все это время гигантское лицо великана рычало и выдувало воздух, заставая гуляющих врасплох.
Если я слишком сильно сосредоточусь на Джиме и Бобе, если буду искать их в мигающих огнях и быстрых тенях аттракционов слишком настойчиво, слишком торопливо, то рискую превратиться из охотник» в добычу из-за обратного эффекта психического магнетизма. Иногда, когда я слишком долго или слишком напористо пытался притянуться к цели, ее притягивало ко мне. В таких случаях я замечал тех, кого искал только после того, как эти люди замечали и узнавали меня. Опасно, если гоняешься за безжалостными убийцами.
Когда я применяю психический магнетизм, мое восприятие распахивается настежь. Жарящиеся бургеры, дизельные выхлопы генератора, затхлый пар от баков, в которых варилось в одной и той же воде слишком много хот-догов, сигаретный дым, приторные духи, человеческий пот, вонь лежалого навоза, долетавшая от вольеров, которые располагались в отдалении от главной аллеи. Свист, гудение, треск, грохот, шипение, звон, я больше не мог выносить смесь ароматов и тысячеголосый тарарам феерии братьев Сомбра.
Я решил сделать короткий перерыв и вернуться на главную аллею после успокаивающего визита в выставочный павильон. Многие художники, ремесленники и домохозяйки округа выставляли там свои товары и чествовали в соревнованиях за вожделенную награду года в различных категориях: от лоскутных одеял и вышитых подушек до керамики, от домашней выпечки и чили до элегантных венских кресел-качалок.
Пройдя мимо выставочного павильона к главной стоянке, где остался грязный раздолбанный «Форд Эксплорер», я понял, что, покинув главную аллею, все-таки сдвинулся с мертвой точки и наконец напал на след Джима и Боба.
Приближаясь к «Эксплореру», я насторожился. Я был наполовину уверен, что двое убийц выскочат из кузова пикапа, где поджидают меня в засаде, или появятся из-за какого-нибудь внедорожника. Стоянка была освещена лучше, чем кемпинг карни. Прежде чем сесть в «Эксплорер», я обошел автомобиль по кругу, заглянув через пыльные окна на заднее сиденье и в кузов. Хотелось убедиться, что, когда я сяду на место водителя, меня не подкараулит незваный пассажир, склонный стрелять людям в затылок или резан, горло.
На выезде со стоянки сомнений не осталось: Джим и Боб покинули ярмарку. Я почти ничего о них не знал, но словно распутывал и сматывал невидимую нить которую они оставили за собой. Увеличив скорость, я выехал на Марикопа-лейн, которая сначала петля ла по окраинам, а потом сворачивала к центру города. Повороты с одной улицы на другую казались мне продуманными... пока я не почувствовал, что потерял добычу.
В жилом районе я подъехал к тротуару, выключил двигатель и вышел из «Эксплорера». Остановился под раскидистым фикусом нитида, который почти все называют индейским лавром, хотя это не лавр и у него нет связи ни с одним индейским племенем. Встав спиной к дереву и пикапу, я наблюдал за ближайшими домами.
На улице царило безмолвие. Застывший воздух не вызывал ни малейшего шороха в густой листве фикуса. Пустые крылечки, на тротуарах ни души, никто даже не выгуливал собак. Во многих окнах горел свет, но я не слышал ни приглушенного бормотанья телевизоров, ни даже слабых отголосков музыки.
Плотные облака закрыли луну и звезды и висели низко, словно готовясь к неурочной буре. Казалось, на город давит тяжесть. Я бы не удивился, если бы реальность и мой сон внезапно соединились в одно целое и в густом воздухе, как в воде, по улицам поплыли тела мертвецов с выпученными глазами и искаженными от ужаса лицами.
Решив позвонить чифу Портеру, я включил телефон. Вдруг в конце квартала, из-за угла, который я недавно обогнул, показалась какая-то машина и на правилась в мою сторону. Волоски у меня на загривке стали дыбом.
Я стоял далеко от фонаря, скрывшись в тени, прижавшись к древнему фикусу. Сомневаюсь, что меня заметили. Соскользнув спиной вниз по дереву, я опустился на пешеходную дорожку, и между мной и машиной оказался массивный ствол, а потом еще и «Эксплорер». Может, это и не убийцы. Скорее всего, парочка безобидных стариков возвращалась домой с церковного ужина, болтая о мазях от геморроя или о чем там еще разговаривают пожилые пары.
Автомобиль приближался медленно, или мне так казалось, и точно притормозил, проезжая мимо «Эксплорера». Однако потом набрал скорость и поехал своей дорогой. Я рискнул выглянуть и увидел, что это белый внедорожник марки «Мерседес». Никто не высунулся в окно, чтобы расстрелять в меня «Магнум» триста пятьдесят седьмого калибра.
Мне не удалось разглядеть внутри машины ни лиц, ни хотя бы силуэтов, словно ею управляли не живые и не мертвые люди, которых я способен видеть, а нечто иное.
Моя богатая на события жизнь располагает к паранойе, но в целом я не опасаюсь, что под кроватью ночью прячется бука. Секта сатанистов испытывали мои нервы на прочность. Воспоминание о коллекции отрезанных голов в стеклянных банках в Неваде никак не стиралось из памяти.
Я встал на ноги, прислонился, как раньше, спиной к дереву и позвонил чифу Портеру. Тот ответил после второго гудка.
