Миссис Буллок воздела палец к потолку.
— В космосе.
— Он некоторое время пробыл на космической станции, занимался наукой или чем-то наподобие, — сказал ее муж. — Потом случилось это, и космонавту сказали, что он ничего не видел, хотя он-то чертовски хорошо знал, что видел.
— Вернувшись, он стал ходить и убеждать некоторых людей в том, что они должны знать правду, — продолжила миссис Буллок. — Но тем людям такое рассказывать не стоило. Все они начали за ним гоняться.
— Кто?
— ЦРУ, — сказал мистер Буллок.
— И ФБР, — добавила миссис Буллок.
— Налоговая.
— Управление по охране труда.
— Управление социального обеспечения.
— Библиотека Конгресса и бог знает кто еще.
Мгновение я раздумывал над услышанным.
— Как он попал к вам?
— Никак. Эди Фишер нашла его также, как и многих других, отвезла в одно место, чтобы ему сделали новое лицо, а потом сюда, чтобы мы позаботились о новых документах.
Я взял второй кусок мясного рулета.
— Что же он там увидел?
Оба промолчали.
— Я имею в виду, в космосе, — сказал я. — Что он там увидел, в космосе?
Миссис Буллок побледнела.
— Лучше не говорить об этом.
— Ничего хорошего не выйдет, — согласился ее муж.
— Дело не в доверии, Одди, — добавила она.
Мистер Буллок помрачнел.
— Поверь, лучше этого не знать. Я имею в виду, того, что там случилось.
— Если ты узнаешь о том, что описал космонавт, из головы это уже не выкинешь.
Миссис Буллок содрогнулась.
— Эти образы, — добавила она тоном, которым могла бы произнести «О ужас».
— Образы, — согласился мистер Буллок, побелев так, что его лицо превзошло белизной пюре.
— Они возвращаются, когда ты меньше всего ждешь. Кровь леденеет в жилах.
— Леденеет, — мрачно кивнул мистер Буллок.
Его жена тоже мрачно кивнула.
Так мы втроем сидели и кивали, пока вдруг мистер Буллок не повернул голову к окну над раковиной, услышав что-то тревожное.
Правая рука Мэйбель метнулась к пистолету у тарелки, сама она повернулась на стуле к тому же окну.
— Дик?
— Скорее всего, ерунда, — отозвался тот.
Я сидел лицом к привлекшему их внимание окну, но не видел ничего странного. И не слышал.
Они вглядывались в окно еще добрую минуту.
— Просто нервы шалят, — сказал наконец мистер Буллок.
— Уверен? — спросила Мэйбель.
— Уверен, учитывая то, в каком мире мы живем. Куда ни плюнь, везде поджидает западня.
Он снова принялся за еду, но ел левой рукой, держа правую на пистолете.
После ужина, который закончился в молчании, Мэйбель посмотрела на меня и одарила такой же ослепительной улыбкой, как Донна Рид — Джимми Стюарта в последней сцене «Этой прекрасной жизни».
— Одди, пора попробовать твой любимый персиковый пирог!
Миссис Буллок, похоже, снова повеселела, а вот ее муж хмуро глянул на окно, словно сомневался, что мы доживем до десерта.
Глава 16
Мистер Буллок снабдил меня наплечной кобурой, в которую вмещался и сам «глок», и запасные обоймы. Он стоял и одобрительно кивал, пока я, пожав плечами, натягивал ее на себя перед зеркалом во весь рост.
У мистера Буллока было два пиджака, на два больше, чем у меня: черный для похорон и зеленовато-голубой для всего, что он называл «когда тепло и нужно прилично выглядеть». Зеленовато-голубой он надевал всего раз, когда его друг устроил поминальную службу для своей любимой кошки в пустыне на стодесятиградусной жаре. Этот пиджак подходил к моей белой футболке, джинсам и белым кедам, но из-за пастельного оттенка я чувствовал себя немного щеголем.
— Важно только, что он достаточно свободный, чтобы скрыть оружие, которое носишь, — сказал мистер Буллок. — Телефон взял?
— Да, сэр.
— А фонарик, который я тебе дал?
— Он на комоде.
— А если попадешь в передрягу и фонарик понадобится тебе так же позарез, как звонок о губернаторском помиловании невиновному на электрическом стуле в последнюю минуту? А фонарика нет, потому что он лежит здесь, на комоде?
Мистер Буллок нашел его и отдал мне, а я сунул фонарик во внутренний карман пиджака.
Он поинтересовался, достаточно ли у меня денег, и я заверил его, что достаточно. Он попросил меня ныть осторожнее, и я пообещал. Он одернул лацканы пиджака и разгладил мне плечи, и я почувствовал себя как, будто меня провожают на первое свидание.
На кухне миссис Буллок настояла на том, чтобы обнять и поцеловать меня перед отъездом. Джеймс Бонд прощался с сотрудниками МИ-6 несколько по- другому.
Я говорил, что предпочел бы иметь неприметное средство передвижения. В последний час перед наступлением темноты Дик Буллок открыл двери бывшей конюшни дистанционным пультом и вручил мне ключи от одного из стоящих там автомобилей. Это оказался пятнадцатилетний «Форд Эксплорер» — побитый, поцарапанный и давно не мытый.
— Выглядит как старый облезлый мерин, верно? Но под капотом все как надо, горячий жеребец.
— Я хочу просто поездить по городу и осмотреться, а не удирать от погони.
Мистер Буллок кивнул и похлопал меня по плечу.
— Надеюсь, до этого не дойдет. Но каждый раз, когда ты решаешь, что заслужил хоть чуточку молочных рек и кисельных берегов, на тебя сваливается куча навоза.
— Буду иметь в виду, сэр.
— Теперь вот что. Скажем, ты возвращаешься сюда после полуночи. Не забудь позвонить по номеру, который я тебе дал, чтобы я поднялся с постели и открыл дверь, а не пристрелил тебя. Номер вызубрил?
— Да, сэр. Но мне не хотелось бы вас беспокоить.
— У тебя это не выйдет при всем желании. Жена теперь вообще не спит, а мне хватает и часа.
— Потому что вы полностью выглаженный и синий? — спросил я.
Когда я впервые повстречал Эди Фишер, она заявила, что больше никогда не спит. Со временем мне стало понятно, что она говорит правду, но я по-прежнему недоумевал, почему она не нуждается во сне и что значит «полностью выглаженный и синий». Она пообещала, что со временем я все пойму. С такой странной жизнью, как моя, начинаешь спокойно относиться к чудачествам других людей.
— Мэйбель — выглаженная и синяя до кончиков пальцев, а мне еще есть куда расти. Будь поосторожнее, сынок. Не жди молочных рек и кисельных берегов, тогда тебе, возможно, что-нибудь и перепадет.
